Ложь Моего Монстра - Рина Кент

Она может быть странной, и я до сих пор мало что знаю о ее прошлом, но она моя.

И никто не прикасается к тому, что, блять, мое.

Глава 17

Саша

Я принимала душ дольше, чем обычно.

Я не только вымыла каждый дюйм, пока он не покраснел, но и двадцать минут стояла под струями воды, чтобы смыть грязное прикосновение этих засранцев.

Это не очень помогло. Я чувствую, что, сколько бы я ни мылась, внутри есть что-то грязное, до чего я не могу дотянуться.

Почему женщинам приходится сталкиваться с этим везде, куда бы мы ни пошли? Вся эта устаревшая речь, обвиняющая жертву тем «во что ты была одета», в данном случае смехотворна. Я была одета как проклятый мужчина, но даже это их не остановило.

Во время всего процесса мытья и ненависти к себе я ожидаю, что Кирилл либо постучит в дверь, либо войдет внутрь, чтобы проверить, что меня так задерживает, или и то, и другое.

Удивительно, но ничего из вышеперечисленного не происходит, хотя я была в душе более сорока минут.

Кирилл, возможно, позволил бы мне использовать его компанию для утешения, но он не терпеливый человек, и он, конечно, плохо реагирует на любые всплески эмоций.

Я была удивлена, что он не только сидел рядом со мной раньше, но и позволил мне обнять его и поплакать у него на груди, как ребенок.

Это не тот Кирилл, которого я знаю, поэтому этот жест произвел большее впечатление. Я не уверена, что кто-то другой смог бы меня успокоить или вырвать из этих саморазрушительных мыслей.

Я надеваю халат, который поглощает меня целиком и заканчивается прямо над лодыжками, и обязательно оборачиваю пояс вокруг талии.

Не могу поверить, что я бросилась в объятия Кирилла, будучи полностью обнаженной. Поговорим о том, как поставить себя в неловкое положение.

По правде говоря, я никогда не была той, кому комфортно быть голой, даже до того, как мне пришлось замаскироваться под мужчину.

После армии я стала очень осторожна в этом, чтобы защитить свою личность. Поэтому сказать, что то, что произошло раньше, было нормальным, было бы огромной ложью. На днях тоже, после его кошмара. Я охотно развернула одеяло и обняла его, пока была обнаженной.

Я почти уверена, что это только потому, что это Кирилл. Я не думаю, что у меня была бы такая же реакция, если бы это был кто-то другой.

Одновременно завораживает и пугает то, что он мой первый во многих вещах — первая влюбленность, первый секс, первое разбитое сердце, а теперь первый и единственный человек, в присутствии которого я чувствую себя комфортно и безопасно после нападения.

Он медленно, но верно занимает слишком много места в моей жизни, и если его каким-то образом убрать, разница будет слишком ощутимой, чтобы ее контролировать.

Я внутренне трясу головой, чтобы прогнать эти мысли.

Выходя, я ловлю свое отражение в зеркале в ванной и замираю. Мои щеки красные, губы пухлые, а глаза сияют незнакомым светом. Как будто я выгляжу... сияющей.

Что за черт?

Я хочу отрицать эти мысли и засунуть их туда, где никто не может видеть, но когда я выхожу, мое сердце стучит громче, сильнее и с такой интенсивностью, что я думаю, что упаду в обморок.

После неудачных попыток контролировать свою нелогичную реакцию я направляюсь в зону отдыха напротив кровати.

Мои плечи опускаются, когда я не нахожу его.

Он ушел в офис? Но уже поздно, и я уверена, что даже ему нужно немного отдохнуть, прежде чем он вернется к работе.

Иногда я задаюсь вопросом, не машина ли он. Такое чувство, что его учили всегда отдавать двести процентов своего внимания и энергии. Что если он даст что-то меньшее, это оскорбление его интеллекта и способностей.

Но, конечно, он понимает, насколько разрушительным может быть этот ритм жизни в долгосрочной перспективе. Я не думаю, что его это волнует. Я единственная, кто волнуется.

Я беру телефон с тумбочки и проверяю сообщения. Мое сердце чуть не выпрыгивает из горла, когда я нахожу его имя в верхней части моих уведомлений.

Кирилл: Я уехал на задание. Отдохни немного. Завтра у тебя выходной.

Я позволяю себе упасть на матрас, грудь раздувается от тяжелого разочарования.

Какое задание может быть у него так поздно вечером? У него уже была встреча с Паханом, так что же это такое, и, самое главное, почему я не участвую в этом?

Я меряю шагами комнату, кажется, час, затем еще полчаса смотрю в окно на главный вход. Когда машина не появляется, я отправляю сообщение Максиму и Юрию, но ответа не получаю.

Означает ли это, что они тоже выполняют какое-то задание?

Я смотрю на телефон. Почему они принимают в этом участие, а я нет? Кроме того, как Кирилл мог снова подвергнуть себя опасности после того, как мы едва избежали сегодняшних трудностей?

Страх, который я испытала, когда проснулась в том проклятом подвале, возвращается ко мне со всех сторон. Если Кирилл пострадает, а меня не будет рядом, чтобы защитить его, я никогда себе этого не прощу.

Я ложусь на кровать и пытаюсь прогнать эти мысли, но они продолжают преследовать меня в виде ужасных образов.

Стрельба. Бомбы. Снайперы.

Прекрати это.

Я встаю в положение стоя и делаю более сотни отжиманий. Затем снова принимаю душ, но на этот раз я позволяю холодной воде сделать мою кожу синей. Это никак не может погасить огонь внутри меня.

А Кирилла все еще нет.

Мое внимание разделено между дверью, моим телефоном, на котором нет новых текстовых сообщений, и часами на стене, которые сейчас тикают после двух ночи.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что схожу с ума, дверь мягко открывается. Я вскакиваю в тот момент, когда Кирилл заходит внутрь.

У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю кровь на его рубашку, шее и лице. Некоторые капли образуют размытое красное пятно на его очках, вероятно, когда он их протирал.

Он входит внутрь со своим обычным спокойствием, не обращая внимания на всю ту кровь, которая была главной темой вечера.

Увидев меня, он останавливается и слегка прищуривает глаза. Я бегу к нему и заставляю себя остановиться, прежде чем обниму его или сделаю что-нибудь столь же идиотское.

— Что… что случилось? — я не могу отвести взгляд от крови. Я действительно, действительно ненавижу эту хрень. Можете назвать