Балтийская гроза - Евгений Евгеньевич Сухов

циклопа смотрело прямо на него. Оберфюрер застыл на месте. Ему показалось, что миновало невероятно много времени, и оставалось странным, почему до сих пор не прозвучал выстрел. Время не просто застыло, оно умерло. В действительности прошло всего-то мгновение, и, прежде чем пушка полыхнула длинными языками пламени, Херберт фон Обвурцер, срываясь на хрип, выкрикнул:

– Ложись!!

Уткнувшись лицом вниз, он почувствовал, как по затылку прошлась раскаленная струя. Громыхнуло так, что под ним тряхнуло землю. Угол здания отшвырнуло на сотню метров, его самого с головы до ног осыпало колючим каменным дождем. Зазвучал нарастающий гул движущегося танка, через минуту железная громыхающая громадина окажется на этом месте и расплющит широкими гусеницами все живое. Приподнявшись, Херберт повертел головой и увидел Курта, лежавшего на боку:

– Ты живой? – тряхнул он ординарца.

Тот открыл глаза, негромко простонал и произнес:

– Кажется, меня контузило, господин оберфюрер.

– Нечего разлеживаться, парень, если не хочешь быть раздавленным этим монстром.

Курт тяжело поднялся и последовал за удаляющимся командиром. Пробежали метров сто, завернули за угол.

– Господин оберфюрер, сюда!! – услышал Херберт в хаосе звуков знакомый голос. Повернувшись, он увидел гауптшарфюрера[142] Артура Шмидта, вестового из штаба дивизии, укрывшегося среди обломков разрушенного здания. – Здесь безопаснее.

– За мной! – крикнул оберфюрер ординарцу и спрятался под обломками здания. – Где остальные? – спросил он, переводя дыхание. – Где все остальные?

– Отправили к вам уже троих посыльных, но ни один из них не вернулся. Скорее всего, они погибли. Оберштурмбаннфюрер Кауфман отправил меня разыскать вас. Все подразделения уже собраны и готовы отступать из города в организованном порядке.

– А что майор Вайсберг?

– Майор Вайсберг со своим полком уже занял позиции и прикрывает отход дивизии. Все ждут вашего приказа на отход.

– Где они сосредоточились?

– Неподалеку. Это метров пятьсот отсюда, на пересечении улиц Хауптшрассе и Гартенштрассе. Там же стоит подбитый русский танк, вы его сразу увидите.

– Хорошо. За мной! – перекрывая грохот боя, выкрикнул оберфюрер.

Пригибаясь и прячась за каштанами, фон Обвурцер устремился на пересечение улиц. Над головой злобно и беспрестанно свистели пули, рассерженно цокали в стены домов, высекая мелкую крошку. В толстое древо липы, за которой он попытался укрыться, ударила взрывная волна, сорвав с могучей кроны листья.

Кругом визжало, грохотало, выло, ломалось и рушилось. Трудно было поверить, что в таком грохоте и взрывах способно уцелеть хоть что-то живое. Позади разорвалась граната, обсыпав уличную тумбу многочисленными осколками. Оберфюрер мчался, перепрыгивая через изувеченные трупы, но в какой-то момент вдруг осознал, что бежит в одиночестве. Оглянувшись, увидел в двадцати шагах от себя ординарца, лежавшего на тротуаре с простреленной головой, а рядом с ним в окровавленном мундире, разорванном в клочья, корчился от боли вестовой. Этот тоже уже не жилец.

Не останавливаясь, Херберт фон Обвурцер добежал до пересечения улиц и тотчас увидел начальника штаба дивизии оберштурмбаннфюрера СС Эмиля Кауфмана вместе с другими офицерами, укрывшимися за подбитым тяжелым русским танком КВ-1 (точнее, тем, что от него осталось).

