Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов

Вид дома П.С. Строгонова со стороны Моховой улицы. Акварель Ж. Мейблюма

С 1847 по 1862 годы, с небольшими перерывами, граф находился в Вечном городе, где, познакомившись с Карлом Брюлловым, начал составлять свою замечательную коллекцию живописи. Одним из первых его приобретений стала «Демонстрация 1848 года в Риме» «великого Карла». Однако русских мастеров Строгонова все же интересовали западноевропейские живописцы. Для приобретения картин он часто посещал Францию и Голландию. Пример графа Александра Сергеевича всегда стоял перед Павлом, и он задумал некое продолжение большой академической коллекции дома на Невском. Главной целью нового собирательства стали ранние итальянцы. Их произведения не были представлены в собрании Строгоновых, но высоко ценились в XIX веке в рамках интереса к средним векам.

Выше уже говорилось, что дом Павла Сергеевича стоял глаголем. В целом это была маленькая усадьба, состоявшая из нескольких построек. Вход в дом и въезд во двор, перегороженный чугунными воротами, были устроены со стороны Сергиевской улицы. Здесь же главная часть дома соединялась переходом над воротами с так называемым лицевым флигелем в полтора этажа. Внизу здания находились хозяйственные помещения, а наверху ряд комнат. Во дворе Монигетти расположил четырехэтажное служебное здание с конюшнями, а также помещениями для служителей и сторожей.

Сердцем главного здания маленького ансамбля являлась смотревшая окнами во двор Столовая, оформленная в стиле фламандского барокко. Отделанный деревом камин украшала латинская надпись «Nectimeo necspero». Этот девиз располагался на кольце, принадлежавшем другому графу Павлу Строгонову — Павлу Александровичу, умершему в 1817 году на фрегате «Патрикий». Давая подобное имя своему второму сыну, граф Сергей Григорьевич хотел, вероятно, видеть его воином или государственным деятелем. Однако в данном случае магия слова не сработала. У Павла-второго оказалось больше склонности с личностью графа Александра Сергеевича.

Забавный волк на Парадной лестнице дома держит картуш с вензелем Павла Сергеевича

В Столовую вели четыре двери, связывавшие ее с гостиными, внутренними комнатами и Парадной лестницей, на которой стоял исполненный итальянским скульптором Виченцо Вела (1822–1891) мраморный волк, держащий картуш владельца, — оригинальная особенность дома. Вела, уроженец Швейцарии, сначала работал в качестве каменотеса при реставрации Миланского собора, в 1847 году он отправился в Рим, где мог познакомиться с Павлом Сергеевичем. Скульптор участвовал в 1848 году в войне за освобождение Италии, по окончании боевых действий жил и работал в Турине. За первым трудом, статуей «Спартак», принесшей ему премию на Парижской выставке 1855 года, последовали другие произведения, замечательные по своей жизненности и сильной передаче чувств. Такими являются, например, «Плачущая Гармония», исполненная для памятника композитору Доницетти. Композиция «Умирающий Наполеон» имела оглушительный успех на Всемирной выставке в Париже в 1867 году.

Поднявшись по Парадной лестнице Сергиевского дома, гости попадали в небольшую приемную, а затем в зал Гюбера Робера, вновь отсылающий нас в век минувший. Граф Павел Сергеевич предпочел раннего «рокального» Робера — пять овальных композиций, часть из которых находилась над дверями в виде десюдепортов, а другая располагалась на стене. У графа Александра Сергеевича была подобная серия, но затем он с ней расстался, заказав те огромные картины, что теперь украшают Белый зал Зимнего дворца, а ранее составляли содержание зала в доме на Невском.

Купольный зал, оформленный в стиле Людовика XV, являлся главной гостиной дома. Центром его был pate — особой формы диван вокруг комнатных растений.

Окна Зеленой гостиной были обращены на Моховую улицу. «Как в архитектурном отношении, так и по декоративному своему впечатлению, гостиная эта принадлежит к самым изящным в Петербурге. Здесь архитектор действительно отличился — постройка гостиной во всех ее частях и мельчайших деталях исполнена по шаблонам и рисункам, сделанным г. Монигетти в натуральную величину каждого предмета; прирожденный вкус художника и любовь к делу работали здесь заодно. Стены обиты одноцветной обюссонской тканью мутно-зеленоватого цвета, какой встречается на листьях ветлы или оливы. Двери из черного дерева, камин, обложенный порфиром различного цвета. Представьте, что все это служит только фоном или подставкой обширной коллекции художественных предметов.

Зеленая гостиная с „головой Микеланджело“

Столы, комоды и этажерки покрыты чашами, кубками и китайскими химерами, выточенными из горного хрусталя, нефрита или агата — древними китайскими вазами, редкими по форме или краскам миниатюрами, часами и табакерками всех возможных типов и стилей, флаконами, медальонами и стеклянными сосудами рубинового цвета, обделанными в золото, серебро и бронзу, чеканенную с ювелирной точностью, множеством предметов из кости, дерева, японского лака и т. д. и т. д.». Эти строки были написаны в 1875 году известным писателем, знатоком искусств и коллекционером Дмитрием Васильевичем Григоровичем (1822–1900), который, как мы увидим впоследствии, обладал также талантом рисовальщика.

В начале 1860-х годов писатель приехал в столицу «искать места, которое не мешало бы… продолжать литературные занятия». С.А. Гедеонов, сын бывшего директора императорских театров и директор Эрмитажа, пообещал просителю место секретаря музея, но поставил условие: соискатель «должен был сделать описание всех отделений Эрмитажа в такой форме, чтоб оно могло служить руководством для посетителей». Такую работу Григорович с блеском исполнил, найдя для себя новую стезю. В 1864 году он сочинил «Прогулку по Эрмитажу». На следующий год в свет вышло и другое издание писателя «Новые приобретения Эрмитажа. „Мадонна“ Люнардо да Винчи. „Суд Аполлона над Мараем“ Корреджио».

Поскольку желаемого места писатель не получил (Гедеонов отдал его какому-то своему родственнику), в 1864 году Дмитрий Васильевич оказался на посту секретаря Общества поощрения художников. Он оставался на нем в течение двадцати лет, блестяще проявив свои организаторские способности. Судя по всему, важнейшую роль в назначении Григоровича сыграло покровительство графа Павла Сергеевича, которому писатель однажды признался: «С тех пор как я познакомился с Вами, я часто и совершенно невольно обращался к Вам мысленно, каждый раз, как получал какое-нибудь сладкое художественное наслаждение. Это делалось очень просто, само собою, в уверенности в искреннею и горячую любовь Вашу к предмету художества — столь мне близкому и дорогому».[65] Одна из следующих глав будет посвящена сотрудничеству Строгонова и Григоровича в ОПХ. В очередной раз продолжим знакомство с домом, следуя тексту писателя и рассматривая попутно акварели Жюля Мейблюма и фотографии Джованни Бианки.