И все небо для нас - Юлия Лим

– Со съемной юбкой. Если ее скинуть, получится комбинезон, – Дей щупает ткань. – За основу возьмем вот этот желтый. Цвет оперения недавно вылупившегося цыпленка. Сам комбинезон сделаем из зеленого, цвета свежей травы. Юбку можно сделать из желтого чуть темнее. Что скажешь?

– Мила может расстроиться, что нет ничего розового.

– Так ей лучше что-то привычное или что-то новое?

Пожимаю плечами:

– Давай рискнем.

* * *

В свой день рождения Мила просыпается первой. У нее срабатывает биологический будильник, и организм не просто будит ее в шесть или семь утра, но еще и дарит отличное настроение. Сквозь сон слышу, как она с топотом выбегает из комнаты и хлопает дверью. Тру глаза, силясь проснуться.

Наш с Гордеем подарок прибудет позже, поэтому я могу еще поваляться, но оставлять Милу одну в ее день не хочется. Поэтому соскребаюсь с кровати, наскоро умываюсь и ползу вниз.

– Ула, подалки! – радуется сестра, пританцовывая вокруг кухонного стола.

Дядя и тетя уже встали. Они с умилением глядят на Милу и обнимаются. Тихон держит Ирму за плечо, а она придерживает живот. Через два месяца она станет мамой.

В одной подарочной коробке лежат разные сладости, в другой – набор для создания самодельных украшений. Теперь сестра может собирать разноцветные браслеты, серьги и ожерелья, пока не закончатся фантазия и части конструктора.

– Спасибо, – Мила обнимает сначала Тихона, потом Ирму, а потом аккуратно приобнимает и ее живот.

Обернувшись и заметив меня, сестра сначала хвастается подарками, а потом требовательно спрашивает:

– А где твой подалок?

– М-м-м, – потираю шею, силясь не зевнуть в присутствии родственников. – Его днем принесет Гордей. Ты же хотела, чтобы мы его пригласили?

У Милы отвисает челюсть.

– Ула-ула! Вела, ты лучшая сестла на свете! – она подпрыгивает, хлопая в ладоши и, лучась от счастья, обнимает меня.

Глажу ее по голове, испытывая прилив нежности. Пусть мы не всегда находим общий язык, пусть временами она ненавидит меня или обижается, я все равно всегда буду ее любить, как и она меня.

* * *

Когда приходит Гордей, Мила крутится рядом и теребит юбку одного из своих любимых платьев. Она изображает скромницу всякий раз, когда он в гостях.

– Привет, Мила, – Гордей протягивает ей большущую коробку. – Это от нас с Верой. Такого больше ни у кого нет.

– Спасибо! – Мила краснеет, но когда любопытство перевешивает смущение, она открывает коробку. – Смотлите, смотлите! Это платье! – сестра прыгает между тетей и дядей, а те смеются. Остановившись передо мной и держа в руках мягкую ткань, сестра просит: – Можно надеть?

– Конечно. Только переоденься в комнате.

Мила с топотом уносится, а Гордей говорит:

– Вы не против, если мы втроем немного погуляем?

– Не против. Сегодня последний день лета, потом вам будет некогда, – отвечает Ирма.

Мы обсуждаем, во сколько нужно вернуться домой и лечь спать, чтобы не опоздать к завтрашней линейке, как вдруг разговор прерывается громким отчаянным криком Милы. Позабыв обо всем на свете, мчусь наверх и распахиваю дверь.

Сестра стоит в комнате перед зеркалом и заливается слезами.

– Я не понимаю, как его надеть! – жалуется она, хныча.

Выдыхаю, приложив руку к груди и успокаивая сердце. Пока я бежала по лестнице, в голове мелькали самые страшные картины: от прищемленных дверью пальцев до сломанных костей.

– Все хорошо, девочки? – кричит снизу дядя.

– Да, – отвечаю я. – Дей, зайди к нам, пожалуйста!

Едва он переступает порог нашей комнаты, как Мила втягивает сопли и вытирает слезы. Гордей садится перед ней на корточки.

– Что случилось, миледи?

– Я запуталась в платье…

– Сейчас я тебе помогу. Смотри, Мила. Это особенное платье. Ты в любой момент можешь снять юбку, и у тебя будет комбинезон, – объясняет он.

– А ты можешь сразу снять юбку? – просит сестра.

В какой-то момент мне хочется вмешаться. Она еще слишком мала, чтобы просить о таких вещах. К счастью, у людей вокруг меня не такое испорченное мышление.

– Конечно.

Избавившись от юбки, Мила бежит к зеркалу и долго перед ним крутится. Она даже не просит прикрепить юбку обратно. Прогресс!

– Вела, – зовет она, – сделай мне длугую плическу! Эта не подходит к новому платью!

– Вот блин, – улыбаясь, иду к сестре. – Подожди немного, ладно? – прошу Гордея.

* * *

После праздничного обеда выходим из дома. Пообещав взрослым, что вернемся не позже девяти вечера, мы идем по дороге. Держу Милу за руку. Она скачет рядом, что-то довольно мыча себе под нос. На ней зеленый комбинезон поверх желтой футболки. Сестра больше похожа на цветущий одуванчик, чем на недавно вылупившегося птенчика. На ее голове красуется неровный высокий хвост сбоку, и она не упускает шанса обязательно тряхнуть им.

– Куда пойдем? – спрашивает Гордей.

Упс. А вот об этом я как-то не подумала.

– Я надеялась, что мы не отойдем далеко от дома. Завтра рано вставать и все такое… – начинаю отнекиваться.

– Тогда пошли на наше место.

– Пошли.

Мила выворачивает руку из моей ладони и скачет впереди. Ей весело, она счастлива. Срывает маленький подсолнух и сует его в волосы.

– Волнуешься? – спрашивает Дей.

– Ты о чем?

– О школе.

– А… не очень. Это всего лишь школа, они везде одинаковые.

– Тихон рассказал, почему его уволили?

– Да, – останавливаюсь, краем глаза наблюдая за Милой, мелькающей между подсолнухами. – Почему у меня такое чувство, что ты знаешь об этой ситуации больше, чем говоришь?

– Отчасти так и есть.

Ну, хотя бы он не кривит душой.

– Дей… – провожу руками по предплечьям. – Если я попрошу тебя объяснить, как ты связан с увольнением дяди, объяснишь?

Он отводит взгляд, потом возвращает его ко мне.

– Он ушел с работы из-за меня.

Мне становится больно.

– Что ты такое говоришь? Тихон сказал, что…

– Он специально так сказал. Но это произошло три года назад, а тогда он был мне как отец. И… в общем, обвинения могли зайти слишком далеко, – Гордей прочищает горло и становится непривычно серьезным. – Как-то раз я пришел в школу в одежде, которую сам сшил. И она немного… напоминала платье. И… это стало поводом для дурных мыслей в головах людей. Они хотели пойти дальше и обвинить Тихона в том, что я из-за него такой.

У меня перехватывает дыхание от ярости.

– Вот же суки, – стискиваю зубы и кулаки.

– Суки? – рядом возникает Мила.

Хлопаю себя по лбу.

– Я… я говорила о собаках. Да. О собаках женского пола…

– Ты видела щеночка?! – восклицает сестра и озирается.

– Вера оговорилась. Мы обсуждали суки´, на которых можно разместить домик на дереве, – говорит Гордей. – Для тебя не так-то просто подготовить сюрприз.

Внимание Милы приковывается к