Убейте собаку! Или Первая правдивая книга о сценариях - Пол Гуйо

ваши персонажи сообщили зрителям, что человек, которого они ищут, – белый мужчина лет пятидесяти, на его счету в прошлом были преступления, связанные с наркотиками, а также нападения и побои. Испытанный и проверенный вещательными сетями способ сделать это – просто передать необходимую информацию устами одного из персонажей. Возможно, он зачитает список преступлений или что-то в этом духе. Затем другой персонаж произнесет нечто вроде: «Выглядит как настоящий обаяшка».

Я бы написал эту сцену следующим образом:

ИНТ. ОФИС – ДЕНЬ

Дейл и Лола присоединяются к Кельвину в офисе.

КЕЛЬВИН

(нажимает на кнопку пульта)

Джон Смит.

На плоском экране появляется фотография белого мужчины с всклокоченными седыми волосами и бородой. Знакомьтесь: Джон Смит.

ЛОЛА

Смахивает на Санта-Клауса, сидящего на метамфетамине.

КЕЛЬВИН

Близко. Пять баллов за догадку.

ДЕЙЛ

Санте не помешало бы пройти курсы по управлению гневом.

(на экране)

Три обвинения в нападении и нанесении побоев.

ЛОЛА

Ну, дети в торговом центре способны достать кого угодно.

Очевидно, что то, как вы это напишете, зависит от тональности сериала и других факторов. В большинстве шоу с одночасовыми эпизодами у сценариста есть от десяти дней до двух недель или около того, чтобы завершить первый поэпизодник. По мере продвижения сезона окно для написания сокращается, потому что, как только начинается производство первого эпизода, следующие снимаются еженедельно, и вам придется максимально выложиться, чтобы не отставать от графика.

Вы передаете свой первый драфт исполнительному продюсеру. Если сериал еще на старте и время есть, они дают свои замечания, и вы делаете еще один проход. Может быть, даже два, когда позволяет время. Но если сезон заканчивается, то, скорее всего, после первого черновика вы больше не получите никакой работы, хотя это зависит от вашего уровня в штате. Сценаристы низшего уровня, такие как авторы сюжетов, не получат столько возможностей для переписывания, сколько руководители высшего уровня, такие как соисполнительный продюсер. Не из-за каких-то должностных злоупотреблений, а просто из соображений экономии времени и эффективности.

У профессионала высшего уровня гораздо больше опыта в написании текстов в условиях сжатых сроков, и он сумеет справиться с задачей быстрее.

Здесь я хочу сказать пару слов. Как уже упоминалось, мой опыт в написании сценария сериала был не самым лучшим, но этот эпизод оказался фантастическим опытом. Оглядываясь назад, я думаю, что во многом он получился таким удачным потому, что я мысленно и эмоционально находился в режиме «меня это все не колышет», которому научился много лет назад, работая над своей первой серией. Когда у тебя есть такой настрой во время любых штормов, бушующих вокруг, это, конечно, помогает. Я не боялся потерять работу, не беспокоился о том, что могу кого-то обидеть или попасть в неприятную ситуацию с кем-то из руководства; я просто сосредоточился на написании, стремясь рассказать историю, которую мне нужно было рассказать.

Эпизод получился хорошим. Независимо от того, уважаете ли вы гигантские эфирные процедуралы, я очень им горжусь. Но больше всего я горжусь наиболее запомнившимся мне моментом из того неспокойного, полного разочарований года работы над сериалом, когда мы снимали финальную сцену в Новом Орлеане. Вот сцена из черновика, и это один из тех редких случаев, когда написанное мной в сценарии почти в точности совпало с тем, что в итоге оказалось на экране:

НАТ. Бар Прайда – день

Прайд сидит за пианино… набирает номер… через мгновение кто-то отвечает… «Привет, мама. Это Дуэйн…», затем он повторяет: «Дуэйн, твой сын…» Мы слышим, как слабый голос переспрашивает: «Кто?» В глазах Прайда мелькает боль… это так больно.

Он начинает играть… старую французскую балладу. Прайд играет, тихонько напевая… он делает паузу, ждет, надеясь услышать что-нибудь в телефонной трубке… ничего. Он продолжает… и тут… он слышит ее. Мать играет на своем пианино… как в старые добрые времена. Мать и сын играют вместе… этот момент она помнит.

Прайд улыбается, когда они играют…

FADE OUT

Режиссером этого эпизода выступила Тесса Блейк, и работать с ней было настоящим удовольствием. Она поняла, что я пытаюсь привнести в сериал нечто свое, и поддержала меня. И благослови Господь Скотта Бакулу. Он тоже все понял и даже защищал эпизод (и меня) один или два раза, когда власть имущие занервничали и вознамерились приглушить или сгладить сюжетную линию.

Мой лучший момент настал, когда мы были в Новом Орлеане в последний день съемок. Все шло хорошо, постоянный и приглашенный актерский состав отработали великолепно, съемочная группа, как всегда, действовала фантастически, стояла отличная погода, все было хорошо.

Мы находились на съемочной площадке, в квартире Прайда. Бакула сочинил песню, которая должна была прозвучать в финальной сцене, – милая, меланхоличная мелодия с французскими нотками. Идеальный вариант для персонажа и сцены. Прайд звонит матери из-за границы, и когда она берет трубку, то не узнает, кто он такой. Мы видим по лицу Прайда, что так всегда и бывает, и это ранит его. Но он сохраняет силы и терпение и продолжает жить дальше. Он начинает играть песню – ту самую, которую они пели в его детстве, – и через мгновение мы слышим на другом конце звуки пианино… его матери. Она играет вместе с сыном.

Помню, я вышел из помещения, где стоят просмотровые мониторы для режиссера, чтобы увидеть сцену. Я не знал, как она повлияет на меня эмоционально, но хотел выглядеть исключительно профессионалом. Я нашел место за стопками дискет, откуда мог смотреть направо и видеть Тессу у мониторов, и смотреть налево, чтобы видеть Бакулу, игравшего сцену. Я сидел на ящике из-под яблок в своем маленьком коконе, когда начальник постановочного цеха пришел и сел прямо рядом со мной.

Еще не хватало!

В начале недели этот парень услышал, как мы с Бакулой обсуждали моего отца и ситуацию, послужившую толчком к созданию эпизода. Я уверен, что он пытался поддержать меня, но в тот момент мне хотелось остаться одному.

Тесса крикнула «Мотор!», и сцена началась. Бакула был великолепен; сцена сама по себе тоже прекрасна, а для меня – трансцендентна. Я изо всех сил старался держать себя в руках, вспоминая те понедельничные вечера с моим ныне покойным отцом.

Тесса сказала «Снято», и на площадке воцарилась тишина. Бакула посмотрел на меня. Мы встретились глазами, и, не говоря ни слова, он спросил, все ли