Сага о бескрылых (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Слово!!! — озверевшие братья Храма лезли по бортам и накренившимся палубам к берегу. Спрыгнул на берег голый до пояса боец с бляхой штаб-брата на шее, снес встречным толчком щита двух кинувшихся навстречу защитников. Короткие схватки вскипали у разрушенных пристаней. Большинство царских воинов сразу отступило от порта: теперь вход в Южную и Северную улицу закрыл плотный строй щитоносцев и латников. Там кричали командиры, туда убегали уцелевшие лучники.

— Хиссис! — вопил какой-то храбрец, надрывая голос.

— Слово!!! — Ревели братья, спрыгивая на пристань.

— Слово и нэк!!! — истошно заверещал один из моряков, ободряя себя ударами копейного древка по шлему и готовясь спрыгнуть с кормы прижатого к сваям унира.

— Нэк!!! — дружно отозвался спятивший Храмовый флот и сходу атаковал строй врага, заслонивший устья улиц…

— Свалишься, припёротая! — Грузчик ухватил за рубаху, свесившуюся из окна Лоуд. Оборотень пыталась его отпихнуть:

— Мне увидеть нужно.

Первый удар строй латников на Северной улице отразил: храмовые братья, оставив на мостовой с десяток раненых и убитых, откатились назад. Пытаясь выстроить правильные боевые шеренги, заорали десятники и сотники…

На площади Южной улицы горожане не устояли — сразу дрогнул и рассыпался фланг ополченцев, десяток захватчиков прорвался вдоль стены дома. Строй защитников Хиссиса начал неумолимо загибаться, гребцы Храмового флота навалились еще яростнее. Вскипел беспорядочный бой копейщиков и мечников, с крыш стреляли лучники, падали набегавшие от пристаней моряки, но их боевой клич был дружнее. Пытался атаковать и закрыть брешь крошечный отряд-резерв царских всадников, но кони оступались на скользкой мостовой и не желали топтать лежащие тела. Из дюжины всадников уцелела половина, поскакали назад — подковы высекали из мостовой желтые искры. Почти сразу отступил в переулок стойкий фланг царских латников. Флотские с воем кинулись в преследование, получили в узости переулка жестокий отпор, но спину подперла подмога. Взвыв «Слово и нэк!» ударили снова… Южная улица наполнилась мечущимися туда-сюда людьми, ползущими ранеными. Замелькали факела…

— Не видно, ющецов проклятых, — с досадой выругалась Лоуд.

— Давай отпущу, пока до земли долетишь, хоть что-то разглядишь, — предложил удерживающий ее за штаны хозяин.

— Погоди, наши атакуют, — Лоуд смотрела в другую сторону.

На Северную улицу наступала кургузая фаланга Храма. Сотникам удалось сколотить, пусть и неровный, но строй. По команде задние шеренги метнули копья — едва ли этот маневр нанес значительный урон противнику, но флотский строй попер вперед, с дружным кличем ударил в стену щитов, не столько опрокинул, как сдвинул защитников. Десяток шальных гребцов с «Йоты» протаранили строй хиссийцев длинной сваей. Горожане дрогнули, рассыпалисьи подставили спину…

— Всё, что ли? — Лоуд села на подоконник.

— Почему всё? Теперь самое веселье пойдет. Город большой: человеку равному и всесильному тут есть чем заняться. Флот-то к забаве только подходит, — Грузчик кивнул на корабли третьей и четвертой линии, с которой высаживались на плавучий «причал», текли к берегу ручьи храмовых братьев-муравьев. Несколько унир подошли к скалам под маяком, высаживали бойцов прямо на камни.

— Да, хорошо, но мало, — пробормотала оборотень. — Может, на крышу поднимемся? Оттуда виднее.

— На крыше кто-то и кроме мертвецов сидит. Остынь, шмонда шалая. Еще насмотришься.

— Так неясно, хозяин, что дальше будет. Потом наврут, как же вранье пересказывать⁈ Вообще не фрух.

— Обязательно пересказывать? — с любопытством уточнил простак-десятник.

— А что в мире ценнее, чем хороший рассказ о том, что сам видел? — оборотень ткнула пальцем в валяющийся под стеной и смутно блестящий царский венец. — Думаешь, из жадности кусок серебра схватила? Нет, дома покажу, расскажу, как город подыхал, как я горло царю сталью перехватила.

— Вспомнила, значит, свой дом? — буркнул Грузчик.

