Русская Америка: слава и позор - Александр Бушков

Баранов уже давно нацелился на Калифорнию — особенно после успешной поездки туда Резанова. Русские всерьез собирались продвигаться к теплому югу.

Положение облегчалось тем, что Тихоокеанское побережье Северной Америки меж русскими владениями на Аляске и испанской Калифорнией оставалось в те времена классической ничейной территорией. Туда, на берега океана, еще не добрались ни янки, ни англичане из Канады — разве что отдельные отчаянные головушки забредали.

Еще до плавания «Юноны» в Калифорнии на борту американского корабля побывали подчиненные Баранова — Швецов и Тараканов. Позже Баранов стал заключать контракты с американскими капитанами, промышлявшими для него морского котика возле Калифорнии. Ну а потом русские послали и свои экспедиции. Интерес тут был в первую очередь не в пушном звере — планы были гораздо шире. Резанов совершенно справедливо полагал, что в Калифорнии стоит основать сельскохозяйственную колонию, которая снабжала бы Аляску зерном и прочими овощами-фруктами. Так выходило бы гораздо дешевле, чем закупать все необходимое продовольствие в Сибири или у испанцев.

В 1808 г. на юг двинулись два корабля под командованием Ивана Кускова: «Николай» штурмана Булыгина и «Кадьяк» штурмана Петрова.

Плавание «Николая» закончилось трагедией: он потерпел кораблекрушение в незнакомых водах. Двадцать один человек, экипаж и пассажиры, попали в плен к индейцам племени куилиут. Поначалу, выбравшись на берег, они какое-то время скитались по чащобе, страдая от лютого голода — ели кору, кожаные подошвы, съели свою единственную собаку. Индейцы захватили в плен несколько человек, в том числе жену Булыгина Анну Петровну (аляскинскую то ли алеутку, то ли индеанку).

Дальше начинается приключенческий роман — правда, довольно грустный. Булыгин, не теряясь, захватил какую-то знатную индеанку и попытался обменять ее на жену… но Анна отказалась возвращаться, советуя мужу и всем остальным сдаться индейцам. Происхождение сказалось.

Путешественники сдались. Вождь, у которого они оказались, к пленным относился, в общем, хорошо, но все же это былораб-ство — пленников продавали, меняли, дарили, Булыгина с женой то соединяли, то разлучали. Когда Анна Петровна умерла, ее последний хозяин попросту велел выкинуть тело в лес. Потом умер и Булыгин, а позже — еще семь человек. Через два года оставшихся в живых выкупил и отвез на Кадьяк американский капитан Бораун.

«Кадьяку», на котором находился Кусков, повезло гораздо больше. Он добрался до залива Бодега, где долго ждал «Николая». За это время пять человек с судна стали «невозвращенцами». Да вдобавок испанцы напали на кусковских разведчиков-алеутов и нескольких человек убили. По тогдашнему обыкновению Кусков закопал в разных местах две железных доски с крестом и надписью «Земля российского владения» и в конце концов вернулся на Кадьяк.

В Петербург ушел подробный отчет Баранова, в котором он излагал все выгоды для России от устройства в Калифорнии поселения — но подчеркивал, что ввиду «малолюдства» не в состоянии своими силами обустроить «прочную колонию» и предлагал «для государственной пользы нужно сие поселение сделать казенным». Румянцев его поддержал перед императором.

Однако «плешивый щеголь», по своему обыкновению, откровенно дурковал. С одной стороны, он особым указом установил строгий государственный контроль за РАК, поскольку, по мнению царя, она существовала не только для обогащения акционеров, но «вообще для целого Государства». Мысль здравая, но, с другой стороны, какую бы то ни было государственную помощь самодержец оказать не хотел. Контролировать и указывать — бога ради, с превеликой охотой. Помочь хотя бы рублем — ничего подобного, обойдутся, это ж частное предприятие, пусть сами и выкручиваются… Ну не придурок ли?

Одним словом, происходящее как нельзя лучше соответствовало сцене из рок-оперы, где хор безликих чиновников в ответ на дельные предложения Резанова уныло гнусавит:

Мудрый граф, вы глядите вдаль, но умнее нас госуда-арь… Чай, не мокнете под дождем, подождем…

Здесь Вознесенский полностью в согласии с исторической правдой. «Мудрый» государь заботиться о Русской Америке категорически не хотел. Ему гораздо приятнее было «играть роль» в большой европейской политике: чинные переговоры с собратьями-монархами вести, послания сочинять, одним словом, лезть затычкой в каждую европейскую дырку. Англичане на его месте (что они блестяще доказывали во всех частях света, как только получали к тому возможность) давным-давно бы на месте Плешивого и целую эскадру военных фрегатов послали бы к калифорнийским берегам, и регулярные войска там высадили бы, и денег подкинули из казны, и людей переселяли бы во множестве…

А вот Баранову поступило из Петербурга официальное известие, что «государство в невозможности находится употребить на сие издержек». А «мудрый» государь «отказывая в настоящем случае производить от казны на Албионе поселение предоставляет Правлению на волю учреждать оное от себя, обнадеживая во всяком случае монаршим своим заступлением».

