Проклятие Айсмора - Ольга Зима

— Гаррик, некогда! Его сейчас искать — только время терять.

— Так ведь не поверят, не пойдут за мной! Кого я приведу, когда на улице — вон⁈ — он обвел рукой самого Бэрра, мокрого до того, что аж капало. — Кто выйдет в бурю по команде младшего стражника? Ладно еще патруль, так ведь…

— А ты уж постарайся, чтобы команда оказалась сильнее должности, — перебил его Бэрр и усмехнулся. — Эти сытые ондатры должны вылезти из своих теплых нор во что угодно! Работа у них такая. Напомнишь, как сумеешь. Вытащишь за ноздри — выйдут как миленькие. А если кто из стражников сегодня на слово не поверит, тех завтра лично утоплю своими руками, и ни один судья против меня ничего не сделает. Так и передай всей смене в Управе и патрулям.

Он развернулся и пропал моментально.

Стало страшно за ничего не подозревающих стражников, желающих схорониться от непогоды, а не идти непонятно куда, непонятно зачем и непонятно по чьему приказу. А ведь Бэрр утопит, вне сомнений. Гаррик ойкнул: вода на полу поднялась уже выше щиколоток. Удары снаружи словно усилились после ухода Бэрра. Дом затрещал сильнее.

Гаррик потряс головой — он действительно спросонья небыстро соображал — и помчался будить своих. Выскочил из дома и глотнул воду пополам с воздухом… Порыв ветра едва не втолкнул его обратно, словно призывая оставаться дома, где безопасно и сухо.

Но некогда было пугаться. Гаррик рванул вперед сквозь непогоду, проскочил через несколько мостов, которые захлестывало водой и шатало так, что их едва удалось пересечь, лишь держась за поручни. Ветер задувал во всю мощь, и на последнем мосту он поскользнулся. Больно ударился грудью и едва не слетел вниз, в пенящиеся волны; но тут же вскочил и побежал дальше.

Редкие молнии освещали дорогу и темную бушующую воду, которая всегда была самой жизнью Айсмора, а теперь грозила стать его смертью.

Гаррик пролетел через площадь перед Управой сквозь завесу дождя к пристройке для стражи и подумал: Бэрру и Аезелверду-то легко, они одним своим именем любую дверь откроют или дом снесут, если надо будет. Рявкнут погромче, зыркнут построже, и все убоятся да поспешат выполнять, что власть приказала. А он не старший ни по возрасту, ни по силе должности — ему тут сейчас пробивайся через людскую лень и служебную неохоту.

Он задержался на миг на пороге и хоть немного отдышался; придав лицу суровое выражение, толкнул дверь в помещение управской охраны.

Когда он вломился в натопленную караулку, когда увидел пятерых старших за партией в кости, когда заметил, как на их довольных лицах играют широкие улыбки и отблески каминного огня, когда из дальнего угла донеслось чавканье, и кто-то крикнул: «Ух, малец! Вали-ка отсюда, на тебя не припасено!» — он понял, что это и впрямь сытые ондатры, их и впрямь можно вытащить только так, как говорил Бэрр.

«Ох, до чего же точно и метко говорил помощник винира! Его слова, словно его же стрелы — мимо не пролетят, попадут, куда целились».

Он выпалил на едином выдохе — и про ураган, и про Нижний, и про то, что был приказ выводить людей из домов, которые скорее всего уйдут под воду.

— Северный? — спросил один из дальнего угла, ковыряясь пальцем в зубах. — Вот прям-таки весь и сольется?

— Нет, не весь, — начал Гаррик. — Бэрр сказал…

— А-а-а! Сказа-а-ал… — протянул стражник и склонился обратно к столу. — Кто кому и что сказал! Не в том месте ты, малец, на слова ссылаешься. Мало ли как оно на словах. Я вот тут своей сказал кое-что, так она мне не поверила.

Остальные разразились дружным хохотом, бросая острые взгляды на Гаррика.

— Бумаги из Управы не было, так что чеши отсюда, — снисходительно произнес один из старших и сгреб со стола кости, намереваясь продолжить прерванную игру.

— Малец, да кто ты тако-ой? — лениво протянул тот, сытый, из угла; словно прочитал мысли юноши о собственной никчемности и неумении отдавать команды.

Гаррик мгновенно угадал в служивых отточенный годами навык прикинуться плотвой безмозглой: вроде никто ничего не знает и не понимает, чего от него хотят. Вот, мол, посадили — и сижу, а что не так? Гаррик подумал еще, что эту показную тупость не победить, что лень — всего лишь одна из многих человеческих черт — сильнее самих основ мира, что он сглупил, отправившись сюда в одиночку.

Он много о чем подумал зараз. Но заготовленное уговорное: «Стражнички, родненькие, надо идти же! Надо людей вытаскивать из домов, чтобы все не утопли, прошу вас, миленькие!» застряло в горле, похрипело там и вырвалось коротким кашлем. Все мимо, ничто не поможет, лишь посмеются над ним — убогим, береговым, лопоухим…

И тут его как молнией прошибло.

Он сейчас не в обычном положении, когда младший обязан только слушать прочих, даже если они неправы. Он сейчас не должен подчиняться старшим стражникам, потому что у него есть приказ, который стоит выше их всех тут собравшихся. У него есть тревога и волнение Бэрра, которые заставили прочесать полгорода, поднять его, Гаррика, и погнать в самую гущу ужаса, который и впрямь разыграется, если тревога окажется ненапрасной. Если и впрямь сваи не выдержат, дома рухнут, а люди окажутся в ледяной воде, заваленные обломками собственных стен. И их гибель будет на его совести тоже.

Да, он — младший, все говорят «лопоухий», озерные дразнят береговой блохой, но если сейчас от него будет зависеть хоть одна жизнь хоть в одном доме, он себя переломит, но сделает!

Гаррик сам не заметил, как развернул плечи, как зыркнул по блестящим лицам, но в караулке стихло.

— Значит так! — заявил он и сам своего голоса не узнал, шагнул вперед и с размаха ладонью накрыл упавшие на стол кости. — Мужики! Вы окривели тут лениться да казенные доспехи изнутри жиром заливать! Вы на смене, на службе! Значит — встали и пошли куда сказано, народ за локти хватать да из домов вышвыривать. Или что, нежные вы и непривычно вам что-то? Если легче так будет — считайте, это массовое выселение по указанию Бэрра!.. — Гаррик опустил голову и глянул на стражников исподлобья. — А что Мясник с вами сделает, если вы его именной приказ не исполните, вам его прозвище скажет, которое