К черту моральные принципы - Алина Лис

— Картина была замаскирована?! — выдохнула я.

Стас кивнул:

— Удивительно. Стоило тебя привязать, и ты стала гораздо лучше соображать.

Мерзкая подколка, обидная. Особенно обидная, потому что близка к правде.

— Что же ты работаешь на убогой радиостанции, если такой талантливый?

Стас горестно вздохнул, нахмурился, помолчал. Я уже испугалась, что обидела его и нашей задушевной беседе пришел конец. Но он все-таки сказал после паузы:

— Было дело, сглупил по молодости. Нарушил святое правило — не попадаться.

— Значит, ты уже убивал раньше? — вырвалось у меня.

— Нет. — Он поморщился. — Повелся как мальчишка, обещали легкие деньги. Подделал кое-что по мелочи. Естественно, все вылезло...

-И?

— И ничего. У нас круг тесный, все друг друга знают. Реставратором меня теперь только где-нибудь на Камчатке возьмут.

— То есть ты не сидел в тюрьме?

— Бог миловал, — хмыкнул Стас.— Ладно, хватит о грехах моей молодости. Лучше спроси о чем-нибудь более актуальном.

— Это ты мою квартиру вскрыл?

— Я.

— Зачем? Устроил такой погром, теперь неделю убираться. Ведь даже не украл ничего!

— Черт знает. От отчаяния. У Лаптева в квартире ничего не нашлось. Узнал, где живет его бывшая — думал, может, ключ у нее. Только время зря потерял.

— А кто потом, после тебя приходил — не знаешь?

— He-а. Это не ко мне, солнышко.

— А про то, что к другу в гости на «Петровско-Разумовскую» ездил, ты тоже наврал?

— Разумеется. Хотел снова у Лаптева пошарить. Говорю же, твое появление — как дар свыше. Теперь я точно уверен, что все получится. Просто не может не получиться. Кстати, еще раз спасибо.

Я сжала зубы в ярости. Его подчеркнутая любезность и доброжелательность бесили неимоверно.

Мы опять помолчали. Потом я решила все-таки попытаться.

— Стас, — жалобно начала я. — Послушай, мне совсем не хочется умирать.

— Догадываюсь. Извини, ничем не могу помочь. Кто тебя просил лезть во все это?

— Я могу дать тебе любое честное слово, любую клятву, что оставлю тебя в покое. Ну подумай немного — кто мне поверит в полиции, если я с такой невероятной историей приду? Понимаешь, Стас, мне ведь просто интересно было разгадать загадку! — Я говорила, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально убедительно. Я умоляла, обещала, клялась, приводила разумные и неразумные аргументы. Господи, да я и сама себе верила в эти минуты!

Стас слушал, и на лице его расплывалась ухмылка. Наконец я иссякла и замолчала под его взглядом.

— Извини, дорогая, — мягко, даже задушевно сказал этот подонок. — Я не могу рисковать. Сейчас ты зависишь от меня и готова пообещать что угодно. А завтра выспишься и решишь отомстить. Уж я-то знаю. Сам такой. Но обещаю сделать это безболезненно, если будешь пай-девочкой.

Я прикрыла глаза. Вот и все. Ничего не изменить, не вернуть, не поправить. В лучшем случае я умру тихо и без мучений.

Требовательно запищал ноутбук Лаптева на столе, и Стас тут же забыл о моем существовании. Он что-то торопливо набирал на клавиатуре, вынимал и вставлял диски, тихо матерился сквозь зубы. Я наблюдала за его суетливыми движениями с легкой апатией. Как все глупо... Сейчас он будет читать документы Лаптева. Скорее всего, ничего не найдет, я слабо верила, что Саша стал бы заносить такую информацию в компьютер — не настолько у него с памятью плохо было. Потом придет моя очередь. Я расскажу все, что знаю и даже чего не знаю... А потом...

Господи, у меня был шанс, пока мы болтали! А я истратила его на выяснение никому не нужных подробностей. С другой стороны: что, ну что я могла сделать?!

А ведь могла! Кое-что могла... Хотя бы попытаться стоило. Ну почему хорошие мысли всегда приходят так поздно?!

Как оказалось, еще не поздно.

*  *  *

Стас чиркнул зажигалкой и опять откинул­ся в кресле. Первый раунд закончился со счетом «один — ноль» в пользу ноутбука. Компьютер по- прежнему негромко шуршал на столе, а вот убийца стал проявлять признаки нетерпения и недовольства. Я подождала, пока он докурит сигарету до конца и успокоится. Чтобы план сработал, мой тюремщик должен быть расслаблен и благожелателен.

— Стас... — начала я самым жалобным голосом, на который только была способна. — Пожалуйста...

— Чего тебе? — весьма нелюбезно откликнулся он.

— Стас, я в туалет хочу.

Он выругался и буркнул:

— Терпи!

