Двойник для шута - Виктория Угрюмова

— Ого! — присвистнул Сивард. — Да знаешь ли ты, Аббон, кого нам Бог послал? Я за этим красавцем десять лет гоняюсь, все добыть его голову не могу, потому что работает он в одиночку, а если и случаются у него помощники, то после он от них избавляется. И живых свидетелей не оставляет, так что признать его в лицо никто не мог. Я уж и награду назначал за него, и отряды специальные по всему Роану рассылал, так он прячется за границей. Он хоть понимает, что теперь я его непременно казню?

— Не думаю, — ответил маг. — Он вообще ничего не понимает, Сивард. Он сошел с ума, и сейчас я беседую не с ним, а с теми кусочками его сознания, которые еще не канули во тьму безумия. Но мозг его разрушается с каждым часом, так что придумывай вопросы побыстрее. Очень скоро перед нами будет сидеть живой кусок мяса, и не более.

— Понятно, — пробурчал одноглазый. — Спроси его, как они договорились насчет денег?

— Ты должен был получить деньги за пленницу? — спросил Аббон.

— Много, много денег! — оживился Ирам. — Слишком много денег.

— Где ты должен был получить их?

— Не знаю…

— Что за чушь! — возмутился одноглазый. — Никогда не поверю, что разбойник, убийца и вор не позаботился о том, где бы обменять свой товар на живые деньги.

— Он действительно не знает, Сивард, — тихо сказал маг. — Точнее, знает, но это знание скрыто от него самого. Сейчас я попытаюсь раздобыть для тебя эти сведения, но учти, что он может и не выдержать подобного испытания. Здоровому человеку оно даром не пройдет, а безумцу…

— Чихать я на него хотел, — поморщился начальник Тайной службы. — Все равно составлю список преступлений и приговорю его к смертной казни задним числом. Давай, не мешкай.

— Сейчас, сейчас. Дай я отдышусь.

Аббон Флерийский вытащил из канделябра огарок свечи и поставил огонек прямо перед лицом разбойника.

— Смотри на огонь, он расширяется, увеличивается, становится все ярче, все сильнее! Вокруг тебя бушует пламя. Пламя бушует внутри тебя, и все стены, возведенные твоим разумом, сгорают, сгорают, сгорают, превращаются в пепел… пепел… Где ты должен был передать женщину в. руки своего хозяина?!

Разбойник отчаянно вскрикнул и отшатнулся от мага, пытаясь закрыть лицо руками. Но ему не удалось довести этот жест до конца: глаза его расширились и остекленели, а тело, судорожно вздрогнув, стало медленно сползать с кресла на пол бесформенной студенистой грудой.

— Что это с ним? — подозрительно спросил Сивард.

— Хозяин его крепко постарался сохранить свою тайну, — сказал маг, вытирая рукавом крупные капли пота с высокого белого лба. — У этого несчастного, вероятно, нет теперь ни одной целой кости или мышцы. Он страшно расплатился за свое прошлое.

— Ему было бы легче, если бы я отрубил ему голову, — согласился Сивард. — И никакой надежды узнать, что это за таинственная персона?

— Отчего же… Они должны были спуститься вниз по Хоргу и ждать своего нанимателя в Эйде, на берегу Роанского океана, — устало проговорил Аббон.

Он протянул руку и ловко ухватил бутылку с вином, приложился к горлышку. Какое-то время было слышно только бульканье.

— Он тебе сказал это? — спросил Сивард, как только маг оторвался от сосуда с драгоценной жидкостью.

— Нет. Но показал. И я даже успел увидеть лицо этого… назовем его «нанимателем»… — И, обернувшись к гвардейцам, добавил: — Это тело нужно вынести отсюда и похоронить по-человечески.

— А как же казнь? — спросил одноглазый. — Условная, разумеется.

— Оставь ты его в покое. Он расплатился за все, — отмахнулся Аббон. — Дай бедной душе возможность отдышаться и одуматься. Может, и не всякий человек имеет право на снисхождение и сострадание, но зато таким правом обладает каждая душа.

— Скажи об этом Теобальду, — предложил начальник Тайной службы. — Только не забудь упомянуть, что эта страждущая душа чуть было не лишила его жены и ребенка.

— Скажу, — кивнул головой Аббон. Он. двинулся к выходу, но внезапно остановился на полпути и сказал:

— Кстати. Именно Теобальд открыл мне эту истину. Если хочешь, можешь расспросить его, при каких обстоятельствах это произошло.

Гроза только что пронеслась над Роаном и скрылась где-то вдали; лишь широкие молнии еще рассекали небо у самой кромки горизонта, да отдаленные раскаты грома тревожили ночных птиц. Земля была влажная и скользкая от недавнего дождя, умытые травы, деревья и цветы благоухали сильнее.

Арианна широко распахнула окно спальни, раздвинула пышные занавеси и вдохнула воздух полной грудью.

Праздник закончился не больше часа тому, и ее сразу проводили в опочивальню. Придворные дамы, вельможи, слуги — все старались сделать императрице что-нибудь приятное, угадать малейшее ее желание, доставить ей радость. Арианна была оживленной и веселой и разговаривала со своими подданными очень милостиво, но вскоре стало совершенно очевидным, что императрица больше всего жаждет остаться в одиночестве. Заметив это, все поспешили откланяться и пожелать Ее величеству спокойной ночи. И теперь она с нетерпением ожидала того момента, когда ее посетит император.

Ортон постучал в прикрытые двери минуты через полторы-две после того, как у Арианны зашлось от волнения сердце. Она уже научилась узнавать походку своего супруга и чувствовала его приближение загодя.

— Можно? — спросил император негромко.

— Конечно. Я давно жду тебя.

— А у меня подарок, — сказал Ортон, переступая порог.

Одной рукой он обнял и привлек к себе императрицу, но другую продолжал прятать за спину. Арианна крепко поцеловала его в губы и, внезапно отстранившись, прислушалась.

— Что это?

— Где? — лукаво спросил Ортон.

— Шуршит что-то. Это и есть твой подарок?

— Наверное, — рассмеялся молодой человек. — Больше тут шуршать нечему.

Он поставил на пол небольшую плетеную корзиночку, в которой на шелковом покрывале барахтался толстый, пушистый комок, таращивший на Арианну огромные желтые глазищи. Время от времени комок издавал отчаянное шипение и шевелил ушами, которые обнаружились в длинной густой шерстке.

— Кто это?

— Это котенок горного льва. Если взять их в дом такими вот малышами, они очень быстро привыкают к хозяину и когда вырастают, то становятся более верными и преданными, чем даже собаки. Я уж не говорю об их размерах и силе. Я хочу, чтобы такой зверь защищал тебя, Арианна… — А когда она звонко расхохоталась, глядя на крошечное шипящее существо в корзинке, добавил: — Он скоро вырастет, очень скоро.

— Как же мне его назвать? — спросила юная императрица, обвивая руками шею супруга. — Такая прелесть…

Поцелуй, призванный выразить благодарность Арианны за чудесное существо, постепенно перешел в иную стадию. И молодые люди смогли оторваться друг от друга только через несколько томительно долгих минут. Ортон подхватил жену на руки и понес ее к постели.