Остров острых ощущений - Мария Жукова-Гладкова

Ребята вернулись с пустыми руками, если не считать автоматов, которые они держали на взводе.

– Ну?! – не могла сдержаться я.

– Три трупа. Один точно старый. Похоже, вытащенный из воды утопленник. В одном доме, в трех комнатах. Живых нет. Вещей всяких полно.

– Это, наверное, чиновник, археолог и солдат, – сказал Пашка. – Василий солдатика в третью комнату положил, чтобы все в разных местах были.

– Что? – ошарашенно спросили парни, переводя взгляд с оператора на меня и обратно.

Ах да, они же не могут знать, что тут случилось.

– Идем снимать. – Я спрыгнула на землю. – Это наши трупы.

На меня смотрели странно.

– По пути объясню!

Нас с Пашкой сопровождали трое. Один парень остался дежурить у вертолета.

Трупы на самом деле были те, которые и должны были быть. Значит, оставалась надежда, что остальные живы, и нам потребуется просто полетать над островами. Меня, как выяснилось, отвезли дальше всех – на материковую часть. Или мне давался лучший шанс добраться до цивилизации, так как не требовалось преодолевать водную преграду? Или шанс давался нам с Пашкой? Мы же увидели друг друга. Возможно, так и предполагалось. Но что предполагалось еще?

Больше всего меня порадовало то, что Пашкина камера и все съемки оказались нетронутыми. Пашкины тайнички не нашли. Или не искали? И документы были целы. Не только наши с Пашкой, а всех, кто был с нами на острове.

– Вещи забираем все, – сказала я.

– За раз не унести, – заметил один из парней. – И двое из нас должны быть с приготовленным к стрельбе оружием.

– Значит, понесем втроем – мы с Пашей и один из вас. Потом придем снова.

Сделали три ходки, второй и третий раз подключался и четвертый парень.

– Ну, наконец можем лететь? – спросил тот, кто явно был старшим среди наших спасителей.

– Нет, нам нужно еще проверить несколько домов. Те, в которых раньше жили офицеры и прапорщики. То есть два мы проверили, осталось четыре.

– Зачем?!

– Посмотреть, не подходит ли один ключ к какому-нибудь замку.

Меня попросили показать ключ. Старший в группе повертел его в руках, потом передал по кругу своим подчиненным и сказал, чтобы искали замок, к которому он подойдет, а то, похоже, «некоторые» отсюда не уберутся, пока не залезут во все места, в которые запланировали. Хотя нормальные люди уже давно делали бы ноги и были счастливы.

Я не стала отвечать колкостью. Нам с Пашкой еще требовалась помощь этих ребят. И они ведь на самом деле рисковали ради нас.

Ключ открывал шкафчик в одном погребе. То есть должен был открывать. Он так заржавел, что от него не было толку. Но больше он ни к чему не подошел бы.

– И что желаете теперь? – хмыкнул парень, который спускался вниз с нами с Пашкой. Оператор все снимал. Остальные оставались наверху, не теряя бдительности.

– Ломаем, – сказала я.

– Ты будешь ломать?

– Я. Сейчас найду какой-нибудь ломик, вы подержите фонарь…

– Нет уж, я сам сломаю, – рявкнул он, взлетел по лестнице, вернулся с какой-то палкой и старшим в группе, я направила фонарик строго на замок, Пашка туда же камеру.

– Проще прострелить, – сказал старший и выстрелил. Послышался звон разбиваемого стекла.

В общем, в результате приложенных усилий шкафчик открыли. Нашему взору представились пустые стеклянные банки. Парни выругались и многозначительно посмотрели на меня.

– Это, наконец, все? – старший с трудом сдерживался.

Я невозмутимо подошла к открытому шкафчику и направила мощный фонарь внутрь, потом стала вынимать банки. Пашка молча снимал.

– Теперь я понимаю Виталю, – сказал старший.

– В смысле? – бросила я взгляд через плечо.

– Когда он говорил, что расстался с тобой, чтобы тебя не убить. Понимал, что в один прекрасный день не сможет сдержаться.

– Вообще-то все было не совсем так, – невозмутимо заметила я. – Мы расстались по обоюдному согласию, не имея претензий друг другу, и признали, что наше совместное проживание было ошибкой. Я ни с кем не расставалась так мирно, как с Виталей.

– А где остальные мужчины, с которыми ты жила?

– Двое точно мертвы, один… наверное, мертв. И в тех случаях расставание было очень бурным. Но убивала не я.

Меня даже не стали спрашивать, что я понимаю под «бурным расставанием», и стали помогать вынимать банки.

Парни вынуждены были признать, что я делала это не зря: за банками была еще одна, потайная дверца.

Содержимое тайника вызвало шок у двух парней с оружием. Мы с Пашкой только быстро переглянулись.

– Не заслоняйте вид, – попросила я. – Дайте Паше снять. Или хотите попасть в кадр?