Танк был подбит в сорок первом году при отступлении русской армии. Удивительно, но за все это время бронированную громадину не отправили на переплавку. Прибыв в Ионишкис десять дней назад, он хотел распорядиться, чтобы эту сорокавосьмитонную машину отправили на переплавку. На фронте катастрофически не хватало техники и следовало по-хозяйски подходить к разбросанной на полях сражений подбитой технике и вооружению, но, заметив местную детвору, устроившую подле русского танка какие-то свои ребячьи игры, передумал. И вот сейчас неожиданным образом КВ-1 пригодился в качестве надежной защиты. Место для схрона было выбрано удачное – через толстые броневые плиты не способен пробиться ни один снаряд.

В направлении южной стороны слаженно бахнула артиллерийская батарея. За ней дважды лупанул тяжелый танк. Далее, принимая боевую эстафету, голосисто и протяжно засвистели мины. Майор Вайсберг уверенно держал оборону, предоставляя возможность для отхода. Если бы не его умелые действия, русские заняли бы уже большую часть города. Сложно требовать невозможного, но, если арьергард выиграет хотя бы два-три часа, чтобы главные силы сумели организовано отойти и занять назначенный рубеж, можно считать, что свою задачу майор выполнил всецело.

– Не будем терять времени, все подразделения выходят через северную часть, – приказал Обвурцер, стараясь перекричать грохот боя. – У нас не более трех часов. Направляетесь в Курляндию, переходите Даугаву, а там вольетесь в 6-й армейский корпус СС.

– Вы разве не с нами, господин оберфюрер? – недоуменно спросил начальник штаба оберштурмбаннфюрер СС Эмиль Кауфман.

– Я остаюсь с арьергардом и выйду из Ионишкиса вместе с майором Вайсбергом. А потом, в Ионишкисе у меня есть одно маленькое дельце, – бесхитростно улыбнувшись, добавил Херберт. – Неужели вы думаете, что я оставлю русским бутылку французского коньяка столетней выдержки?

Вблизи вдруг шарахнула мина, швырнув осколки булыжника в сторону уничтоженного танка. По его изувеченной снарядами броне прошлась боязливая дрожь. Видно, он не до конца еще умер.

– Чего сидим? – поторопил оберфюрер. – Мне вас подгонять? Или вы хотите, чтобы нас здесь всех угробили?! Нигде не останавливаться, двигаться без остановки до расположения 6-го армейского корпуса!

На какую-то минуту эпицентр столкновения сместился в соседний квартал, где держал оборону первый батальон штурмбаннфюрера СС Фейнмана, собранный из наиболее опытных пехотинцев. Когда пробьет час отступления, то с поля боя они уйдут последними.

– Господин оберфюрер, разрешите вас сопровождать, – попросил гауптштурмфюрер[143] Ульрайх. – Вместо себя я оставил оберштурмфюрера[144] СС Любке, он опытный солдат, воюет не первый год и справится с возложенной на него задачей.

Близ парка держала оборону рота гауптштурмфюрера СС Карстенса, обеспечивая возможность отхода основным силам. Но это ненадолго – скоро русские вытеснят отряды прикрытия и займут весь парк. Воспользовавшись затишьем, офицеры, один за другим укрываясь за домами, свернули в парк и разбежались по своим подразделениям. Последним, слегка прихрамывая (давало о себе знать давнее ранение в бедро), уходил командир стрелковой роты гауптштурмфюрер СС Карстенс.

Херберт фон Обвурцер ответил не сразу – по башне длинно и зло пробежалась пулеметная очередь, а затем градом застучали минные осколки. Он посмотрел на Ульрайха. Белобрысый и голубоглазый, как и большинство прусских немцев, лицо в крупных конопушках, словно перепелиное яйцо. Они там все золотоволосые и светлоглазые. Во все времена прусаки оставались отменными вояками, на которых равнялась вся Европа. Нынешняя война не стала для них исключением. Парню не более двадцати двух лет, но он уже давно опытный солдат. Для командира роты вызывающе молод, но война развивается по собственным законам.

– Ты хочешь погибнуть из-за бутылки коньяка? – Губы фон Обвурцера тронула легкая усмешка.

– Господин оберфюрер, уверен, что вам потребуется моя помощь.