Дома костей - Ллойд-Джонс Эмили

– Я сумел спасти свой мешок, – объявил он устало и торжествующе одновременно. – Он почти не промок.

– Хорошо, – хрипло отозвалась она. – По крайней мере, пергамента у нас будет полным-полно.

Он тяжело вздохнул и медленно выпустил воздух.

– Ну а ты?..

Горевать о потерянном топоре было нелепо, и тем не менее при мысли о нем Рин пронзила боль. Она зажмурилась, потом снова открыла глаза. Слезами горю не поможешь.

– А я не спасла ничего. Была слишком занята, пытаясь не умереть.

– За что я весьма признателен. – Он слегка улыбнулся.

Эллис подал ей руку, а когда она взялась за нее, потянул, помогая встать.

Взгляд Рин устремился вдаль поверх его плеча, ее дыхание участилось.

Перед ними высилась крепость Сиди.

Подвесной мост отсутствовал – зачем он, если озеро охраняет чудовище. Рин различила на крепостной стене с бойницами щербины в камне – видимо, оставленные стрелами. Она насчитала не меньше восьми башен, превосходящих высотой любые деревья и отбрасывающих на землю длинные тени. В памяти начали всплывать давние предания о битве Гвидиона из дома Дон и его клана против Арауна со свитой.

В конце концов, Гвидион победил. Не с помощью магии или меча, а благодаря имени. Он назвал настоящее имя непобедимого воина, защитника Арауна, тем самым отняв у него силу и прекратив бой.

Рин подняла руку и дотронулась до неприступной стены крепости. За долгие годы ветер придал ей гладкость.

– Идем, – позвала она, – поищем вход.

Пока они шагали вдоль крепостной стены, Рин видела, каким это место было раньше. К основному сооружению примыкало несколько зданий поменьше. Вдоль стен выстроились хижины, еще дальше просматривались очертания хлева. В траве пестрели поздние цветы, рассыпаясь белыми бусинами на зеленом фоне. Над головой порхали птицы, щебеча между собой. Их гнезда были свиты высоко на стене, на месте выпавших камней, и недосягаемы для хищников.

Они вошли в крепость через житную башню. От большой печи под открытым небом осталась только груда камней, она была похожа скорее на погребальный курган. Заметив дверь, Рин взяла один из камней и била по петлям, пока те не поддались. Дверь приоткрылась внутрь. Узкого прохода оказалось достаточно, чтобы проникнуть в помещение.

Воздух внутри казался безжизненным. Он был подозрительно неподвижным – ни ветерка, ни движения какой-нибудь мелкой живности. В нем чувствовалась застоялая сырость, и Рин передернулась, входя в просторную комнату. В ней были всевозможные столы, бочонки, составленные в пирамиды, тускло поблескивающие стеклянные сосуды, запечатанные пыльным воском. Рука сама собой потянулась к ним, но Эллис остановил ее и отвел в сторону.

– Я бы не стал ничего здесь трогать, – тихо произнес он. – А вдруг что-нибудь еще зачаровано?

Рин понимала его опасения, ей тоже было тревожно. Потолки поднимались слишком высоко над головой, помещения казались чересчур просторными, тени – зловеще-густыми. Эта крепость не предназначалась для людей, если только те не были приглашены присоединиться к дикой охоте или в гости к телвит тэг.

Они прошли по коридору, ведущему во внутренние покои. Один из этих покоев, похоже, был залом совета, столом в нем служил спил могучего ствола на ножках. Казалось, этот стол изготовили из тысячелетнего дерева.

В крепости больше никто не жил – в этом Рин была уверена. Пыль лежала ровным слоем, ничто не нарушало тишину. Не было никаких признаков движения, дыхания или…

Что-то со свистом рассекло воздух над головой Рин, и она невольно пригнулась, упав на колени. Эллис издал резкий испуганный крик.

На люстре сидела птица и глазела на них.

Эта люстра была изготовлена не из металла или стекла, а из рогов. Птица склонила голову набок, изучая незваных гостей. Рин подняла руку в безмолвном приветствии, будто пернатая могла ее понять. Возможно, и впрямь могла.

Рин шагнула в очередной дверной проем, и ей открылся еще один зал. Будто бы она снова очутилась под открытым небом – настолько высоким здесь был потолок.

