Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер

На следующее утро Хамлин Ковингтон, учтя предыдущее заседание и оценив характер Мейсона, осторожно начал закладывать основу своего будущего успеха.

Было представлено свидетельство о браке Эдварда Гарвина с Этель Картер. Свидетели подтвердили развод в Мексике и женитьбу на Лорен Эванс. Следующими были заверенные копии заявления по обвинению в двоеженстве и ордера на арест.

— Теперь, — заявил судья Минден, — мы можем обсудить этот аспект дела, который был затронут во вступительном заявлении окружного прокурора. Есть ли какие-либо возражения, мистер Мейсон?

— Наоборот, — улыбаясь судье, ответил Мейсон. — Хорошенько обдумав и принимая во внимание, как была преподнесена эта улика, я считаю, что она становится неотъемлемой частью обвинения окружного прокурора. Она, по его замыслам, должна доказать мотив преступления, поэтому я не буду выдвигать никаких возражений.

Ковингтон, ожидавший бурю протеста со стороны Мейсона, сделал хорошую мину при плохой игре.

— Да уж, вы достаточно поволновались, когда я лишь затронул эту сторону дела в своем выступлении.

— Это было тогда, когда вы в не установленном судом порядке повели обвинение, — объяснил Мейсон тоном учителя, делающего выговор второгоднику. — Теперь же, когда вы исправились, у меня нет возражений.

— Отлично, — быстро произнес судья, гася попытку гневной реплики, готовой сорваться с губ окружного прокурора, — документы принимаются в качестве улик. Продолжайте, господин окружной прокурор.

И Ковингтон продолжал. Медленно, тщательно строил он свое обвинение.

— Вирджиния Байнум признала, что оставила пистолет на пожарной лестнице. Лайвсей подтвердил, что нашел его и принес Гарвину, затем, по просьбе подсудимого, отнес его в машину и положил в перчаточное отделение. Джордж Денби подтвердил, что Гарвин держал в руках пистолет.

Мейсон казался настолько отрешенным, что даже не позаботился подвергнуть перекрестному допросу Вирджинию Байнум или Лайвсея. Он снизошел лишь до того, чтобы задать вопросы Денби.

— Откуда вы знаете, что это был тот же самый пистолет?

— У него один и тот же номер, сэр.

— Вы записали номер?

— Нет, сэр. Я взглянул на него.

— И запомнили?

— Да, сэр, у меня фотографическая память на номера. Мне так часто приходится иметь с ними дело, что я просто обязан их запоминать.

— У меня все, — отрывисто сказал Мейсон.

Ковингтон усмехнулся своему помощнику.

— Бросил из рук как горячую картофелину, не так ли?

— Уж и не говорите, — жизнерадостно согласился с ним Ярвис.

Ковингтон продолжал возводить смертельную для подсудимого стену улик обвинения.

Было заявлено, что Эдвард Гарвин и женщина, которую он называет своей второй женой, Лорен Эванс, остановились в отеле в Ла Йолле; хозяйка гостиницы подтвердила их внезапный отъезд; что в это время с ними был мужчина, который также имел машину с откидным верхом, похожую по цвету и форме на машину Гарвина. Ковингтон наконец добрался до драматического апогея.

— Можете ли вы назвать человека, бывшего с ними? — обратился он к владелице отеля.

— Не теряйте на это время, прокурор, — небрежно произнес Мейсон. — Этим человеком был я. Я умираю от желания признать это.

Сообразив, что свидетельство мексиканки уже потеряло свой драматический эффект, Ковингтон тем не менее постарался сыграть на признании Мейсона.

— Совершенно верно. И сразу же после вашего визита подсудимый и его так называемая вторая жена помчались в Мексику.

— Не хотите ли вы сами под присягой засвидетельствовать, что такой факт имел место? — просил Мейсон.

— В этом нет необходимости, — с ясной улыбкой на лице ответил прокурор. — Я докажу это с помощью компетентного свидетеля, которому вы можете задать вопросы. Прошу вызвать сеньору Иноченте Мигуэрино.

Улыбаясь, добродушная хозяйка отеля «Виста де ла Меса», покачивая соблазнительными бедрами, поднялась на трибуну для свидетелей и признала в подсудимом и сидящей за ним огненно-рыжей женщине пару, которая приехала в ее гостиницу в ночь перед убийством. Ковингтон посмотрел на часы, с тем чтобы подготавливаемый им сенсационный финал успел бы попасть в вечерний выпуск газет.

— Прошу вызвать Ховарда Скэнлона.

Ховард Скэнлон, худощавый, стройный мужчина около пятидесяти лет, скуластый, с длинным и решительным ртом, с бледно-голубыми глазами, представлял из себя хорошо знающего себе цену человека. Принеся присягу и назвав себя, он выжидательно посмотрел на окружного прокурора. Ковингтон постарался придать себе непринужденный вид.

— Чем вы занимаетесь, мистер Скэнлон?

— Я художник, сэр.

— Прекрасно. И где вы были в ночь на двадцать второе сентября?

— В Тихуане, в отеле «Виста де ла Меса».

— Что-нибудь особенное заставило вас запомнить этот день?

— Да, сэр.

— Что именно?

— Я искал работу. Моя жена была в этом время в Портленде, в Орегоне. Я оттуда приехал в Южную Калифорнию и решил, что если я найду походящую работу, то…

— Одну минуту, — перебил его Ковингтон с отеческой благожелательностью. — Не рассказывайте нам, что вы думали о своей работе, мистер Скэнлон. Отвечайте только на