— Вспомнила. Только ты мой дом с человеческим не ровняй. Мы иначе живем, хозяин.

— Полагаю, у вас там стены сплошь коронами и златыми шкурами увешены. Или прям вместе с головами королей и цариц те короны у очага складываете?

— Головы воняют, а сушить их — возни не оберешься. Золото я всего пару раз видела, про золотые шкуры что-то и не слышала. Только зря смеешься, Укс. Другие мы, понять ты этого не можешь. Молодой еще.

— Угу, мальчишка. Тебе самой лет-то сколько, ножелюбительница?

— Что за вопросы неучтивые, хозяин? Пошли лучше еще войну посмотрим. Горожане, небось, в царском дворце запрутся. Стены там хорошие, с наскока не взять. Интересно будет.

— Вряд ли. Теперь народец равный о себе, о женах и кухонных горшках задумается, спасать ценности кинется. Кому тот царский дворец нужен?

— Так нам и нужен. Мы ж обещали за сокровищем придти. И ключ имеем, и план точный.

Укс засмеялся:

— Да, купились корыстные братья-шпионы на сказочку. Может, и до сих пор ждут.

— Так навестить их непременно надо. Сам знаешь, за небрежно оставленные концы боги нас непременно накажут.

— Сходим, — согласился десятник. — Сейчас бой подальше откатится, и сходим. Бегать мне сейчас неохота, нога ноет, да и подустал.

— Какие твои годы, — утешила оборотень, глядя в окно. — Слушай, хозяин, а это кто там от мыса гребет?

Всмотрелись в темные пятна кораблей — те шли от входа бухту, Луна еще толком не взошла, видно, что униры, но очертания странноватые, а флагов не различить. Зрение у дарков получше хилого человеческого, но сейчас Лоуд, вглядываясь до боли в глазах, разгадать подробности не могла.

— Э, пополам мне провалиться, палец бы сейчас за дальнозоркую трубу отдала.

— Вранье про эти трубы. С физической точки зрения…

— Отчего ж вранье? У меня была такая. Приближала раза в четыре.

— И что? Дома на стену то четверное чудо повесила? — недоверчиво хмыкнул десятник.

— Нет там чуда. Опти-ка. Уж не знаю физическая или иная какая, но работает. На севере купить такую трубу вполне можно. Правда, в два веса серебра идет, совести упёрки вообще не имеют.

— Пока не увижу, не поверю. Ты куда ту трубу дела?

— Утопила, — мрачно призналась Лоуд. — Не одному же тебе мыслишка топить волшебные резаки в башку порой ударяет.

Грузчик угрожающе заворчал.

— Я к примеру вспомнила, — заверила оборотень. — Знаешь, хозяин, а это ведь за нами идут. Точно, я лоханки с такой кургузой кормой в Сарапе видела. И ты только глянь: ни на одной ростры нет.

Четыре корабля уже приблизились, стали заметны детали: широковатый корпус, довольно низкий нос, слабая обученность гребцов — явно в дальних походах бывать не приходилось.

— Неужели получилось? — с затаенной надеждой прошептал десятник.

— А трофей наш, небось сдох, — вспомнила Лоуд.

— Да что ему будет? — отмахнулся Укс, безотрывно наблюдая за четверкой неизвестных кораблей. — Связал я его хорошо. Разве что Гиос на мальчишке всласть поерзает. Грешен брат-шпион тем извращением.

— Да, этакий шмондец-затейник наш брат, он и на синеглазых поглядывает, — согласилась оборотень.

Увернуться от стремительной руки Грузчика опять не удалось — прихватил за волосы.

— Я же только предупредить доброго хозяина, — обиделась Лоуд.

— Не дразни сейчас, пустоголовая, — десятник смотрел на бухту. — Что Шлюман наш задумал?

Сарапские корабли шли без огней: фланговые униры чуть отстали, пара центральных целеустремленно двигалась к «Откровению». Штабной корабль Храмового флота стоял на якоре в центре портовой бухты — от огромного «словеса» к берегу ушли лодки со связными штаб-братьями — полегчавший «мозг» Храма пытался сохранить управление своими сотнями. Вот на «Откровении» заметили чужаков, донесся едва слышный предостерегающий крик, засигналили фонарем. Сарапские униры продолжали движение…

— Сдурел Шлюман, что ли? — озадаченно сказал Грузчик. — Они на абордаж взять «словесо» намереваются? Так не влезут…