Можно только представить, какие слова произносил про себя Баранов, прекрасно понимая, что из «монаршего заступника» шубы не сошьешь и корабли с его помощью не построишь…

Ну что поделаешь? Пришлось, напрягая невеликие силы, «учреждать оное от себя»…

В середине мая (считается приблизительно, что — пятнадцатого) 1812 г. Кусков, прибывший в Калифорнию на шхуне «Чириков», заложил там поселение: четырехугольная стена из крепких деревянных плах высотой около пяти метров, размером 120 на 100 метров, две башни с 12 небольшими пушками. 11 сентября состоялось торжественное открытие с поднятием флага, пушечной и ружейной пальбой. Выбор названия решили определить жребием: под икону Спасителя положили несколько бумажек, и кто-то, перекрестившись, вытянул записочку со словом «Росс». Так крепость и назвали: форт Росс.

Губернатор обеих Калифорний в восторг от соседства русских не пришел, наоборот, изволил разгневаться и издал кучу грозных распоряжений: Кускову предписывалось немедленно убираться восвояси со всеми своими людьми, а окрестным испанцам и индейцам — не вступать с пришельцами в какие бы то ни было торгово-экономические отношения, иначе его высокопревосходительство ужас как рассердится.

Кусков грозное послание откровенно проигнорировал, с видом заправского Ивана-дурачка отделываясь наивными посланиями: мол, ну что уж теперь, живем мы тут, что поделаешь, мы люди мирные и деликатные, решили торговлишку какую-никакую завесть, так что не гневайся, милостивец, мы на многое не претендуем, нам бы хлебца кусок да водицы глоток, да лежанку где-нито притулить…

Местные, как испанцы, так и индейцы, тоже с редкостным единодушием наплевали на грозные губернаторские указы — по вполне понятным причинам. Вы, надеюсь, помните, что всякую мелочь, от иголок до тележных колес, к ним везли за тридевять земель по дикой цене? Ну, местные ж не дураки, чтобы добровольно отказываться покупать у русских все необходимое за гораздо меньшие деньги…

Тем более что у губернатора не было за душой ничего, кроме пера и чернильницы. Ближайший гарнизон, в Сан-Франциско, составлял всего-то семьдесят человек, из которых большая часть были чуть ли не стариками (теми самыми, что служили по 30 лет от невозможности устроиться где-либо еще). А когда в гавань заходили иностранные корабли, то чтобы встретить их полагающимся пушечным салютом, начальник гарнизона — исторический факт! — порох выпрашивал у их же капитанов. Где уж тут с такой «армией» было воевать с Россом, где обосновались жилистые мужики, набившие руку в схватках с колошами. К тому же в далекой Новой Испании уже громыхали революционные события — тамошние жители всерьез собирались освободиться от власти Мадрида, шли настоящие бои, горели города…

К тому же, строго говоря, Кусков заложил Форт Росс на ничейной территории, которая принадлежала не испанцам, а индейцам. А индейцы против появления русских ничего не имели, усматривая в них неплохой противовес испанцам.

Кончилось все тем, что королевский министр иностранных дел дон Луйанд отписал губернатору, что Его Величество повелевает «закрыть глаза» на все происходящее, в конфронтацию не вступать, торговле не препятствовать, русских не притеснять — авось проблема как-нибудь со временем сама собой рассосется. А правление РАК ситуацию мастерски использовало в своих интересах, напоминая Мадриду, что испанцы и русские — союзники в войне против тирана Бонапарта, так что дружить нужно теснее…

Меж Аляской и фортом Росс установилось регулярное сообщение. Среди прочих в торговле с Калифорнией участвовал сын Баранова Антипатр. К 1814 г. Кусков увеличил артиллерию Росса до сорока пушек, построил около форта не менее 50 домов, кузницу, конюшню, мельницу, кожевенный завод, молочную ферму… и даже небольшую судостроительную верфь. Там он построил множество небольших корабликов для плавания по рекам (которые у него охотно покупали и испанцы) и четыре небольших брига: «Румянцев», «Булдаков», «Волга» и «Кяхта». Бриги плавали не только на Кадьяк, но и на Гавайские острова.