Где моя башня, барон?! - Антон Панарин

может стать последним. Вот и сейчас прямо у него на глазах маг воздуха Савелий исчез под землёй, откуда никогда уже не вернётся.

— Суки! Они же знали, что здесь такая тварь! Почему не предупредили⁈ — выругался Гвоздев и увидел две странные фигуры.

К орхидее на всех парах приближались две твари — зелёная и белёсая как кость. Оглушительно визжа, зелёный силуэт взмыл в воздух и был раздавлен корнем. Это Гвоздева не удивило, совершенно идиотская атака. А вот фигура костяшки размылась и, ускорившись, сумела достичь твари.

— Никитич! Это кто такие? В зоне зачистки должны быть только мы! — удивлённо выпалил Шишаков.

— А я откуда знаю? — огрызнулся Гвоздев и тише добавил: — Но сражается он отлично.

Белёсая фигура яростно кромсала плоть орхидеи, пока цветок не затолкал её при помощи корня в свою зубастую пасть. Но белёсый не сдох. Судя по судорогам твари, он продолжил рвать её изнутри. Спустя минуту цветок сумел выковырять противника из своего нутра и по широкой дуге зашвырнул вдаль.

Белёсая фигура, перепачканная розовой слизью, пролетела метров сорок, прежде чем остановилась. А вот орхидея, подрагивая, рухнула на бок и, похоже, сдохла.

— Твою мать. Он что, убил её? — прошептал Шишаков.

— Окружите тварь, но не подходите к ней ближе, чем на тридцать метров, — распорядился Гвоздев. — Издали забросайте зажигательной смесью. Пусть немного поджарится.

Охотники бросились исполнять приказ, а Гвоздев тем временем направился к затихшему на земле спасителю. Подойдя ближе, он отодвинул высокую траву и… замер с открытым ртом.

— Володька? — прошептал старик, чувствуя, как в груди борются две эмоции. С одной стороны, он растроган, а с другой — так зол, что готов оторвать голову несмышлёному мальцу, прямо здесь и сейчас.

Всё тело парня покрывала странная броня, подобных которой Гвоздев не видел ранее. В руке Владимир сжимал ржавый клинок, как будто это было самое ценное, что он имел в своей жизни.

Позади послышались шаги. Гвоздев молниеносно сдёрнул с плеч тёмный плащ и укрыл им парня, оставляя не покрытой лишь его голову.

— Егор Никитич, тварь мертва, — за спиной раздался тихий и удивлённый голос Шишакова. — А он как сюда попал?

* * *

Я очнулся, когда на небе зажглись первые звёзды. Одежда пропиталась влагой, заставляя дрожать от холода. Слева послышался голос:

— Живой?

Приподнявшись на локтях, я увидел хмурое лицо Гвоздева.

— Егор Никитич, я… — попытался я объяснить своё появление, но Никитич перебил меня.

— Ты увязался за нами и чуть не погиб. Герой хренов, — зло выпалил старик и влепил мне затрещину. — Но спасибо. Ты спас много жизней.

Потерев висок, я спросил:

— Орхидея мертва?

— Разбираешься в цветах? Натуралист, мать твою, — усмехнулся Гвоздев. — Да, ты её прикончил. Внутри нашлось вот это.

Никитич достал из кармана фиолетовую жемчужину размером с грецкий орех. Внутри жемчужины полыхало маленькое солнце, разукрашивая всё вокруг ярким светом. Несмотря на то, что она лежала в ладони Гвоздева, я ощущал скрытую внутри мощь.

Я использовал жемчуг третьего уровня и сумел пробудить ядро маны. Что же будет, если я поглощу вот эту красавицу? Моя рука потянулась к жемчужине, но ладонь Гвоздева тут же сжалась, превратившись в кулак.

Заметив, что я собираюсь что-то спросить, он печально произнёс:

— Даже не думай. Все трофеи, полученные при зачистке, принадлежат нанимателю. Мы получаем лишь десять процентов… А теперь рассказывай, что за белый доспех на тебе был и почему он рассыпался? И про жабу, бежавшую впереди тебя, не забудь.

— Егор Никитич, дело в том… — вновь начал я, и снова старик перебил меня.

— Рассказывай правду. Соврёшь — и я вышвырну тебя из союза к чёртовой матери. Даже не посмотрю, что обязан тебе жизнью, — сурово произнёс Гвоздев, не оставляя мне выбора.

Если откажусь рассказывать, то снова останусь один. Придётся искать учителя, средства к существованию. А вместе с этим ещё и бежать куда глаза глядят, стараясь скрыться от Мышкина. СОХ — моя тихая гавань. Пусть и не такая тихая, как я хотел, но здесь полно людей, близких мне по духу.

— Помните башню, рухнувшую рядом с посёлком Золотой? Это я её зачистил. Авдеев Владимир Константинович, — представился я и продолжил. — Отец продал меня Мышкину для освоения башни. Я её прошёл и сбежал, прихватив с собой вот этот артефакт.

Я поднял вверх Пожирателя костей и продолжил:

— Если клинком прикоснуться к кости, то он расплавит её, а затем создаст костяной доспех. Его вы на мне и видели, когда я набросился на орхидею.

Договорив, я посмотрел на Гвоздева, а на его лице были смешанные чувства. И судя по всему, он колебался между желанием прибить меня прямо сейчас или всё же дать возможность дожить до возвращения в Хабаровск.

— Ну а какого чёрта ты мне сразу всё это не рассказал? — спросил старик, сжав кулаки.

— А вы бы меня приняли в союз? — задал я вполне логичный вопрос.

— Конечно! — выпалил Гвоздев, а после не так уверенно добавил: — Не знаю. Нет, не принял бы.

— Ну вот вам и ответ, — ухмыльнулся я.

Воцарилась тишина. Гвоздев после моих слов позабыл о «жабе», и каждый задумался о своём. Я надеялся, что Никитич не вышвырнет меня из СОХ, ведь я только-только начал приживаться.

Спустя пару минут он напряжённо взглянул на меня.

— Спрячь свою железяку и никому не рассказывай о ней. Про то, что ты беглец, тоже молчи, — тихо произнёс старик и тяжело вздохнул. — Ох, Володька… До могилы ты меня доведёшь…

— Вообще-то я вас только что из могилы вытащил, — хмыкнул я и утёр нос грязной ладонью.

— Вытащил. Тут не поспоришь… Жаль, восемь наших так и останутся лежать в земле, — скорбно произнёс старик. — Но тут ничего не попишешь. Они знали, на что идут.

Никитич поднялся, затем протянул руку и рывком поставил меня на ноги. Ну а затем мы отправились в лагерь.

Когда мы добрались на место, я увидел, что прямо на асфальт гвардейцы постелили белую ткань и на неё выложили раненых. Лекари зашивали плоть нитками, сращивали кости магией и вливали в охотников обезболивающие зелья.

На ящике сидел Шишаков, наблюдая за работой лекарей. Увидев меня, он подмигнул. Из здания слева вышел капитан гвардии, которого я узнал по голосу.