А посреди зала стояло изваяние.

Оно выглядело деревянным, но это не могло быть правдой – дерево отчасти утратило бы блеск. Только заметив сухие и скукоженные листья, Рин поняла, что изваяние – это живое дерево, уснувшее в преддверии зимы. Его ветви, ствол и даже корни составляли подобие человеческой фигуры. Мужчина стоял спокойно и уверенно, подняв одну руку в приветственном жесте, а в другой сжимая меч. Его шлем, повторяющий очертания оленьих рогов, делал его красоту неземной.

– Король Араун, – благоговейно проговорила Рин. Она не удивилась бы, если бы изваяние ответило ей, но оно осталось неподвижным. Рин почтительно склонила голову, пусть и всего на миг.

Должно быть, когда-то здесь, в большом зале, принимали гостей, прибывших подивиться чудесам крепости Сиди. Зал до сих пор сохранял красоту, как цветок, засушенный между страницами книги. Его цвета потускнели, но линии и формы все еще были прелестны. Здесь король иных, наверное, устраивал веселые пиры, и Рин позволила себе вообразить их. Наряды из морской пены и кружева, головы, увенчанные листьями и сверкающими драгоценностями, кубки, полные до краев игристыми винами, и над всем этим великолепием – король иных в короне из оленьих рогов. Рин поймала себя на том, что даже замедлила шаг, чтобы не потревожить листья. Здесь, в королевском зале, самой себе она казалась неопрятной и неотесанной и все еще дрожала после холодной озерной воды.

– Поверить не могу, что он бросил все это, – тихо произнес Эллис.

– Должно быть, разочаровался в людях, – отозвалась Рин. – После того как Гвидион сначала ограбил его, а потом развязал против него войну, Араун, видно, решил, что люди не стоят того, чтобы оставаться рядом с ними. И он собрал свою свиту, всю свою магию и уплыл прочь.

Вид огромного зала вызывал горьковато-сладкое ощущение давно ушедшего мира, побуждал Рин больше узнать о нем. Так и тянуло вымести отсюда опавшую листву и паутину, зажечь свечи, вернуть крепости Сиди тепло и уют. Она чем-то напоминала дремлющего зверя, который проснется, если его погладят по-настоящему ласковые руки.

Но даже восторг не затмил ее понимание, что это место никогда не будет принадлежать ей. Оно не предназначено для таких существ, как люди. Мать с маленьким сыном отважились поселиться здесь, и поступки женщины пробудили дома костей. Остаться и даже ненадолго задержаться в крепости было бы глупостью, хоть Рин и понимала, почему может возникнуть такое желание.

– Нам надо найти котел, – напомнила она, понизив голос.

Эллис разглядывал великолепный зал, его высокие окна и птиц, гнездящихся на карнизах над ними. Его губы беззвучно шевелились, пока он вдруг не опомнился.

– А?.. Да. – Он помолчал. – Мы быстрее обыщем крепость, если разделимся.

– Думаешь, это безопасно?

Эллис дернул здоровым плечом:

– Ничего безопасного в этой крепости нет. Вот потому-то я и не хотел бы здесь задерживаться. В твоем предании сказано, что в котле требуется вскипятить воду, значит, в первую очередь искать надо там, где есть очаг или камин.

– Ясно. – Отчасти ей даже хотелось остаться одной: сумятица последних нескольких дней угнетала, Рин еле выдерживала ее бремя. – Но мы обязательно должны встретиться через несколько часов. Скажем… через два?

– Я осмотрю восточные башни, – решил он, – а ты западные.

Прежде чем отвернуться, Эллис помедлил, искоса бросив взгляд на дерево-изваяние. Он казался при этом далеким, отчужденным. Он прошел в двери и скрылся в коридоре за ними.

Рин не двигалась с места. Дыхание стало прерывистым, из груди вырвался звук, похожий на икоту. Ноги задрожали, и она опомниться не успела, как уже сидела на одном из запыленных стульев. Она не знала, почему это место так действует на нее, но отрицать его влияние было глупо. Оно было средоточием всех древних преданий, всех сказок на сон грядущий, всех проблесков зловещих дебрей, которые она видела, заходя в лес с самого краю, всех чудовищ и героев. И ей было до слез жаль, что она не сможет рассказать обо всем этом отцу.