Ненависть - Иван Белов

– Язык придержи, выродок! – огрызнулся эсэсовец, но предпочел заткнуться.

Что-то здесь было не так. Беглец застыл, расслабленно привалившись спиной к кособокой стене. Даже руку не опускал.

– Будем сидеть? – съязвил Клаус.

– Сходи посмотри, – предложил Стрелок, не сводя глаз с неподвижной фигуры.

– И пойду, – фыркнул эсэсовец, но никуда не пошел. Связался с группой, и вкратце описал ситуацию.

Потекли медленные, как слюни идиота минуты. Тиль обратился в статую, солнышко пригревало, птички пели. Стрелок мягко поднялся и двинулся по кругу, огибая загадочную поляну, прикрываясь кустарником, и держа развалины на виду. Даже Клаус притих. Зуля пропал. Стрелок скользил плавно, в такт покачающимся ветвям, внимательно осматривая каждый квадратный метр притихшего леса. Затеял хоровод, а Тилю возможно помощь требуется, причем немедленная. В зарослях ни души, земля выстлана ковром еловой хвои, попадались старые, бетонные столбы, и спирали замысловато скрученной проволоки. Круг замкнулся, падла Тиль по-прежнему махал рукой, наполовину скрытый кустами шиповника.

– Дальше я один, посматривайте по сторонам, – распорядился Стрелок. Пригнувшись, вышел на открытую местность, выждал за сухостоем, подобрался вплотную к развалинам и жестом позвал к себе. Руди подошел первым, ступая след в след, тщательно обходя кучи хрустячего хвороста, и куски торчащего из земли, проржавевшего в труху, кровельного железа. Помощь Тилю была не нужна. Поработал настоящий мясник. Тело наемника расчленено и прибито к срубу железнодорожными костылями. Конечности и голова отделены от тела, правая рука согнута в локте, изображая приветствие. Сотворивший это, не лишен извращенного чувства юмора. Блекло-зеленые глаза открыты и таращились с недоумением. Китель распахнут, живот вспорот от паха до солнечного сплетения, и набит листьями, шишками и соломой. Крови практически нет, сукровица спеклась по краям страшных обрубков. Убили и освежевали в другом месте, не поленившись тащить трофей несколько километров. В ушах отрубленной головы торчали неизменные наушники, провод протянут через рот и разрубленную гортань, плеер висел на груди в центре нарисованной кровью, неровной окружности.

– Намек ясен, – хмыкнул Стрелок, и указал взглядом на плеер. – Пользоваться умеешь?

На менюшке пульсировал значок включенного диктофона. Руди, стараясь не коснуться, начавшего синеть мертвеца, включил последнюю запись. Побежали секунды, легкое потрескивание, посторонний шум.

– Слышите меня? – внезапно спросил сиплый, грубый голос, чудовищно коверкая немецкую речь. – Это последнее предупреждение, убирайтесь если хотите жить.

Запись оборвалась.

– Доходчиво, – оценил чужое творчество Стрелок. – Герр лейтенант, вызывайте Вольфа.

Клаус  выматерился, в совсем не свойственной истинному арийцу манере, и потянулся к рации.

– Первый – Волку, как слышишь меня? Нашли Тиля. Ждем.

Руди растерялся, сердце трепыхалось, как у кролика, которого ухватили за задние лапы. За последние пару недель, навидался мертвецов всласть, но это вышло за рамки. Изощренная, граничащая с безумием жестокость. Не звериная, чисто человеческая жестокость, свойственная лишь виду homo sapiens, пришедшая от куда–-о из глубины темных веков, когда человек был слаб и беспомощен, и выжить мог лишь уничтожая все живое вокруг, подавляя малейшую попытку сопротивления, и вселяя ужас одним своим приближением. Добренькие надолго на бренной земле не задерживались, и с тех пор мало, что изменилось.

– Кто это сделал? – сорвалось с губ.

– Понятия не имею, – признался Стрелок. – Но они за нами наблюдают, можете сделать ручкой.

Руди в панике огляделся. Никого естественно нет. В душу заполз мелкий, предательский страх. Как-бы не оказаться рядышком с Тилем. Малейшее шевеление травы, любой шорох несли угрозу, в зарослях мерещились злобные ребята, с непременно огромными, кривыми ножами в зубах.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Клаус, и на всякий случай, повел стволом по кустам.

Мертвецу на глаз села деловитая, жирная, зеленая муха.

Слава Богу, томительное ожидание длилось недолго. В подлеске замелькали невесомые тени, на залитую солнцем прогалину, один за другим, выплыли наемники, растянувшись змеей длинной колонны.

– Нашли обормота? – подскочил Лис, увидел труп и осекся, – Твою мать. Привет Тиль.