Старший в группе тихо матерился себе под нос, второй парень стоял с открытым ртом и смотрел на четыре больших вроде золотых или позолоченных блюда, выставленных вдоль стены.

После того как Пашка все заснял, я собрала блюда горкой и первой стала поднимался наверх, там сразу же соединилась с Иваном Захаровичем и быстро сказала в трубку:

– Мы нашли клад. Четыре блюда. Золото или позолота. В погребе. Чей дом – не знаю. Снимем снаружи. Ключ подошел.

Не знаю, что понял из моих слов Иван Захарович, но я сделала этот звонок, чтобы обезопасить нас с Пашкой. Пусть ребята знают, что я уже успела сообщить их шефу про находку.

Иван Захарович соображал быстро и спросил, кто рядом, потом попросил передать трубку старшему.

– Сейчас во что-нибудь упакуем, – сказал тот, заканчивая разговор, нашел в доме какую-то мешковину и завернул ценности.

Пашка тем временем заснял дом снаружи и на фоне других.

– Можно возвращаться в вертолет, – сказала я старшему. – Только давайте другие острова облетим на малой высоте. Вдруг кто-то из наших где-то сидит?

– Там тоже будем клады искать? – спросил он невозмутимо. – Еще ключи есть?

– Там будем искать только людей.

В вертолете я снова села у громкоговорителя и над каждым островом повторяла, что это я, Юля Смирнова.

На монастырской стене сидела Татьяна и рыдала. Больше мы никого не нашли и полетели на Большую землю.

Глава 26

Старший в группе держал тарелки в мешковине на коленях, я не возражала, только Татьяна, немного придя в себя, попросила дать их ей посмотреть. Про нашу с Пашкой находку под сухим деревом мы пока не рассказывали. Я тихонечко затолкала свой спальный мешок в спортивную сумку, будто так и надо. На себя натянула спортивную куртку, чтобы в сумке осталось побольше места.

Татьяна, как и мы с Пашкой, проснулась на острове в спальном мешке. Целый день ходила по острову и искала хоть кого-нибудь, вглядывалась в даль, умирала от беспокойства за нас за всех. Потом услышала вертолет, потом мой голос и испытала огромное облегчение. Она знала, что я не улечу отсюда, не осмотрев все острова, поэтому забралась на самое высокое место на монастырской стене и стала ждать. Потом опять начала беспокоиться, но решила, что мы осматриваем все постройки, и ей нужно просто проявить терпение.

Отойдя от переживаний, Татьяна также сообщила, что видела змею, какой нет в ее личных террариумах, и, не исключено, вернется в эти места за пополнением коллекции. Теперь она очень сожалела, что ее не поймала.

На Большой земле нас разместили в каком-то особнячке, по меркам того, что понастроили в Ленинградской области, – очень скромного, но мы смогли принять горячий душ и нормально поесть. Оставалось ждать прибытия Ивана Захаровича, который пока находился в воздухе. Меня интересовало наличие Интернета. Ведь нам с Пашкой требовалось перегнать материал в холдинг, раз мы сами сегодня, а то и завтра домой не вернемся.

– Все съемки, кроме погреба, – сказал старший в группе.

– Сами знаем, – сказала я. – С тарелками пусть Иван Захарович решает.

– А себе одну не хочешь взять? – прищурился старший.

– И куда мне ее девать? Под кроватью прятать? У меня дома это не повесишь. У меня много народу бывает, причем и из органов тоже.

– Вообще-то я так понимаю, что с этих блюд раньше ели, – заметил парень.

– А ты стал бы?

После некоторого периода размышлений он покачал головой и сказал, что золото во все века не приносило людям ничего, кроме проблем. Лучше он свою зарплату получит и премию за наше спасение и свою честность.

Я позвонила нашему главному редактору Виктории Семеновне уже по своей обычной трубке. Здесь связь была. Я вкратце рассказала о том, что с нами случилось, предупредила, что материал мы перегоним, но когда появимся сами – неизвестно. Виктория Семеновна сказала, что из наших съемок что-то смонтируют. На понедельник – точно, а ко вторнику мы уже будем знать, смогу ли я вести «Криминальную хронику», а если нет, так еще что-то смонтируют.

Мне казалось, что материала хватит на неделю, но мое мнение с мнением главного редактора по этому поводу могло расходиться.

Я также поинтересовалась, не нашли ли сбежавшую из психушки Алевтину Ильиничну, супругу прапорщика Гены. По словам нашей главной, о «террористке» не было никаких сведений. Геннадий Константинович жил у своей бухгалтерши и готовился стать отцом. Про бывшую супругу слышать не желал. Племянница бывшей супруги обосновалась у весельчака из психиатрической «Скорой», и квартира, доставшаяся Гене от матери, пока освободилась. Гена побывал на даче, подозревая, что супруга могла податься туда, и обнаружил, что и на даче кто-то что-то искал, но ничего не взял, а только перевернул все вверх дном. Эти сведения для меня через Викторию Семеновну передавал опер Андрюша из Управления.