Цвет счастья - Клара Мария Багус

Марлен, улыбаясь, кивнула.

– У меня были дела. Я ждала тебя.

– Разве потолок может заменить небо?

– Если умеешь смотреть сквозь него – да. – Она снова улыбнулась.

Антуан встал и открыл дверь, ведущую через веранду в сад. Светало. На горизонте загоралась утренняя заря. Садовник собирался подрезать огромные плюмерии – деревья, олицетворяющие бессмертие. Антуан подозвал мужчину и попросил его помочь выкатить кровать матери через веранду на улицу.

– Пусть хотя бы в последний раз взглянет на наш мир. Она должна увидеть то место, куда отправляется. – Антуан посмотрел наверх, на небо, на виноградно-синие переливы ночи.

Садовник кивнул. Он снял с головы шляпу, повесил ее на ветку и вместе с Антуаном вошел в палату. Они выкатили кровать в сад. По высокой траве подкатили ее к одной из плюмерий в полном цвету. Антуан забрался в постель к Марлен. Лег к ней вплотную на простыню. Обхватил ее руку, которая с каждой минутой уменьшалась.

Они смотрели на впечатляющую природу вокруг. Удивлялись, как быстро рассеивается тьма, как небо постепенно наполняется светом и словно становится все больше и шире. Как они сами посреди сада сливаются с восходящим в апрельском тумане молочным солнцем.

– Когда я умру, я появлюсь на свет в виде голубого цветка, – сказала Марлен Антуану и спросила: – Оно еще у тебя?

– Что «еще у меня»?

– Семечко.

– Семечко?

– Которое я вложила тебе в руку, когда мы встретились во сне.

– Но это ведь был всего лишь сон.

– Оно еще у тебя?

Антуан залез в карман брюк, вынул семечко и положил в раскрытую ладонь.

– Я ношу его с собой с той ночи.

Марлен улыбнулась.

– Хорошо за ним следи и держи в тепле, когда я умру. Начнет прорастать – я уже в пути. Тогда посади его. Как только распустится бутон, я приду.

– Придешь? Куда?

– В чудесное место. Прекраснее, чем все, что мы можем себе вообразить.

– Но откуда ты знаешь?.. Как это возможно?..

– Ты ведь и сам это знаешь. Я же подарила тебе это семечко. Во сне.

– Это невозможно. Как сон может стать реальностью?

– На свете есть куда больше всего, чем то, что мы постигаем разумом, Антуан, – сказала Марлен, закрывая его ладонь. – Не все истины поддаются объяснению.

Почти час он пролежал рядом с ней, сжимая и целуя ее холодеющие руки.

На краю сознания Марлен собрались призрачные существа из ранних времен. Люди, которых она знала и любила. Марлен чувствовала, что они пришли, чтобы забрать ее домой. Там были все. И ее муж Франсис с их дочерью Пари.

На покрытую росой лужайку упали первые лучи солнца. Воздух был наполнен запахом свежескошенной травы, влажной земли и нежным ароматом цветов. Марлен и Антуана нежно обдувал легкий весенний ветерок. Она в последний раз посмотрела на него долгим взглядом. В последний раз обняла его со всей оставшейся силы. Сказала последнее «я тебя люблю».

Грудь Марлен слегка поднялась и опустилась. Дыхание сопроводил тихий шум, тихий выдох. Свеча, при свете которой она всего за день прочла Антуану книгу всей своей жизни, вспыхнула, став ярче всего, что Антуан когда-либо видел, потрещала в последний раз, все больше теряя силу, и погасла навсегда. Глаза Марлен потухли, словно звезды. На лице дрожали последние осколки жизни. Трепеща, ее веки закрылись. Она разжала объятия и отпустила жизнь. Внезапно наступила тишина. Марлен испустила последний вздох, и он отправился в бесконечность.

Как будто ее окутало дыхание мира: худое тело охватил поток воздуха и унес душу, которая боролась за выход на свободу, в бескрайние просторы космоса.

Марлен вознеслась в небо, расправила крылья и улетела прочь. Осталось лишь тело, лежащее рядом с Антуаном, словно пустой кокон.

Как бы ему хотелось задержать мать в этом мире, теперь, когда он ее нашел. Его глаза наполнились слезами.

Антуан поднялся. Все крепче и крепче он сжимал ее руку, нежно гладил по лбу, по закрытым векам. Затем он положил голову на тыльную сторону кисти и похоронил в ее морщинах последние слезы своего детства.

В этот момент произошло нечто чудесное: по вершине плюмерии пронесся ветер и обрушил на Марлен сотни белых и розовых лепестков, словно снег, пока мертвая не оказалась покрыта ими полностью.

Куда ни глянь – пустые ветви. Однако Антуан знал, что они снова оживут и наполнятся новыми ароматными цветами. И что жизнь Марлен навсегда останется неразрывно связана с его жизнью.

Когда он вернулся в палату, его взгляд упал на туфли у двери. В глазах медсестры, которая тем временем вошла, было глубокое сострадание. Она наблюдала за всем из окна, а теперь положила руку на плечо Антуана и сказала:

– Она больше не ходит. Она летает.

Антуан в последний раз оглядел палату матери. Затем повернулся и вышел назад в свою жизнь.

Теперь он знал, как выглядели она и ее мир. Он вошел в него и стал другим.

– Мы постоянно меняемся, – услышал он слова Шарлотты.

Глава 55

Снаружи его ждал Жюль. Он раскинул руки и обхватил ими Антуана. Антуан положил голову на плечо Жюля и заплакал.

– На самом деле ничто не мертво, если присмотреться, – прошептал Жюль.

Свет разливался по земле, словно молоко. Антуан чувствовал себя в гармонии с жизнью и со звездами, незаметными днем. Их тоже не видно, но они есть.

Он почувствовал, как обрел душевный покой, которого никогда раньше не испытывал, и понял, что все то, что раньше казалось ему неразрешимым и бессмысленным, стало таковым лишь потому, что он был полон злобы и осуждал действия, которых не понимал. Теперь, когда Антуан простил и гнев уступил место любви, все прояснилось и обрело смысл.

Казалось, в одночасье мир открылся ему, будто пышный благоухающий сад.

Антуан был уставшим и в то же время бодрым. Более двадцати четырех часов он наблюдал, как смерть подкрадывалась к Марлен, заползала в нее.

Она боролась за каждый лишний час, который могла подарить сыну. Теперь, после того как она примирилась с ним и с благодарностью ушла, повсюду царил мир.

Антуан был бесконечно благодарен Жюлю. Без него он никогда не собрал бы воедино свою историю и не обрел бы душевный покой. Жюль подарил двум людям величайший подарок, который только можно кому-либо подарить: любовь.

Теперь Антуан по-другому думал о жизни. О людях. И о смерти. Смерть – не скелет в черном плаще. Нет. Смерть – нежная рука, снимающая тяжесть с наших крыльев, чтобы