Имя приказано забыть - Сергей Самаров

– Это далеко?

– В Волгоградской области, – подсказал капитан Дэн.

– Бесполезно. Их поймают раньше, чем они из Чечни выберутся. Лучше не рисковать. Да Завгат и сам туда не поедет.

Полковник переглянулся с Дэвидом. Тот соглашаясь, кивнул. От затеи с аэродромом следует, пожалуй, отказаться.

– Ладно. Тогда не будем терять время. Испытания начнутся…

– По моим данным, – сказал капитан Дэн, – завтра около двух часов дня. Нам еще предстоит выйти на место, подыскать площадку и расставить оборудование.

– Еще один важный момент, о котором вы забыли.

– Что еще? – спросил полковник.

– Оплата.

Капитан Дэн, не говоря ни слова, протянул Обейде сумку.

– Здесь половина. Можешь не считать. Вторую половину, как договаривались, получишь по окончании дела в Тбилиси.

– Тогда не будем терять время, – приняв сумку и крепко вцепившись в ручку, решил Абу Обейда. Завгат!

Чеченец подошел.

– Ты со своими людьми останешься здесь охранять проход. Если появятся китайцы, примешь бой – проход перекрыть нетрудно, но обязательно сообщи нам. – И он протянул ему коротковолновую радиостанцию. – Дальности связи должно хватить. Если связи не будет и китайцев будет много, тихо отходите в другую сторону – уводи их за собой и пошли человека, чтобы он постарался нас найти. Ты знаешь, где мы будем.

В марш вышли сразу, только поправив тяжелые рюкзаки за плечами. Первыми пошли люди Обейды – пара разведчиков, за ними остальные. Американцы вместе с Абу Обейдой заняли места в середине отряда, при этом боевики с явным неодобрением посматривали на Клер Такуа, идущую налегке, если не считать большой палки, которую выломал ей в лесу Дэвид, чтобы было на что опираться при необходимости, как на посох.

– Я двух человек уже выслал вперед, для соединения со второй группой, – сообщил йеменец. – Они проверят тропу. Хотя дорога должна быть и без того безопасна.

– Долго нам идти?

– Практически до рассвета. В пути сделаем два коротких привала.

Втянувшись в ритм марша днем, американцы никак не могли привыкнуть к ночному маршу через заросли и камни. И приходилось очень стараться, чтобы не отстать от тренированных наемников Обейды. За час дошли до второго прохода, соединяющего основное ущелье уже с новым.

– Здесь отдыхаем, – распорядился Обейда, усаживаясь на камень.

И что-то сказал своему человеку. Тот сделал знак другому, и пара разведчиков, понимая свои обязанности с полуслова, двинулась назад, чтобы организовать охранение на случай возможного преследования.

– Я бы на месте китайцев, – предположил капитан Дэн, – пошел бы не по следу, а по склонам с двух сторон. Так легче вести контроль, оставаясь невидимым.

– Я согласен с тобой, – сказал Обейда. – Но в здешней обстановке охранение следует выставлять даже в небе над головой, но и это не спасет, если что… Ночью по склону китайцы не пройдут. Слишком круто. И отдыхать мы собираемся не слишком долго. Не успеют ничего предпринять.

– А это что? – спросил капитан, показывая на один из склонов, где вдалеке светились две зеленые точки.

Абу Обейда присматривался к темноте долго и с напряжением. Точки смотрели прямо на них. Потом на мгновение погасли. Один раз, второй, третий, и снова уставились…

– Птица, – сказал йеменец. – Бинокли не мигают. Здесь много птиц. И все больше хищные. Как на столько хищников добычи хватает?

В течение рабочего дня вся аппаратура была установлена. Что необходимо было замаскировать, было замаскировано с предельной тщательностью. И даже «жучок» подслушивающей аппаратуры был успешно пристроен в комнате, отведенной под жилье доктору Шинкуа, хотя откровенной необходимости в таком действии не было, поскольку беседовать в своей комнате, особенно в первое время, доктор мог только лишь с майором Яблочкиным. На визит немногочисленных сослуживцев, с которыми китаец мог бы сблизиться в первые же дни работы и которые решили бы вдруг навестить его в офицерском общежитии, надежды было мало, поскольку дома, где жили сотрудники, находились в достаточном отдалении, и не каждому хочется тратить время на подобные прогулки без необходимости. Да и разговор с сослуживцами едва ли смог бы представлять интерес. А посторонние в военный городок попасть практически не могли. Тем не менее самоактивирующийся на голос «жучок» установили.

