Не/много магии - Александра Давыдова

Кое-кто навострился отлично прятаться, да и портов (что авиа-, что космо-) по пути было достаточно, поэтому за всю дорогу Лина почти ни разу не попалась докам на глаза. Вообще пыталась ничье внимание не привлекать. Всего-то трижды побегать пришлось: из отделения банка, где она обналичивала свою карточку — опасно, конечно, но без денег никак, по улицам Чареи — знакомый сдал, сволочь, и еще дома, на Гейле, когда из больницы выписывалась.

…

Парень на соседней кровати больше походил не на человека, а на кибер-привидение. Белый, почти прозрачный, весь обмотанный проводами. Днем он молча считал пластиковые квадраты на потолке, беспомощно улыбался медсестрам, демонстрируя полную покорность судьбе, и тайком тренировал гибкость шейного отдела позвоночника. Народ его уважал, потому что однажды тому уже удалось дотянуться и перекусить проводки на внешнем водителе сердечного ритма. Но — как сказала Вигдис, будь проклята бессонница старшей сестры вместе с ее ночным обходом клиники! — парня в очередной раз достали с того света.

Ночью кибер начинал вещать. Или делился известными ему дорогами, или просто — байки рассказывал. От него-то Лина о посмертном корабле и услышала.

Плавает в звездном море корабль. Режет чернильную ночь неба от Сивера до маяка, на самом краю системы. Если полететь на нем и загадать желание никогда больше не вернуться — всё сбудется. Сам сойдешь на маяке, а душа твоя пересядет в призрачный корабль, брат-близнец рейсового космолета сиверского — и поминай, как звали. Только увидишь краем глаза, над плечом у тебя промелькнет посмертной птицей клипер призрачный с рваными парусами или дирижабль пылающий. Подмигнет взлетными огнями и умчится в пустоту, и похоронит в себе дух, а тело твое осядет мешком бесформенным на улицах Валдена, города-маяка. И заголосят прохожие, и завоют сирены.

— Вот в сирены я верю, — говорила Вигдис, когда парень замолкал. — А остальное — пфф, сказка.

Правда, сама порой приговаривала:

— Эх, на маяк бы…

— Ты ж в него не веришь, — подкалывали соседи.

— Не верю, что Летучий голландец с него стартует. А в то, что там глухая провинция, ни медицины хорошей, как здесь, ни системы слежения нет — почему бы не поверить.

…

Лина устроилась в кресле у окна и аккуратно застегнула ремни безопасности. Вежливо кивнула проводнице — мол, не беспокойтесь, всё в порядке — и уткнулась носом в стекло. Взлет уже перестал казаться ей волнующим зрелищем (еще бы, когда взлетаешь раз двадцать за последний месяц), зато иллюминатор отлично холодил лоб. И нос, раз уж на то пошло.

Где-то впереди капризничал ребенок. Пухлая томная пассажирка требовала сразу три пледа и — аллилуйя! — сеточку на волосы и очки для сна. И то, и другое требовалось неимоверно срочно, еще до старта. Шутка ли, четырнадцать часов лететь — как такое без очков-то возможно? Чета милых старичков через проход лихорадочно штудировала священное писание, а какой-то мужик уже подготовился к гипотетически возможной встрече с господом, закинувшись коньяком до воистину свинского состояния.

Лина усмехнулась и включила плеер, чтобы не вникать в суету живых. Аверобус наконец вырулил на взлетную полосу под героическую детскую песню о зеленых мармеладных мишках.

…

Некоторых почти не охраняли, даже в коридор выпускали — гуляй, не хочу. Из здания, конечно, так просто не выйти. Но и не лежишь целым днями к кровати привязанный — и то гут. Смешное слово — «гут». Лина его у Вигдис подхватила.

Вигдис не повезло, у нее обе ноги оторвало — а пока протезы конструируют, особо не побегаешь. Поэтому весь день компанию киберу составляла. Он-то рецидивистом считался, на особом счету был, поэтому томился связанный. В общем, они на пару то тихо лежали, то шептались о чем-то. И в итоге нашептали Лине, как из больницы сбежать.

Психиатр на обход каждое утро приходил. Присядет на кровать и заведет волынку о радостях жизни. Планшет с собой таскал со всеми историями болезни. И как-то просит его Вигдис:

— Док, а док, а позвольте, я вам самое-самое личное расскажу?

И смущенно хлопает ресницами.

Док обрадовался, стал руки потирать — рассказывайте, мол, быстрее, весь трепещу.

— Только я на ухо, можно?

Док наклонился, и стал слушать, а планшет на тумбочке лежал, а порт у него открытым оказался, а в мозгу у кибера дистантная ю-эс-бишка. Пока психиатр откровениям нежной девицы внимал, парень в чужую выписку из архива данные Лины вносил. Типа, осознала свою ошибку, больше не буду, признана здоровой для общества и безопасной для себя. Посылаем, мол, уважаемый док, этот документ вам на освидетельствование. Подпишите, перешлите на вахту и готовьте Лину Нилот — домой.

Психиатр кваканье почты услышал, выписку прочитал, удивился, но Лину к себе подозвал. Та сделала скорбное лицо, всплакнула о своей несчастной судьбе, и долго рассказывала доку, как ей на море хочется. И винограду. И сушеных креветок. И в кино.

Вот кино доктора окончательно убедило, что пациент скорее жив, чем нет. В самом деле, мертвых кинематограф не колышет. И удовольствия им не доставляет. Даже фильмы о зомби, как ни странно.

И вуаля — авантюра удалась. Документ полетел на вахту, а Лина — собирать вещи. Правда, уже в коридоре, по дороге к выходу, сказала сопровождающей сестре, что колечко в палате забыла, мол, подождите секундочку.

То-то за ней потом санитары пять кварталов бежали. За секундочку можно и не один проводок выдернуть, да. И воткнуть его, куда надо, тоже можно.

…

Сиверский порт оказался огромным городом. Всё, как положено: метро- и монополитен, банки и университеты, рекламные площадки — с футбольное поле. И, естественно, живописные группы местных протестантов в парке — прямо на траве, несмотря на октовер месяц, с пивом и адреналином. Очаровательные животные, как ни крути. Утром пиво, вечером водка — вечером пиво, утром водка. Страшный протест против действительности, что уж там. Особенно в мире победившей детоксикации. Лина уселась на парапет неподалеку от них и задумалась.

Рейс на маяк действительно существовал, и на билет даже хватало денег. Впритык, но хватало. Корабль летал каждую неделю, ближайший вылет — через четыре дня. А вот это было уже хуже.

В большом городе спрятаться сложно. Любой патруль документы проверит — и что, опять бегать? Тем более, что в последний раз удалось спастись каким-то чудом, удачно проскочив через шоссе с десятиполосным движением. В гостинице официально не остановишься, квартиру не снимешь — загребут. В космопорте ночевать опасно, за четыре дня можно примелькаться тамошней охране — и что дальше? Грустно быть снятой со звездолета мечты из-за собственной глупости или неосторожности, еще как грустно.