Подошел, прихрамывая, Вольф, скривился и обронил в пустоту:

– Допрыгался меломан.

Поляна заполнилась народом. Тихая ругань, оханье. Кто-то шумно проблевался, а говорят в зондеркомандах железные люди.

Руди повторно включил запись.

– А вы герр гауптман говорили нас ждет легкая, увеселительная прогулка, – мрачно пробормотал немолодой наемник, с жутким шрамом на левой щеке.

– Я обманул, – запросто признался Дирлевангер. – Хочешь обсудить это Шрам?

– Не хочу, извините герр Вольф, – наемник инстинктивно отступил на пару шагов.

– Вы знали на что идете, подавая документы в мое подразделение, – Дирлевангер обвел подчиненных насмешливым взглядом. – Вы солдаты, а не маменькины сынки в кружевных ползунках. Кто желает, может вернуться прямо сейчас, я не препятствую. Тиль сам виноват.

– Мы знаем герр гауптман, – скорчил угодливую мордочку Лис. – Вот только Мертвые земли оказались не такие уж мертвые. Тиля не призрак забрал. Мы хотим знать с чем имеем дело.

– Я знаю не больше вашего, – пожал плечами гауптман. – Я здесь в первый и надеюсь в последний раз. Знаю одно, судя по Тилю, нам явно не рады. Проводник, кому мы перебежали дорожку?

Несколько десятков пар глаз, выжидающе уставились на Стрелка.

Тот, явно польщенный вниманием, присел на край осыпающегося фундамента, выдержал театральную паузу и сказал:

– Мертвые земли пусты на бумаге. На самом деле – это огромный заповедник для отборного сброда, хороших людей сюда пряником не заманишь. Шляются все кому не лень: беглые преступники, убийцы, золотоискатели, браконьеры, охотники за самоцветами и антиквариатом. Сбиваются в шайки, делят сферы влияния, грызутся между собой. Для них мы угроза, красная тряпка. Я думал, пройдем незамеченными, но отряд слишком большой. А еще ходят слухи про местных, ушедших в леса и ненавидящих вообще всех.

– Охотники за антиквариатом? – прыснул Клаус, и пнул валяющийся под ногами треснувший, чугунный горшок. – Издеваешься унтерменш? Кому нужен этот примитивный хлам?

– Этот никому.  Но после того как немцы эмм.., омертвячили территории до Оби, остались несколько брошенных городов. Изначально планировалось полностью стереть их с лица земли, а потом толи времени не хватило, толи взрывчатки, их так и оставили, постепенно разрушаться и поглощаться тайгой. Самый большой из них мы увидим сегодня, если перестанем болтать.

– Золотые слова, – поддержал Дирлевангер. – Надо идти, надеюсь смерть Тиля станет наукой для тех кто считает наше предприятие веселым походом с гитарой и купанием нагишом.

– Тиля похоронить надо, – буркнул Шрам. – А то не по христиански совсем.

– У вас пять минут, – подытожил Дирлевангер.

Лопаты ни у кого не оказалось, куски мертвеца осторожно сняли, сбросили в оплывшую яму бывшего погреба, и уронили сверху кусок трухлявого сруба. Скорбная процессия потянулась на восток, снимая головные уборы и кидая сверху горсти серой земли. Мертвые земли приняли первую жертву. Последнюю-ли? Ответ знал лишь Господь Бог, да тяжелые, хмурые ели, нависшие над безымянной могилой.

Движение стало еще более осторожным, Стрелок буквально рыл носом землю, тщательно осматривая местность, перед тем как сделать крохотный шаг. Дистанцию между головным дозором и ядром группы сократили до прямой видимости. Наемники поутихли, перестали курить и орать на весь лес. Смерть Тиля заставила иначе смотреть на тайгу и ждать опасность из-за каждого поворота, заросшей лесной дороги. Упомянутый брошенный город прочно поселился в сознании. Чувствуешь себя исследователем, пробирающимся по непроходимых джунглям, в поисках затерянного города древней цивилизации. Хотя какой там может быть город? В лучшем случае развалины деревянных бараков, которых навидались в Первоуральске, ничего грандиозного, на Колизей или Ангкор–Ват рассчитывать глупо.

В час устроились обедать в неглубоком ущелье, надежно укрытом от ветра и посторонних глаз причудливо выветренными, похожими на окаменевшие фигуры скалами. В рационе армейская тушенка, свежий хлеб и вода.

Руди подсел к Стрелку и тихонько спросил:

– А город большой?

– Не маленький, – неопределенно отозвался бандит, и закинул крошки с ладони в рот. – Мимо не пройдем.

– Дома прямо?

– Небоскребы bleat, – заверил Стрелок, достал карту, развернул и ткнул аккуратно подрезанным, грязноватым ногтем. – Мы сейчас тут, город начинается через три километра.