Остров острых ощущений - Мария Жукова-Гладкова

– Все зависит от того, как пройдет операция по освобождению заложников, – вздохнул губернатор. – Вначале это, потом все остальное.

Глава 28

При самой операции мне, конечно, присутствовать никто не позволил, да мне, признаться, и не хотелось совать голову в пекло. Что я там могла сделать? А словить шальную пулю – так вполне.

Потом мы в губернаторском вертолете, севшем на какой-то поляне, получили сигнал, что можно следовать на место. Виталя говорил лично с Иваном Захаровичем и сообщил, что и наши все живы, и вице-губернатор, и вертолетчик, исчезнувший с острова.

С высоты птичьего полета я увидела расчищенную среди леса площадку и несколько домиков на ней. У кромки леса на животах лежали мужчины со связанными за спиной руками, ноги держали на ширине плеч. Мгновение спустя я поняла, что они одеты в черные тюремные робы!

Я ничего не понимала.

Наконец вертолет сел, мы с Пашкой выскочили, к губернатору подошел командир спецназа, не снимавший черной шапочки. Иван Захарович сразу же отправился к группе освобожденных. Мы с Пашкой остались слушать отчет командира спецназа, поскольку были на работе. Но мне страшно хотелось обнять Виталю! Как здорово, что все ребята остались живы!

Хотя тут проводилась операция по захвату…

– Живы все? – вклинилась я в беседу губернатора и командира спецназа.

– Из ваших и наших – да. Раненые есть. Но все жить будут. Сейчас им оказывается первая помощь. А из охраны этого странного местечка – не все.

– А что за зэки там лежат? – кивнула я на кромку леса.

– Заложников здесь охраняли зэки, – сообщил командир спецназа.

Мы с губернатором от удивления открыли рты.

– Вы лично можете допросить кого-то из них. Возможно, вам скажут больше, чем нам. Вам и Ивану Захаровичу.

Об Иване Захаровиче Сухорукове, коронованном воровской короной много лет назад, еще в советские времена, естественно, кое-кто из связанных граждан слышал, как и о моей скромной персоне. Поскольку наш канал вещает на различные регионы нашей необъятной страны, то кое-кто смотрел меня до отсидки, кое-кто смотрел в следственных изоляторах, где теперь можно иметь телевизоры в камерах, а кое-кто и на зоне, где телевизоры тоже есть, но не для всех. Наш еженедельник «Невские новости», где у меня целая страница, читало гораздо больше народа. Он вполне официально поступал в библиотеку колонии. Подозреваю, что в свое время Иван Захарович организовал эти поставки по разным острогам нашей страны, а теперь уже и забыл об одной из своих многочисленных благотворительных акций. Но система, налаженная Сухоруковым, работает как швейцарские часы. Одна из его фирм, наверное, просто перечисляет деньги нашему холдингу, кто занимается рассылкой – не знаю. Вообще в холдинге есть такая услуга, но деталями я никогда не интересовалась. Сама я дома храню стопочкой еженедельники со своими статьями. Такая же стопочка есть в квартире родителей.

Известность иногда помогает, иногда мешает. В данном случае нам с Иваном Захаровичем известность помогла. Со старым вором в законе, ныне – известным бизнесменом и меценатом, также хотели посоветоваться о том, что говорить следователям. В том, что ребят в тюремных робах ждут многочисленные встречи с представителями правоохранительных органов, никто не сомневался. Иван Захарович крикнул своего юриста, и хотя тот не специализировался по уголовному праву, кое-какие консультации дать мог.

Насколько было известно тем, кто отвечал на наши вопросы, этот лесной лагерь возник незаконно и по документам никому не принадлежал. Его как бы не существовало. Строили, конечно, заключенные. Вообще подобное в нашей стране – давняя практика, проверенная временем. Система советских трудовых лагерей – уникальна и гениальна, и сыграла невероятную роль в истории строительства СССР. Зэки в СССР валили лес, возводили города, копали каналы и прокладывали железные дороги. В какой еще стране каторга была превращена в источник гигантских денежных средств? Во всем мире не знают, что делать с заключенными, гневно выступают налогоплательщики, не желающие их содержать. Теперь и в России говорят о правах заключенных, о правах человека, приезжают различные европейские комиссии и просто правозащитники. В СССР знали, что с ними делать, и можно сказать, что в некотором роде именно заключенные построили нашу страну. Конечно, были и комсомольские стройки, и зэки никогда не проводили отделку домов в новых городах. Та система теперь рухнула.

