Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин

― продолжает король ― его войска и люди города взяли сильную бастиду Сен-Лу, в результате штурма, который длился от четырех до пяти часов. Все находившиеся там англичане были убиты, в то время как с французской стороны погибло только двое. Остальные англичане вышли из своих бастид и выстроились в боевой порядок, но отступили, увидев своих противников. Граф Вандомский, потерявший свой замок из-за предательства одного из слуг, сообщил королю, что замок отвоеван. Далее следовала просьба о проведении благодарственных процессий и молебнов. "И как только к нам поступят другие новости, мы всегда будем сообщать вам об этом".

Едва это письмо было закончено, как пришлось добавлять первый постскриптум, где сообщалось о прибытии через час после полуночи (другими словами, 9 мая в час ночи) герольда[252], который, принес королю сенсационные новости пятницы 6 мая и субботы 7 мая (на самом деле 5 мая, в день Вознесения, было заключено перемирие). В письме содержится следующее пояснение: "Мы не могли в полной мере поверить в свершение столь добродетельных деяний и чудесных подвигов, о которых нам сообщил упомянутый герольд, а также новостям о Деве [без уточнения, поскольку предполагается, что адресаты уже об этом знают], которая всегда лично присутствовала при свершении всего этого".

Во втором постскриптуме говорится, что все сообщенное герольдом подтверждено в письме, которое привезли два дворянина от сеньора де Гокура.

В третьем постскриптуме сообщается, что вчера вечером (то есть вечером 9 мая) пришло известие о поражении англичан, удерживавших Турель (7 мая), и об уходе англичан (8 мая), "столь поспешном, что они оставили свои бомбарды". Но это уже было преувеличением, потому что, англичане в порядке, с развернутыми знаменами и частью своей артиллерии отступили в Мен-сюр-Луар, а другие отправились в Жаржо и Божанси[253].

Таким образом, Карл VII, находившийся тогда в Шиноне, узнал, что осада снята, почти сразу после произошедших событий. Даже если это не привело к "полному замешательству" англичан (небольшое сожаление: не следовало ли их преследовать, вопреки приказу Жанны д'Арк?), это, по крайней мере, привело к "возвышению и возвеличению" короля и его деяний[254].

Из-за вполне понятной усталости после столь напряженных дней, военные действия пришлось прервать, хотя Бедфорд и опасался, что "некоторые из тех, кто находился в Париже, из-за этого поражения будут склонны подчиниться королю и поднять против англичан простой народ". Однако, как показывает грамота о помиловании, которую он даровал в мае 1429 года 36 бургундским капитанам, сражавшимся против англичан в Шампани на протяжении пятнадцати лет, он все еще надеялся на умиротворение всей этой области после перемирия, заключенного в то же время при посредничестве кардинала Барского[255].

13 мая Жанна снова увидела короля, который ехал в Тур и естественно с "большим почетом ее приняли". В одном из источников упоминаются необычные эмоции проявленные Карлом VII: "Дева, сидя на коне поклонилась ему, склонив непокрытую голову так низко, как только могла. А король приблизившись снял с себя плащ и обнял ее, и, как показалось многим, он поцеловал ее со всей радостью, которую испытывал"[256]. В общем, у него почти получилось продемонстрировать королевский "жест". Далее начались Советы, на которые со всех сторон созывались вельможи. Карл VII назначил герцога Алансонского, на тот момент первого принца крови, своим генерал-лейтенантом в землях "за рекой Луарой" и настаивал, чтобы Жанна находилась рядом с ним. Решение было стратегически обосновано как предпосылка для любых дальнейших начинаний.

Последовательность военных действий, в которых Жанна д'Арк непосредственно принимала участие, была следующей: 12 июня — победоносный штурм города Жаржо; 15 июня — взятие Мен-сюр-Луар; 17 июня — Божанси, а 18 июня — победа в полевом сражении при Пате. Карл VII следил за операциями со стороны. Здесь следует отметить, что в это время его враги представляли Деву как самозванку вставшую во главе королевской армии. Как сказал Жан д'Эстиве, защитник Жанны на приговорившем ее суде: "Она поставила себя во главе армии, иногда насчитывавшей 16.000 человек, включая принцев, баронов и других дворян, которых она заставила служить, назвавшись главным капитаном". На самом деле, особенно начиная с битвы при Пате, Жанна была лишь своего рода членом военного Совета, где она высказывала свое мнение, которое выслушивали из-за ее пророческого дара, поскольку она должна была знать по откровению, что делать и чего не делать. В некоторых рассказах доходили до того, что приписывали ей компетентность в военных вопросах, как в действиях в поле, так и в отношении планов кампании.

Во время посещения замка Лош (около 22 мая), когда король находился в своих покоях в обществе Кристофа д'Аркура, Жерара Маше, Роберта Ле Масонам и Орлеанского бастарда, Дева с дерзостью, свойственной этой "дочери Бога", постучала в дверь, вошла и опустившись на колени, обняла короля за ноги и обратилась к нему со следующими словами: "Благородный Дофин, не устраивайте больше столь многочисленных и многословных Советов, но поезжайте как можно скорее в Реймс, чтобы получить достойную Вас корону. Такое поведение довольно удивительно, поскольку произошло за несколько дней до захвата городков на Луаре. На этот момент было возможно по крайней мере два варианта развития успеха: либо воспользовавшись англо-бургундскими разногласиями направиться к Парижу, либо вести кампанию в Нормандии, чего желали несколько капитанов"[257]. В последнем случае, Иоанн Алансонский мог бы вернуть свое герцогство, Орлеанский бастард — завоевать графство Мортен, а сеньор д'Альбре — графство Дрё; к том же, это позволило бы избежать столкновения с Парижем и городами Шампани, которые находились под властью герцога Бургундского.

В тот же день 22 мая, находясь в замке в Лоше, Карл VII отправил жителям Турне письмо, в котором рассказывалось об освобождении Орлеана и содержался следующий отрывок: "Чтобы развить наш успех, мы надеемся, с Божьей помощью, вернуть земли, которые все еще занимают наши враги, и поступить так, как посоветует нам Бог и Дева, всегда находящаяся рядом нами, подробности же вы можете узнать от нашего дорогого слуги, верного советника и камергера, сеньора де Гокура"[258]. Можно ли из содержания этого отрывка сделать вывод, что на тот момент планы Карла VII были еще неопределенными, если только он не хотел умолчать о них их в послании, которое могло быть перехвачено врагом?

В воскресенье 7 июня Карл VII, находившийся в то время в Сент-Эньяне[259], принял Ги де Лаваля и его брата Андре, которые прибыли к нему на службу с несколькими соратниками. Там они повидали будущего Людовика XI, 6-летнего Дофина, который показался им весьма смышленым ребенком. На следующий день оба отправились в Сель-сюр-Шер, расположенный в 17 километрах, где встретили Жанну д'Арк, которая говорила о Париже как об уже определенной цели. Армия, которая должна была отвоевать места по средней Луаре, уже собиралась, а командовать ей было поручено маршалу Сен-Северу, графу Вандомскому, герцогу Алансонский, сеньору де Гокуру, Орлеанскому бастарду и Ла Иру.

Именно тогда Иоанн Алансонский попытался примирить короля с коннетаблем Ришмона. Последний как раз вовремя прибыл из Партене во главе отряда в 500 или 600 человек и принял участие в битве при Пате. До встречи с Жанной