Путь к жизни - Сергей Уксус

— Я пытался, — разочарованно махнул рукой главнокомандующий. — Не лично, конечно. Разведку снарядил…

— И?

— Нашли десяток идиотов. Каждый кричит, что это он придумал, а остальные — мошенники.

Кирхан Четвёртый фыркнул и поинтересовался:

— А твои сказали, зачем ищут этого изобретателя?

— Сказали. Потом, — принц замолчал — как раз в этот момент они проходили сквозь высокие двустворчатые двери, отделяющие Хрустальный зал от Жемчужного.

— Ну? — поторопил Его Величество.

— Что ну? Идиоты ещё громче завопили. Только теперь орали, что мошенники — это они сами, а изобрёл… Ну, тут можешь называть любое имя из оставшейся девятки.

Представив себе эту сцену, король остановился и захохотал, запрокинув голову. Спустя секунду сдержанные смешки прокатились и по обоим залам.

Отсмеявшись, Кирхан снова сдвинулся с места: ещё нужно было пройти два зала, включая этот, чтобы показ себя подданным можно было бы считать завершённым. И что, что скучно? Зато — традиция! Якобы при такой прогулке любой подданный-дворянин может обратиться к своему королю. Если, конечно, сумеет каким-то чудом проникнуть во дворец.

Нет, можно, конечно, ещё подать прошение об аудиенции, но вот только никто не гарантирует, что оно не потеряется на длинном и извилистом пути от кабинета Министерства двора, где принимают эти самые прошения, до большого тронного зала, в котором даются аудиенции. Особенно если речь идёт о притеснении слабых сильными. Тут не всякий барон сумеет прорваться, что уж говорить о простых дворянах?

Увы, чем дольше живёт государство, тем сильнее его власть обрастает всякого рода прилипалами, начинающими вместо правителей решать, что важно, а что — нет. Причём — с непременной пользой для собственного кармана. И как ни крутись, всё в этом отношении становится только хуже, любые изменения работают только какое-то — весьма недолгое — время после введения. Потом превращаются в очередную бесполезную традицию. Вроде этой.

Некоторое время помолчав, Его Величество опять повернул голову к спутнику:

— Скажите, брат наш, а вы уже определились с гостями на свадьбе?

— Вы о моей свадьбе, государь? — без задержки отозвался главнокомандующий и, увидев подтверждающий кивок, начал рассказывать: — Ну, во-первых, я очень надеюсь на ваше присутствие, Ваше Величество, а во-вторых, уже отправил некоторым приглашение. Тем, кому предстоит дольше всего добираться. На север.

— На север, — задумчиво повторил король. — На севере у нас вольные баронства, не так ли?

— Да, Ваше Величество. Некоторые из тех, с кем я когда-то служил, осели в тех краях. А иные добрались даже до долин.

— Вот как?! Не знал, не знал… Будет любопытно взглянуть на них. Вот только… м-м-м…

— Ваше Величество?

— Мы слышали, что места там беспокойные. Вы уверены, что ваш посланец сможет передать приглашения?

— Не беспокойтесь, Ваше Величество, — усмехнулся Рисхан, — его хорошо охраняют.

Остаток прогулки прошёл в молчании. Главнокомандующий без всякого стеснения рассматривал дам, Кирхан Четвёртый же, машинально кивая и улыбаясь приветствующим его подданным, думал, правильно ли он понял намёк брата…

— Как ваше самочувствие, Наставник? — настоятель поднялся со скамьи, приветствуя возвращающегося с обхода Тервиза.

— Превосходно, волей Милостивого, брат, превосходно! — весело отозвался старик. — А вы, я гляжу, на солнышке решили погреться?

— Скорее, нос погреть, — улыбнулся жрец. — Зад — сами понимаете.

— Ну, у него судьба такая, брат Зорнис. Из хорошего ему мало что достаётся, зато за шалости остальных частей тела… — Злоглазый коротко хохотнул. — Может, присядем, брат, если вы ещё не замёрзли?

— Да не замёрз, хвала Милостивому, — подождав, когда усядется некромант, настоятель, демонстративно кряхтя, опустился на нагретое место. — Хорошо на улице. Не знал бы календаря, подумал бы, что весна началась.

— Да уж, — согласился старик, — тёплая в этом году зима выдалась, — и тут же, без всякого перехода, спросил: — Так что вы с тем мальчиком решили?

— С которым? — попытался было изобразить непонимание Зорнис, однако встретив насмешливый взгляд учителя, вздохнул: — Извините, Наставник. Вы же знаете…

— Знаю, юноша, знаю, — покивал старик. — Но ведь не вы начали этот разговор, а я задал вопрос. Значит?…

Отвернувшись к кладбищу, настоятель некоторое время молчал. Некромант его не торопил, но и отступать явно не собирался — в конце концов, планы иерархов Храма, среди которых было несколько учеников Злоглазого, касались и его тоже.

Минут через пять Зорнис вздохнул:

— Наставник, а может, вы выскажете свои догадки, а я… м-м-м… э-э-э…

— Хорошо, — согласился Тервиз. — Если вам это кажется более удобным… Итак. Светлые обо мне знают. Наверняка. За столько времени, даже не будь у них наблюдателя при храме…

— Наблюдателя? — перебил настоятель. — Вы знаете, кто это?

— Знаю, юноша. Но его не имеет смысла трогать. Даже если сюда прибудет лич.

— Но, учитель…

— У него нет магических способностей, брат, — усмехнулся старик. — И амулета, позволяющего видеть ауру, тоже уже нет.

— Уже? — приподнял бровь настоятель. В его голосе прозвучало лёгкое недоверие.

Злоглазый усмехнулся:

— Деревяшка, которую он таскает с собой, теперь показывает то, что нужно мне! Конечно, повозиться пришлось… Гм, лет пять возился, да. Разные варианты пробовал. Однако же… Н-да… Главная трудность состояла не в том, чтобы сделать его — я про амулет — неправильно работающим, а чтобы меня он показывал правильно. А теперь его опять переделывать придётся… Хм… В прин-ци-пе… ес-ли…

— Отец настоятель, отец Наставник! — послушник, выскочивший из небольшой двери, уважительно поклонился и протянул сидящим две большие глиняные кружки, исходящие паром, и маленькую склянку: — Отец Наставник, отец повар… — при этом слове Зорнис хрюкнул и отвернулся, скрывая улыбку, — отец повар приказал напомнить вам о лекарстве!

— А разлить эту гадость где-нибудь по дороге ты не мог?!

— Да я бы с удовольствием, отец Наставник! — стукнул себя в грудь кулаком юнец. — Только…

— Учитель, ну чему вы молодёжь учите! — деланно возмутился настоятель, поворачиваясь. — А ты брысь отсюда!

Поглядев вслед послушнику, Зорнис покачал головой и вздохнул:

— Эх, молодость! Я в его время…

— Был точно таким же, — хмыкнул Тервиз. — А иногда и похуже. Этот, по крайней мере, мне мелких пакостей не делает, в отличие от тебя.

— Э-э-э…