Цвет счастья - Клара Мария Багус

Если бы вы шли своим путем, путем, который вам подходит и для вас предназначен, ваш пульс ощущался бы по-другому.

Жюль поднял брови.

– Ваш пульс похож на легкое неровное постукивание птичьего клюва по оконному стеклу. Я объясню, молодой человек: иногда пульс бьется слишком тихо. Это пульс людей, которые носят в себе глубокую печаль, настолько глубокую, что они начинают умирать в середине жизни. Вся жизнь вытекает из них. А бывает пульс громкий. Это пульс тех, кто не в ладах со своей жизнью. Еще есть нерегулярный пульс: то медленный, то быстрый, то скачкообразный. Это пульс людей, чьи души наполнены оставшимися без ответа вопросами, смятенными чувствами. Иногда пульс бьется глухо и притупленно. Это пульс тех, в чьих жилах течет горечь и гнев. Когда мы боимся, наш пульс учащается. То же происходит, когда мы влюблены. Звонко он бьется только у людей, которые живут в гармонии с собой и миром. Ваш пульс напоминает пульс человека, у которого мало жизненных сил. Он бьется слабо. Истощенно. Как у того, кто многое потерял. Как у того, кто устал от бесчисленных путей, которые предлагает жизнь, и ищет тот, который подходит ему. Никакие лекарства здесь не помогут. Здесь поможет лишь одно: отправиться искать. Даже если вы еще не знаете, что именно.

– Спасибо за беспокойство, но я уже знаю, что ищу.

– Вы уже знаете, что ищете, но еще не знаете, что вам нужно.

Глава 53

Антуан отправился к Ни Лу. Автобусом он за пару часов добрался бы до побережья, до места, где ее семья ныряла за жемчугом, но предпочел пойти пешком. Это позволило ему привести в порядок мысли и хорошенько обдумать то, что он собирался ей сказать. Получилось так, что Антуан поселился у Манджу и Даршини всего за несколько часов до Жюля. В тот же день. В том же домике.

С наступлением сумерек оба сидели на веранде перед ним. Каждый сам по себе, не зная друг друга и не подозревая, что их судьбы тесно переплетены.

Для Антуана все так и осталось, даже когда их пути несколько дней спустя снова разошлись. Он ничего не связал с именем бывшего судьи, да и тот молчал о том, что сделал двадцать лет назад. Жюль же, напротив, сразу понял, кто перед ним, когда Антуан рассказал свою историю. Историю, которая запала в сердца многих людей, живших в городке в то время. Историю, которая превратила бы сердце любой матери в уголь, стань она жертвой подобной судьбы. Историю пожара, поглотившего семью и прожегшего дыру в ткани города.

Жюль осознал еще больше. Он познал магию случая, магию, которая свела их здесь, потому что их жизни были связаны. Он осознал, что является отдельной нитью в шелковой ткани судьбы, в которую вплетаются наши существования, что вместе с Антуаном он нашел и Шарлотту, и его поиски подошли к концу.

Единственное, чего Жюль еще не знал, – что найдет у Шарлотты то, о чем никогда бы не подумал, и что он уже скоро поймет, что имела в виду Даршини.

В накрахмаленном белом фартуке Манджу вышла на веранду, где в сумерках сидели мужчины. Зажав центральную складку сложенной белоснежной скатерти большим и указательным пальцами, она подошла к столу из тика, перекинула скатерть через край, отпустила складку и двигала скатерть взад-вперед до тех пор, пока та не легла идеально. Затем Манджу снова скрылась в доме и чуть позже вернулась с двумя тарелками густого супа.

Словно догадавшись, что встреча мужчин была предрешена, она накрыла для гостей ужин, но с ними не села, а провела остаток вечера в доме.

Антуан и Жюль сразу поняли друг друга, сразу друг другу понравились. У них тут же завязался дружеский, трогательный и оживленный разговор, такой, который протекает совершенно естественно и, кажется, никогда не исчерпывается. Говорить друг с другом им было так же приятно, как и молчать.

Антуан не знал, почему открывает самое сокровенное незнакомому человеку, но это казалось правильным. Уже через несколько минут Жюль показался ему таким знакомым, как будто они знали друг друга много лет. Как будто он его отец.

Возможно, в его положении ему нужен был кто-то другой, с кем можно было поговорить, кроме Шарлотты. Кто-то, кто беспристрастно оценил бы его жизнь. И хотя сам Антуан считал, что свидетельства о рождении занимают его больше всего, он не обмолвился о них ни словом, зато поговорил с незнакомцем о своей матери.

Пока они черпали ложками имбирный суп, он рассказал Жюлю об ужасном пожаре, который поглотил маленькую девочку и молодого отца. О женщине, которая подсознательно винила в несчастье своего будущего ребенка и из-за этого не смогла стать ему той матерью, которой хотела бы стать. О том, что эта женщина бросила своего шестилетнего сына, забрав с собой все объяснения. Он рассказал о тоске, которая никогда не утихала. О боли, которая с годами уходила, будто вода в песок, но в глубине души все еще жгла. Он рассказал о письме, которое несколько недель назад внезапно впорхнуло в его дом, словно выпущенная на волю птица. О строчках, выведенных почерком его матери, содержавших просьбу о последней возможности встретиться до того, как она отправится в другой мир. Он рассказал о том, что решил ни в коем случае не давать ей такой возможности.

Жюль внимательно слушал. Затем они некоторое время молчали, и он наконец произнес:

– Если человек не испытал чего-то сам, ему трудно представить, как далеко простирается тень несчастья. Сколько людей страдает из-за того, что с ними случилось что-то ужасное. Антуан, не знаю, куда ты сейчас направляешься, но если я могу дать совет…

– Можешь.

– Поезжай к ней. Поезжай к матери. Уверен, все остальное подождет. А вот смерть ждать не будет. Поезжай, пока смерть навсегда не лишила тебя этой возможности.

– Чтобы успокоить ее совесть?

– Чтобы простить. Чтобы отпустить ее на новое место с миром. И чтобы соскрести злобу со своего сердца и освободить место для любви. Иначе ты будешь в оковах всю свою жизнь. Гнев, ненависть и злоба превращают нас в пленников. Свободен лишь тот, кто умеет прощать. Поезжай к ней. – Он минуту помедлил. Затем добавил. – Чтобы найти свои корни. Каждый должен знать, откуда он родом, где он начал свой путь, в какой семье родился, какое место когда-то выбрала его душа. Без этого человек всегда оказывается посередине истории, упуская начало. А как закончить ее на правильном пути, когда не