Однажды разбитое сердце - Стефани Гарбер

– Как пожелаешь, моя невеста.

Музыканты заиграли незнакомую мелодию, когда Тиберий взял ее за руку. Он держал ее гораздо крепче, чем следовало. Возможно, это было сделано назло брату, но Эванджелина подумала, что Тиберий просто плохо танцует. Он создавал впечатление человека, у которого не хватит терпения на уроки танцев.

Вблизи разница во внешности братьев была более очевидной. В то время как лицо Аполлона было высечено словно скульптура, лицо Тиберия вообще не имело острых граней. Оно было мягким, украшенным россыпью веснушек, которые придавали ему мальчишеский вид. Он не мог быть сильно старше Эванджелины, если вообще был старше. Его волосы цвета меди были длинными, но сильно затянутые сзади настолько, что открывали очертания татуировки у основания шеи, что делало его еще больше похожим на младшего брата-бунтаря.

– Ты не такая, как я ожидал. – Тиберий сузил один глаз и приподнял бровь.

Эванджелина могла бы и оскорбиться на его колкое замечание, если бы вышла замуж за Аполлона традиционным путем, но, учитывая обстоятельства, подозрительность принца была понятна.

– Если тебя смущают крылья, которые ты сейчас сжимаешь, – начала она в надежде, что он ослабит хватку, – то, к сожалению, это лишь часть моего платья. Я далеко не ангел.

Рот Тиберия дрогнул, но Эванджелина не могла понять, был ли это намек на улыбку или ухмылку, пытался ли он произвести хорошее впечатление или хотел показать, что он не доверяет ей. И это было не единственное, что ее интересовало.

– Почему ты исчез после того, как я обручилась с Аполлоном?

В глазах Тиберия мелькнуло удивление.

– Ты смелая.

– А чего ты ожидал?

– Не многого, если быть честным. Аполлон говорил, что если… – Тиберий прервался, вздрогнув. – Прости, я не должен говорить это на его свадьбе. Я привык вести себя с ним грубо. Так я показываю свою любовь. – Последовала очередная улыбка, которая, возможно, больше напоминала ухмылку, когда Тиберий увеличил скорость своих танцевальных па, закружив ее по ледяному полу. – Ты любишь моего брата, Эванджелина?

Ее дыхание участилось. «Да» было бы правильным ответом, но ей почему-то казалось, что Тиберий распознает ее ложь. Он смотрел на нее, как на головоломку, которую хотелось разобрать на части, а не собрать. Понятно, что Тиберий и Аполлон ссорились, но у Эванджелины сложилось впечатление, что Тиберий действительно заботится о своем старшем брате и потому сомневался в ней.

– Я любила кое-кого однажды, – призналась она. – А потеряв его, думала, что больше никогда и никого не полюблю столь же сильно. Но я надеюсь, что буду любить Аполлона даже больше. – Лишь бы они смогли пережить то, что произойдет, когда Джекс снимет заклятие. – Я бы хотела подружиться с тобой. У меня никогда не было брата.

Она робко улыбнулась Тиберию. Если они с Марисоль смогли наладить отношения, то у Аполлона с Тиберием был шанс. Возможно, со временем они смогут стать одной семьей, чтобы компенсировать отсутствие тех, кого они потеряли, – или, в случае Марисоль, того члена семьи, без которого ей было лучше.

Выражение лица Тиберия оставалось безучастным, и было непонятно, прошла ли Эванджелина испытание. Но она заметила, что он больше не сжимал ее крылья, когда они сделали последний оборот по ледяному полу.

– Спасибо за танец, Эванджелина. В следующий раз, когда мы встретимся, я расскажу тебе, почему исчез. Не хочу и дальше портить торжество. – Тиберий отпустил ее и отвесил формальный поклон, когда музыка стихла.

Затем он ушел, вертя в руках перо, которое украл из ее крыльев.

34

Северные свадебные приемы должны были длиться до рассвета. Люди должны были есть и пить до тех пор, пока не иссохнет каждый бочонок и не будет съедена каждая крошка торта. Но вскоре после наступления сумерек, когда оставались башни из тортов и целая империя кубков, ожидавших очередного тоста, принц Аполлон склонился к Эванджелине и прошептал ей на ухо:

– Я люблю свое королевство, но мне бы не хотелось провести с ними первую брачную ночь. – Он прижался затяжным поцелуем к мочке ее уха. – Ускользни со мной, сердце мое. Пойдем в наши свадебные покои.

Все внутри у Эванджелины скрутилось в тревожные спирали. Все зашло слишком далеко. Ей нужно было найти Джекса. Насладиться этой частью торжества было очень заманчиво, но не тогда, когда Аполлон все еще находился под чарами.

Пришла пора положить конец проклятию и выяснить, что на самом деле чувствует принц, за которого она вышла замуж.

Ей потребовалось дать несколько обещаний встретиться с Аполлоном в свадебных покоях, прежде чем он наконец отпустил ее. Но даже тогда она чувствовала на себе его взгляд, пока пробиралась сквозь гостей, музыкантов из музыкальных шкатулок и башни из пирожных, пытаясь разыскать Джекса.

После танца с Аполлоном Эванджелина заметила, как Принц Сердец выходит из главного зала в один из ледяных коридоров. В тот момент они с Аполлоном представляли Марисоль группе знатных холостяков, которые будут участвовать в шахматной игре с поцелуями, которую Эванджелина устроила ради своей сводной сестры. Тогда Эванджелина не хотела следовать за Джексом. Но она видела, как другие бежали в том же направлении. Большинство из них вернулись позже с бледными и встревоженными лицами, и Эванджелина заподозрила, что Джекс устраивает какой-то леденящий душу тайный обряд.

И, похоже, она оказалась права. Эванджелина дрожала, готовая покончить с холодом этого ледяного замка к тому времени, как обнаружила его, в конце концов, в тронном зале. Потолок состоял из толстых сводчатых балок изо льда. Стены были покрыты мерцающим узором из инея, в котором прослеживались изображения звезд, деревьев и одного ухмыляющегося полумесяца.

Джекс раскинулся на ледяном троне, глядя на лису, которая выглядела скорее телесной, нежели призрачной, – ее покрывал пушистый белый мех, за исключением рыжевато-коричневого пятна вокруг одного из ее угольно-темных глаз.

Он, казалось, был в ужасе от этого животного, как будто его очаровательность могла сгладить некоторые из его скверных черт. Эванджелина пожелала, чтобы так оно и было, и отошла в сторону, чтобы понаблюдать за ним, наслаждаясь тем, что в кои-то веки в неудобном положении оказался именно Джекс.

Он вздрогнул, когда создание потерлось об его сапоги.

Она рассмеялась, чем привлекла его внимание.

– Мне кажется, ты ей нравишься.

– Я понятия не имею почему. – Джекс бросил хмурый взгляд в сторону зверька.

В ответ создание ласково лизнуло пряжку на его ноге.

Эванджелина продолжала улыбаться.

– Ты должен дать ей имя.

– Если я сделаю это, то она сочтет себя моим домашним питомцем. – В словах Джекса послышалось отвращение, что еще больше убедило Эванджелину в том,