Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

– Сын Нерритона? Ну же, Элинор. Ты можешь найти кого-нибудь получше, чем этот тип с кашей вместо мозгов.

– Он привлекателен, – запротестовала девушка. – И ты сказал, что не будешь никого высмеивать.

– Я отчетливо помню, что ничего такого я не обещал. Кто еще?

– Хм. Я полагаю, милорд, что вы знакомы с поговоркой: «Один раз попался – по доверчивости, второй раз – по глупости»?

Деверилл засмеялся. Это был тот же веселый смех, который она слышала раньше, и он произвел тот же эффект на ее внутренности. По справедливости, никто не должен быть таким привлекательным и в то же время обладать таким черным сердцем. Хотя, у Элинор появилось все усиливающееся ощущение, что большая часть его цинизма – это просто защита, реакция на самовлюбленных, раболепных людей из его прошлого. Что же касается распутства, то Элинор могла только догадываться, но на самом деле очень мало знала о старом маркизе, его отце. Из того, что рассказывал Себастьян, Валентин дважды был почти исключен из Оксфорда из-за того, что у него в комнате обнаружили женщину. Замужнюю женщину, как она припоминала.

– Отлично, – никаких потенциальных супругов. Что тогда насчет твоего приключения? – спросил маркиз, все еще смеясь. – Над этим ты раздумывала немного больше? Есть какое-то определенное направление, на котором я должен сосредоточить свои усилия?

– Что я могу сделать, Валентин? Если я могу сделать что-то, хотя бы один раз, то, что это может быть?

Он устремил взгляд на дальний конец улицы, и его челюсти сжались.

– Я – не ты, – наконец произнес маркиз, снова переводя взгляд на девушку. – Я не могу принять решение за тебя.

– Но…

– Конечно, я могу сделать несколько предположений. Можно совершить поездку на воздушном шаре, спеть на оперной сцене, переплыть Тихий океан, встретиться с индейцами, отправиться в Индию или Китай, проехать с голой грудью через Гросвенор-Сквер, бросить торт в экипаж Принни, выстрелить из оружия в Парла…

– Ох, прекрати! – разрываясь между ужасом и смехом, Элинор проглотила остаток своей мадеры. – Ничего похожего на это. Хотя идея с воздушным шаром может оказаться интересной.

– Ничего из всех этих предположений?

– Большинство из них приведут к тому, что меня арестуют, а вдобавок к этому моя репутация будет разрушена, – заметила девушка.

– Думаю, что именно так, – потянувшись через угол стола, Валентин накрыл ее пальцы своими. – Подумай, чего ты хочешь, моя дорогая. Я найду способ выполнить это для тебя.

Должно быть, очень легко выбрать что-то дикое, порочное и свободное. Вероятно, так и было бы, если бы не один тревожный факт. Чуть раньше Элинор сказала маркизу правду – именно он был тем приключением, которого она желала.

Глава 11

Валентин снова отправил Элинор домой в наемном экипаже. Когда она прибыла к парадной двери, встречающая ее группа людей выглядела во многом похожей на ту, что приветствовала ее после фиаско у Бельмонта – за одним исключением.

– Тетушка Тремейн! – воскликнула девушка, пытаясь изгнать из памяти воспоминания о соблазняющих зеленых глазах. Она быстро спустилась из экипажа с помощью Стэнтона и поспешила к своей тете. – Я же должна была прийти к тебе на ленч! Мне так жаль!

– Не беспокойся, моя милая. Я просто беспокоилась за тебя, потому что ты не прислала записку.

– Ох, у меня отвратительные манеры, и еще более отвратительная память. – Элинор заметила неподвижное, мрачное выражение лица Себастьяна и сжала руки тети. – Ты уже поела? Может, я должна попросить Стэнтона принести немного сэндвичей? Или ты предпочитаешь чай? – сбивчиво бормотала она, ведя в дом свою полную тетушку в направлении утренней комнаты.

– Элинор.

Спина девушки напряглась от серьезного тона старшего брата.

– Да? – ответила она, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него. Выражение глаз Себастьяна заставило Элинор задрожать.

– В мой кабинет. Немедленно.

Тетя Тремейн высвободила свою руку из рук Элинор.

– Я буду в утренней гостиной, дорогая, – проговорила она. – Стэнтон принесет мне чай.

– Конечно, миледи, – вставил дворецкий, знаком послав одну из горничных в сторону кухни.

Итак, тетя Тремейн также считает, что сначала на нее нужно накричать. Учитывая то, как легко она забыла о договоренности про ленч, стоило Валентину ей улыбнуться, тогда, вероятно, она этого заслуживает. Стараясь сохранять спокойное выражение лица и смотреть прямо, Элинор последовала за Себастьяном в его кабинет. Она не могла удержаться, чтобы не вздрогнуть, когда брат закрыл дверь, но надеялась, что он не заметил этого движения, так как стоял к ней спиной.

– Я получил твою записку, – начал герцог, встав у окна.

– Мне хотелось, чтобы ты знал, где в точности я буду, как ты меня и проинструктировал. – Продолжая изображать из себя беззаботное спокойствие, Элинор уселась в одно из комфортабельных кресел лицом к столу.

– Мы искали тебя на состязаниях по гребле почти час. Наконец кто-то сказал, что видел, как ты ушла в компании Деверилла. – Брат тяжело опустился на подоконник. – На самом деле, я был очень рад, что ты передумала грести в лодке.

– Ох, Себастьян, я никогда бы не сделала такую глупость. И ты это знаешь.

– Нет, не знаю. Я думал, что знаю тебя, но в последнее время ты бросаешь вызов большинству моих понятий о тебе. Как получилось, что ты встретилась с Девериллом?

– Он сам искал меня, полагаю, чтобы убедиться, что я не присоединилась к Фицрою в его лодке.

Герцог кивнул.

– И где же вы обедали?

– Я не обязана докладывать тебе об этом.

– Нет, думаю, что не обязана. – Некоторое время Себастьян сидел молча, его взгляд был устремлен в маленький садик за окном. – Я удивлен, что после всех своих рискованных предприятий, ты не только возвращаешься домой невредимой, но и умудряешься избегать скандала. Тем не менее, с моей стороны будет только справедливо предупредить тебя, что даже самые опытные игроки иногда проигрывают.

– Я знаю это. Я готова рисковать.

– Я еще не закончил. Одна из причин, по которой мы – я – позволяли тебе иметь столько свободы, когда ты была ребенком, та, что я не знал, как можно было сделать что-то лучшее. Я даже еще не начал учиться в Оксфорде, когда унаследовал Шея, Закери и тебя. Но незнание, я полагаю, не является оправданием. И, возможно, это делает меня виновником твоего восстания.

Элинор встала.

– Если бы ты принял решение ограничить мою свободу, то ошибся бы вдвойне.

– Большинство отпрысков женского пола из благородных семей не ходят на рыбалку, не прыгают голыми в озера, не ездят верхом на лошадях своих братьев, не падают с них и не ломают себе руки, Нелл. А когда они вырастают, то не рискуют, отправляясь в Воксхолл в одиночестве, и не сбегают прочь, чтобы пообедать с закоренелыми распутниками, не поставив в известность кого-нибудь до или даже после этого поступка.