— Я очень-очень сильно хочу. И уже давно. Долго не протерплю.

— Что?! — взбеленился убийца. — Да ты знаешь, что я с тобой сделаю, если...

— Знаю. — Ох, я выбрала не лучшее время. Если буду продолжать злить его, это может плохо кончиться. — Ладно, извини. Буду терпеть сколько получится...

Он вздохнул, посмотрел на монитор, потом на меня.

— Сколько проблем с тобой! Ну ладно. Скажи «спасибо», что я такой добрый и галантный. — И вышел из комнаты.

Ненадолго. Времени хватило только пару раз руками дернуть, как Стас вернулся с ножом в руке. Хороший такой нож, чуть поменьше мачете...

— Сиди тихо. Будешь дергаться — порежу. Немного, не до смерти, — предупредил он и ловко перерезал скотч на локтях и запястьях.

Не успела я толком размять руки, как он их снова замотал спереди. Потом распорол скотч на ногах и велел:

— Вставай.

Я честно попыталась выполнить его указания, но от долгого нахождения в одной позе все мышцы словно одеревенели. Да еще мешали связанные руки.

— Прости, не могу.

Стас усмехнулся, уже покровительственно. Раньше он ждал хитрой уловки, но чужая беспомощность делала его благожелательным. Он отложил нож, приподнял меня за талию, поставил. В первую минуту я чуть снова не упала, пришлось опереться на шведскую стенку. По ногам и рукам немедленно забегали маленькие болезненные мурашки.

— Ну, кто там на горшок хотел?

— Я сейчас, подожди. Ноги не ходят.

Кое-как получилось восстановить подвижность,и Стас отконвоировал меня в туалет. Перед дверью он торжественно замер, театральным жестом распахнул ее и кивнул:

— Прошу, миледи. Писать подано!

Ха-ха, как смешно!

— Спасибо. — Я попыталась закрыть дверь изнутри, но он придержал ее ногой.

— Не-не-не! Куда такая шустрая! Я тебя без присмотра оставлять не собираюсь!

— Ты что — будешь смотреть? — изумилась я. — Стас, ты скрытый извращенец?

— Ничего подобного! Просто за тобой лучше приглядывать.

Я вздохнула. План рушился на глазах. Да он и с самого начала был глупым. Последняя соломинка...

Но раз уж я затеяла это, надо хотя бы попробовать.

— Послушай, Стас. То, что ты предлагаешь, уже за гранью. Ты собираешься меня убить, и ничего личного —- это я еще могу понять. Но не унижай меня, пожалуйста. Оставь хоть немного достоинства.

Его проняло. Несколько секунд убийца колебался, потом заглянул за дверь, внимательно обшарил взглядом пространство внутри.

— Ладно. У тебя есть ровно две минуты, по часам засекаю. Потом захожу. Дверь не запирай, все равно выломаю, а тебе потом не поздоровится.

— Как скажешь.

Дверь щелкнула, время пошло. На унитаз я даже не взглянула. Как назло, в туалете не было ничего полезного. Ни черта просто! Ершик, бытовая химия, половая тряпка. Растворить Стаса «Доместосом»? С ершиком наперевес против мачете?!

Взгляд скользнул по крышке унитаза, вернулся....

Главной проблемой было снять ее бесшумно. Хорошо еще, что серебристая кнопочка сверху не стала сопротивляться — выкрутилась с первого раза.

Я склонилась над унитазом в причудливой позе, растопырив ладони. Расстояния между кончиками пальцев едва хватило, чтобы подцепить тяжелую фаянсовую крышку в самом узком месте. Время истекало, перед внутренним взором словно висели невидимые песочные часы, и песка в верхней колбе почти не осталось... Паника придала сил: я сумела ухватить крышку и замерла перед дверью, тяжело дыша. Руки заняты, открыть дверь просто нечем.

— Кто не спрятался, я не виноват, — жизнерадостно объявил Стас, распахивая дверь. Очень вовремя.

Очень вовремя и очень удачно. Всё-таки он не видел во мне серьезного противника, слишком легко получилось надуть и обезвредить меня. И сейчас убийца не ждал сопротивления. Рука с ножом лежала на косяке, вторая была занята дверной ручкой. Позиция не слишком подходящая для обороны.

Долю секунды он глазел на белевшую в моих воздетых руках крышку и моргал. Потом я с боевым кличем, напоминающим вопль весенней кошки, опустила свое орудие ему на голову. Раздался противный треск, похожий на звук, который издает случайно уроненный переспелый арбуз, и Стас рухнул на пол.

Инерция удара была такой, что меня неумолимо потянуло вбок и вниз. Я упала, больно отбила коленку. Крышка раскололась на две неравные половинки, удержать которые в руках уже не получалось. Да и не нужны они были больше — прямо по курсу валялось Стасово мачете. Я почти ласточкой нырнула вперед, ухватила его и обернулась к убийце, готовая драться насмерть.