Но в отдельно взятых местах те принципы продолжают жить и работать. Заключенные используются начальством удаленных зон на строительных работах для собственных нужд и собственного обогащения. Так строился этот объект среди леса. Так, вероятно, что-то планировалось и на островах, с которых ушли военные.

Это были охотничьи домики, куда уже много лет приезжали богатые клиенты охотиться и развлекаться без лишних глаз и ушей. У начальства, естественно, имелись хорошие покровители, которые, в частности, занимались и поставкой клиентуры, в последние годы и из-за границы. Покровители были московские.

Начальник колонии, по словам тех, с кем мы говорили, был очень хорошим психологом и очень умело подбирал персонал для обслуживания своей вотчины. Здесь трудились повара, банщик, уборщики домов и территории, врач. Пьяных гостей следовало разносить по домам, в случае необходимости оказывать первую помощь, подстраховывать на охоте. Сбежать никто даже не пытался – понимали бессмысленность этого. Перед тем как поселить в домиках, обслуге показывали, что они находятся в центре фактически бескрайнего леса.

– А вода тут есть? – спросила я.

– Колодец. Скважину пробивали то ли на шестьдесят метров, то ли на семьдесят, – поведали мне. – Ни озера, ни реки рядом точно нет. Поэтому и не сбежишь. Да и лето тут короткое.

Но лето использовалось с максимальной пользой. Гости приезжали чуть ли не каждые выходные. Зимой здесь никто не жил и сюда на охоту не ездил. Требовалось бы расчистить от снега слишком большую площадь. И как охотиться-то среди сугробов в человеческий рост?

В награду работники базы получали досрочное освобождение, да и условия и кормежка здесь, естественно, были лучше, чем на зоне. Двое вообще нанимались сюда летом уже после освобождения.

А потом начала проводиться и охота на людей. До доставки наших товарищей в качестве дичи использовались рецидивисты. По словам наших собеседников, охот было три.

Во всех случаях охотились иностранцы. Никто из «дичи» в живых не остался – или были обнаружены их трупы, или они где-то сгинули, потому что назад в зону их не доставляли.

– Но могли где-то осесть, – заметил Иван Захарович.

– Навряд ли, – ответили ему. Наши собеседники были уверены, что сгинули все.

Во время охоты на людей велась скрытая съемка. Снимали участников-иностранцев. С самого прибытия.

«То есть цель – шантаж?» – подумала я. Конечно, ведь на такую охоту могли приехать только очень богатые люди.

Мне было интересно, кого снимут с поста после того, как поднимется шум. Ведь вполне могут невиновного губернатора…

Но все это нам с Иваном Захаровичем сказали в частной беседе. Я, правда, записала ее на диктофон, но перед камерой эти люди наотрез отказались делать какие-то заявления. Я поняла, что они будут молчать на официальных допросах.

Мы с Пашкой сняли лесную базу, спецназовцев в камуфляже и масках, которые тоже не давали интервью, лежащих рядком зэков (со спины), потом перед камерой долго говорили губернатор и освобожденный вице-губернатор. Иван Захарович здесь в кадр не лез. Возможно, еще не определился до конца со своей позицией – или не решил, с кем лучше договориться.

Интереснее всего мне было послушать вертолетчика. Он рассказал, что в злополучную ночь его исчезновения открылась дверь в кабину вертолета, он начал просыпаться, но ему в лицо брызнули какой-то гадостью. Очнулся он уже на этой лесной базе. Как сюда попал – не помнит.

«Сколько же человек оставалось на островах?! – задумалась я. – И как вывозили вертолетчика? Или его где-то держали сутки, добавляя газ, чтобы не проснулся, а потом вывезли вместе с остальными нашими? Или… он в деле? Засланный казачок?»

Мы вернулись в город, куда также забрали и связанных зэков, Пашка быстро перегнал запись в холдинг, чтобы она уже сегодня пошла в эфир, мы пообедали и отправились в местный музей, где также собрались и местные журналисты, и представители администрации. Иван Захарович передавал в дар музею обнаруженный на территории области клад. Вот тут он уже занимал почти весь кадр, пуская в него лишь меня. В речах о меценатстве и личном благородстве он в родном Питере натренировался, так что говорил очень складно. Сотрудницы музея аж прослезились.

Эту запись мы тоже перегнали в холдинг. На этот раз – вместе с демонстрацией обнаружения клада под домом кого-то из командования воинской части. Дадут в каких-нибудь «Новостях». В разговоре с Викторией Семеновной по телефону я сказала, что запись нужно дать в эфир срочно – чтобы потом никто не наложил лапу на тарелочки.