Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2 - Лев Гомолицкий

14.V. 1918 г. г. Острог.

43

Вальтасар

Спит Вавилон. Евфрат, стальной змеей сверкая,      Чуть плещется волною в берега.           И только бодрствует, блистая,Дворец великого царя.             Огромный зал дворца горит огнями                    И гамом полон он;             Вокруг столов сидит народ толпами;                 Пирует Вавилон.И Вальтазар, средь блеска счастьем унесенный,      Ласкает взор свой пестрою толпой;                    Вздыхая воздух благовонный,                     Доволен пиром и собой.И вот певец выходит перед ним.                 Он взял аккорд рукой,И голос, полный счастьем молодым,                 Полился ручейком.                      Поет певец: «Что ты поник своей главою, –                         Боишься ли судьбы иль старость ждешь?                             Очнись, очнись! Еще тобою                              Не пройден путь, еще идешь.Пройдет зима, растает корка снега                  И вновь заблещет свет.Забудь о всем, стремись в объятья мига,                  Рукою рви запрет».                       И он умолк, и снова смех и звон стаканов.                            Бежит вино потоком золотым,                                 И пир блистает Вальтасаров                                  В красе могучей перед ним.И взгляд царя горит гордыней грозной,                   Он пиром опьянен.Он гордо хвалится, и из толпы продажной                    Гремит хвалебный хор:                        «Ты Бог», ревут вокруг.–«Ты можешь все, великий!                              «Ты иудеев Бога победил».–                                    «Их Бог твой раб, несутся крики,                                     И ты Его рукой сразил!»И он, величьем ложным упоенный,                     Велит рабам своимНести из храма чаши Иеговы                     И ставить перед ним.                          И он в сосуд священный дерзкою рукою                                 Льет пьяное вино и, встав, кричит:                                      «Ты побежден, Всевышний, мною!                                       Отмсти, коль Бог ты и Велик».И хохот вновь... Но будто страшный трепет                     Заставил замолчать.Затихло все. Вот дерзкий выкрик, лепет –                      И тишина опять.И царь сам с ужасом ту тишину внимает,         На полуслове замер крик его.                Дрожит рука и выливает                По капле на руку вино,                      И ветром сильным вдруг огни задулись,                                        И в жуткой темноте,                      Блистая светом, буквы появились                                        Пред всеми на стене.И, трепеща, читает Вальтасар смущенный           Магические, странные слова,                 Что пред толпой завороженной                  Горят из Божьего огня.                                 И тишина невольно воцарилась...                                         И только за стеной                                  Пучина водная о берег билась                                         Кипучею волной.

14.V. 1918 г. г. Острог. 

44[142]

Чудесный рог

(Легенда)

1

Роберт из зависти брата убил,Дочь его, Эльзу, он тайно любил, –          Он завладеть ей хотел,          Замок хотел получить,Труп же под мостом у каменных стен          Думал невидно зарыть...Год пробежал незаметно. ЗарытСлед преступленья. За толстой стенойБратоубийца спокойно царит,Брата сменивши, суровой рукой.           Дочь только брата грустит, –Ночью и днем горько плачет она.            Злоба в Роберте кипит:            Страстью она не горит,Всюду ему вспоминает отца...А кости убитого дождик открыл,Луч солнца их светом веселым облил;            И по мосту шел пастушек:            Он, блеском прельщенный, поднялИ сделал красивый из кости рожок,            Приставил к губам, заиграл.Но чудо, – рожок тот поет, говоритИ плачет, и местью к убийце горит:«Пал я под брата кинжалом стальным,Здесь я без гроба лежал под мостом;Выли под ветром суровым моиКости и мылись холодным дождем.              Брату Роберту отмсти!Вместо меня при дворе он сидит,              Замки считает мои,              Страсти преступной огниК дочери мертвого в сердце таит».И он пораженный несется к царю,Спешит показать там находку свою.              Рог в царских играет руках:              Подняться на брата зовет,И, к мести зовя, он в горячих словах              Так свите придворной поет:«Злой брат мой, Роберт, мою душу отнял,А с нею и дочь и владенья мои...Спешите отмстить! Он еще не бежал, –Не знает, что слышали только что вы.              Спешите, спешите! ОднаС ним дочь моя в замке под кровлей одной.              Слаба, беззащитна она!              Спешите! Суровый судьяПускай поразит его твердой рукой».              И Людвиг бесстрашный из пышных рядов              Нахмуренный вышел – любимец царев.                    «Дозволь, государь, я отмщу;                     Испытан мой меч и тяжел;              Его я тебе приведу иль убью, –                     Повергну злодея на пол».              И Людвиг мрачный седлает коня;              Меч бьется звеня о стальные бока;              И шлем одевает... В стременах нога;              Конь рвется и ржет и трясет седока.                      И Людвиг несется стрелой.              Мелькают суровые скалы, поля...                      День едет он полем, другой.                      Вот слышен могучий прибой.              И стал он, – пред ним возвышалась стена.И видит он реку. Под мостом крутымСкелет одинокий лежит недвижим.              И слез он, спустился к нему;              Глядит на него, на гребниИ смотрит на замка крутую стену,              Где в окнах светятся огни.Катилась над ним между тучек луна,И свет отражался ее на воде.И вспомнил Елизы прекрасной глаза, –Ее он готовил в невесты себе.               И смотрит на окна со злобойИ шепчет: «Я вырву, Елиза, тебя».               И меч вынимает тяжелый.               И к небу подъемля, суровыйКлянется отмстить за скелет и себя.