– Мы так, кстати, однажды попали в историю, – посетовал капитан Сергеев. – Поставили одному товарищу «жучок». Тоже – слово скажешь, он включается, и запись начинается автоматически. Кто ж знал, что этот тип испанский язык чуть не круглые сутки учит. И слова, заучивая, без конца вслух повторяет. Каждое слово помногу раз. Весь запас пленки за несколько часов извели, у «жучка» аккумулятор сел почти полностью, а тут к объекту гость пожаловал. И разговор пошел, который нам записать следовало. Только на начало разговора аккумулятора и хватило. Ох, и взгрели нас за это. С тех пор испанский язык для меня хуже китайского.

– Будем надеяться, что доктор Шинкуа не будет изучать испанский язык, – в последний раз оглядывая комнату доктора, сказал Яблочкин, – он его и без того слегка знает, хотя и хуже китайского… Вроде бы все на месте?..

– А с попугаями он говорить не будет? Или сами попугаи болтать начнут, – все же беспокоился Сергеев – «жучок» был установлен в днище клетки, поскольку вся мебель в тесноватой комнате состояла из кровати, стола, пары стульев, встроенного в стену шкафа, электрического чайника и трехпрограммного радиоприемника на подоконнике. Радиоприемник капитан Сергеев, поковыряв отверткой, «сломал», чтобы тот не тратил заряд аккумулятора «жучка».

– Попугаи… – Яблочкин задумался, похоже, о чем-то своем. – Попугаи болтать любят. Клетка красивая. Произведение искусства, а не клетка!

Он постучал по тонким металлическим прутьям ногтями. Попугаи не отреагировали и только глаза на майора скосили. На разговор не напрашивались и болтливости не проявляли. Майор и красивые резные ножки, на которых стояла клетка, как избушка Бабы яги, потрогал руками – прочные, основательные, и составленную из многих резных частей крышу тоже потрогал. Клетка прочная и просторная, в такой дракона держать можно, не то что попугаев.

– Попугаи… – Яблочкин задумался снова, и почесал затылок, словно хотел что-то вспомнить.

Но опять не вспомнил. Так и вышли они из комнаты профессора, закрыли дверь на ключ, а ключ отнесли к дежурному по общежитию. И вовремя, потому что рабочий день закончился, и доктор Шинкуа, как увидел Сережа из окна, одиноко брел через полковой плац в сторону общежития. Но на середине плаца остановился, осмотрелся, словно что-то придумал, и после этого уже заспешил к общежитию быстрее.

– Это он и есть? – капитан Сергеев смотрел из-за плеча майора. – Будем, значит, заочно знакомы. Ладно, побегу в комнатку к ребятам. Посмотрю, чем наш ученый подопечный занимался в течение дня.

– Уже можно что-то увидеть?

– По крайней мере то, что он делал с помощью компьютера. У нас полный доступ к жесткому диску и ко всем съемным дискам, если они подсоединяются. Пока компьютер-оригинал включен, вся работа копируется на наш компьютер-дублер. И происходит это при каждом включении. Программа эксклюзивная, отечественные специалисты разрабатывали. Мировые аналоги в сравнение с ней не идут.

– Забегу посмотреть.

– Заглядывай.

Сергеев ушел и, видимо, встретился с доктором Шинкуа на лестнице. Так показалось Яблочкину, который услышал, как в двери соседней комнаты поворачивается ключ. Тонкая стена позволила услышать, как китаец напевает что-то явно восточное, как скрипят дверцы встроенного в стену шкафа.

Сразу, как только человек вошел к себе, навещать его не совсем удобно. Все-таки люди любят переваривать собственные впечатления о перемене мест наедине с собою. Приличия Сережа Яблочкин решил все-таки соблюсти и не показаться китайцу навязчивым контролером. Но через пять минут ключ снова заворочался в замке, дверь закрывали. Доктор Хуахин Шинкуа или к умывальникам направился, или вышел на прогулку. Вечерний, надо полагать, моцион.

Прикинув время, Сережа выглянул из двери своей комнаты. Доктора в коридоре не оказалось. Если бы он шел умываться, то добраться до крайней двери, где умывальники и располагались, не успел бы. Значит, свернул на лестницу, чтобы спуститься к выходу. Яблочкин быстро подошел к окну и увидел, как доктор Шин, одетый в простенький и дешевый спортивный костюм, направляется к спортивному армейскому городку, где под командованием офицера занимался физической подготовкой взвод. Асфальтированные площади спортивного городка китайца, похоже, не прельщали. Он отошел в сторону, на газон с подстриженной травой, встал, медленно поднял к небу руки, ладонями вверх и надолго замер в такой позе. Потом начал синхронно водить руками по воздуху, словно рисовал замысловатые фигуры, одновременно изменяя и положения тела. Сам никогда не сталкиваясь с ушу, майор Яблочкин понял, что доктор Шинкуа выполняет дыхательную гимнастику древней китайской системы. Еще раз подтверждая предположение, что он этнический китаец.