II

               А Роберт меж тем пировал за стеной,               Вином опьянен, окруженный толпой.                     И лилось рекою вино;                     И смех раздавался и гам.               Но полночь глядится звездами в окно                     И взоры туманит гостям;               И головы клонят, сощурясь на свет...               И только один еще плещет вино               И что-то бормочет бессвязно. Роберт –               Встает, подгибаются ноги его.                      Шатаясь, – вином разогрет,            Он думает: «Нет, я заставлю любить!                       Пусть стар я, противен и сед.                       У птички защитников нет,             Я к ней прокрадуся, – запор не закрыт.И к спальне ее он неслышно идет...Прислушался, – тихо; за ручку берет, –            Раскрылася дверь в тишине.            Свой свет льет из окон лунаНа пол и играет на белой стене.            Кругом как в гробу тишина.Она на постели как ангел лежит:Коса разметалась по груди прекрасной,Краснеются щеки, чуть ротик раскрыт...Неверно идет он, шатаясь, к несчастной.            Откинувши полог рукой,Он смотрит на деву и сердце свое            Как будто бы держит другой;            Порывисто дышит поройИ взор воспаленный не сводит с нея.            И, руку простерши, он дерзко со лба            Чудесные локоны сбросил ея                        И трогает дерзко руку,            И волосы, грудь и плечо;            И, больше не в силах сдержаться, ко лбу                        Ее приближает лицо            И страстно целует глаза, и ланиты,            И плечи, и мрамор чудесной руки,            И перси, косами златыми обвиты,            Раскрытые губы и кудри главы.                        И в страхе проснулась она            И смотрит в испуге на тень перед ней.                        Простерлась с мольбою рука,                        И хочет кричать, но уста            Не в силах на помощь звать близких людей.Но он, ее стан грациозный обвив,Ей шепчет, дыханье в груди затаив:            «Не бойся, голубка моя,             Прижмися кудрями на грудь;Целуй, обнимай и люби голубка,             В объятьях мне дай отдохнуть.Ах, бьется как сердце под пальцем моим,Испуганно смотрят глаза в темноту.Очнися! Я Роберт. Скажи: “ты любим”, –И в жарких объятьях тебя задушу.             Ужели не любишь меня?Тебя воспитал я, тебя я кормил;–             Ужели напрасно года             На это потратил!.. ДолжнаЛюбить ты, как я и люблю и любил!             Зачем же ты рвешься, останься со мной».             И крепко ее обхватил он рукой,                  Но рвется и бьется она,                  И крик на устах замирает;             Но крепко впилася Роберта рука                  И крепко к груди прижимает.             И вот уж касался устами к плечам он,             Бессвязные речи ей страстно шептал,             Как вдруг за стеною послышался звон             От стали и кто-то, упав, застонал.                  У двери раздались шаги...             Но Роберт, борьбой увлеченный, не слышит.                  А дверь под напором руки                  Открылась, пред ним у стены            Отвагом и мужеством Людовиг дышит.И он, подошедши к постели, егоОтбросил рукою и меч наголо.            «Убийца» – вскричал он ему:             «Судья тебе – Бог; я – палач.За то, что убил ты, я жизнь отыму;             За деву – услышу твой плач!»Но нет, не сдается Роберт, из ноженДрожащей рукою свой меч вынимает;Но гнутся колена, дрожат, и пронзен,В крови он горячей на пол упадает.             И с ужасом дева глядитИ грудь под покровом стыдливо скрывает,             И пламя в ланитах горит...             А месяц по небу бежитИ Роберта труп на полу освещает.             Но Людвиг вдруг к ней обратился: «Сбирайтесь,             Вам незачем больше здесь быть, – одевайтесь;                   Я вас во дворец отвезу».                   И быстро ее он ведет,             Меж пьяных гостей и к крутому мосту,                   Где конь с нетерпением ждет.             И хочет уже на коня он садиться,             Как вдруг перед ним неизвестный пришлец.             Луна, освещая фигуру, катится...             И с ужасом Елиза глядит, то – отец.                    И тайный пришелец сказал:             «Исполнил ты волю о мщеньи мою,                     Покой ты костям моим дал,                    Из лап мое злато отнял, –           Наградой достойной тебя подарю;Елизы когда-то ты был женихом,И в сердце любовь не погасла твоем, –           Так дайте же, дети, мне руки           И счастливы будьте, а я...Окончены вечные страды и муки           И к небу стремится душа».Расплылася тень и слилися с прибоемСлова. Только в волнах играла луна.И Людвиг поникнул смущенный главою,Потупила очи в смущеньи она,            И Людвиг на Эльзу глядитИ руку ее осторожно берет:            «Согласна меня ты любить?»             «Могу ль против слов поступитьОтца»... «Так ты любишь? О счастье, о свет!             Скорей во дворец! Конь, несися быстрей!             Мы свадьбу сыграем с Елизой моей!»                   И скачет испытанный конь,                   А тени сплелись по земле            И красной зари загорелся огонь –            То замок Робертов в огне...            Как только Эльза и Людвиг сошли, –            Огонь появился в блестящих окнах,            В реке отражаясь, взвились языки            И даль освещали, мечась на стенах.                   И грозно огонь бушевал,            Крутился и рвался, как в море прибой.                   Наутро же замок стоял                         Развалиной черною скал,                    Пугая прохожих своей тишиной.И замок до нашего время стоит,И мрачная повесть под грудой лежит.

17.V. 1918 г. г. Острог.