Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия

 «ПРЕМЬЕРА!ТАКОГО ВЫ ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛИ!НЕВЕРОЯТНЫЙ ДУЭТ ВОЗДУШНЫХ ГИМНАСТОВ!НЕ ПРОПУСТИТЕ!»

Взглянув на афишу, Макар почувствовал легкое приятное волнение. Мать перехватила этот взгляд и на миг приобняла сына, шепнув:

— Горжусь тобой, милый.

— Не г-говори «гоп», пока не п-перепрыгнешь, — немного нервно отшутился он.

Она уверенно покачала головой:

— У тебя все получится. Точнее, у вас!

Труппа тоже подготовилась к его дню рождения: едва Макар переступил порог цирка, его встретила толпа, радостно скандирующая:

— По-здра-вля-ем!

Из толпы вперед выдвинулась маленькая Яна, которая несла круглый тортик с горящими свечами.

— Задувай свецьки! — важно потребовала она у него. — И загадывай зелание.

Макар присел на корточки и на секунду зажмурился. Даже тени сомнения не возникло, что именно он должен загадать.

«Хочу, чтобы у нас с Динкой все было хорошо!» — подумал он и дунул изо всех сил. Все свечи — их было ровно восемнадцать — моментально погасли, и труппа довольно зааплодировала.

— Сто ты загадал? — тараторила любопытная Яночка. — А знаес, сто я загадаю на свой день воздения? Это секъет. Хоцес, сказу?..

Затем они все дружно ели торт, смеялись, артисты похлопывали Макара по плечу, подбадривали… А он нет-нет да и косился в сторону телефона.

Время ползло медленно, точно улитка. Тот факт, что Динка по-прежнему так и не давала о себе знать, очень омрачал ожидание вечера и предвкушение выступления. Макар с трудом заставлял себя сосредоточиться на тренировке.

В конце концов он не выдержал. Во время перерыва подхватил мобильник и ушел с манежа, невнятно пробормотав на ходу:

— Скоро вернусь…

Оставшись один, он набрал номер Сони. Она откликнулась после первого же гудка.

— Да, Макар?

— Можно мне поговорить с Динкой, п-пожалуйста? — волнуясь, произнес он. — Это очень важно.

В трубке повисло напряженное молчание.

«Не хочет разговаривать», — сообразил Макар, чувствуя, как печет в груди от горечи и обиды. Даже в такой важный для него день — не хочет!..

— Ее сейчас нет рядом, — после паузы неуверенно откликнулась наконец Соня.

— Так п-позови!

— Она… не дома.

— А где? — удивился он.

— Так… вышла кое-куда по делам.

— Одна?! — не поверил Макар.

— Ну… вообще-то со мной… то есть — типа со мной, — поправилась Соня. — Вышли из дома мы вместе. Я ее вроде как прикрываю. Но ее сейчас со мной нет.

В душе на миг птицей взметнулась отчаянная надежда.

— Она не в цирк отравилась, случайно?

Однако Соня отозвалась:

— Нет.

Ему это не понравилось. Очень не понравилось!

— Сонь, что п-происходит? — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал и не срывался. — Где она сейчас и с кем? П-почему ты ее прикрываешь?

В трубке раздался тяжкий вздох:

— Если я тебе расскажу, она меня убьет.

У Макара пересохло в горле.

— Я т-тебя не выдам.

— Ну… я даже не знаю… — задумчиво проговорила Соня.

Он сам был готов убить ее за то, что она так тянет время!

— Г-где она и с кем? — повторил он требовательно.

Соня в очередной раз глубоко вздохнула.

— Помнишь, я рассказывала тебе о ее бывшем парне — Гарике?

Помнит ли он? Макар невесело усмехнулся. О да! Та история со слитыми фото и видео успела помотать нервы и ему тоже.

— И что Г-гарик? — нетерпеливо переспросил он.

Снова тяжкий вздох — господи, задушить ее было мало с этими многозначительными вздохами!

— Короче… он вчера приехал в город. Захотел с ней встретиться.

— Зачем? — выкрикнул он беспомощно и отчаянно.

— Макар, я не знаю, — ответила Соня устало. — Это их личные дела. Собирался о чем-то важном поговорить. Так что она сейчас с ним на встрече. Извини. Я правда не хотела, чтобы ты об этом узнал.

52

Соня долго не хотела называть ему адрес кафе, в котором Динка встречалась со своим бывшим: отнекивалась, ломалась, придумывала нелепые отговорки… Макара ужасно взбесила эта двуличность. Если бы она реально не хотела сдавать сестру — не заикалась бы об этом вовсе, а раз уж сказала «а» — должна теперь произнести и «б».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Она меня убьет! — продолжала причитать Соня в трубку, но его это уже мало заботило.

Убьет? Что ж, значит, пусть убивает. А если честно, то убитым сейчас чувствовал себя он сам…

— Сынок, куда ты? — испугалась мать, когда увидела, с каким каменным лицом он ворвался в гримерную и схватил с кресла джинсы, чтобы переодеться — слава богу, хватило ума не помчаться по адресу прямо в трико.

— Я отлучусь ненадолго… П-по делам, — отрывисто бросил он, стараясь не смотреть ей в глаза.

— По каким таким делам? — ахнула мать. — У тебя выступление через несколько часов! Нужно еще хотя бы раз прогнать номер, проверить, все ли в порядке.

— Все и так в п-порядке.

— Макар, стой! — мать схватила его за рукав буквально в последний момент. — Ты ведь… к ней идешь? — спросила она понимающе.

Он аккуратно высвободил свою руку:

— У нее есть имя, мама.

— Господи! — мать подняла глаза к потолку. — И когда же это безумие прекратится… Она же тебя реально с ума свела, ты как больной себя ведешь, сам не замечаешь?!

— Все будет хорошо, — буркнул он, не желая тратить больше ни секунды на пустые разговоры, и выскочил за дверь.

Он не знал, что скажет Динке, когда увидит ее. Да и будет ли у него возможность сказать ей хоть что-нибудь? Может быть, она не захочет его даже слушать. Макару казалось, что все происходящее с ним — затянувшийся и вязкий дурной сон, из которого он никак не может выкарабкаться в реальность. Все это просто не укладывалось у него в голове — Динкин игнор… неизвестно откуда взявшийся Гарик, черт бы его побрал… их встреча…

Нужное кафе он нашел быстро, но не сразу решился войти, некоторое время продолжая неловко топтаться неподалеку от входа.

А затем вдруг увидел Динку в окне…

Она сидела к нему спиной, но он сразу ее узнал. Узнал эти длинные шелковистые волосы, знакомый наклон головы, изгиб шеи и плавную линию плеч… он мог бы нарисовать каждую деталь с закрытыми глазами.

Гарик — а это, несомненно, был именно Гарик — наоборот оказался лицом к окну, и по идее Макар сейчас мог хорошенько его рассмотреть. Но он почему-то ничего не видел. Ничегошеньки! Как ни напрягал зрение, а вместо физиономии этого самого Гарика было какое-то мутное расплывающееся пятно. Макар даже поморгал и несколько раз крепко зажмурился, чтобы убедиться, что с глазами у него все в порядке, но так и не смог разглядеть лица. Зато ему отчетливо видна была рука Динки, которая лежала на столе. Пальцы ее нервно сжимались в кулак, а затем снова разжимались… И так же отчетливо он видел ладонь Гарика, которой он внезапно накрыл Динкину руку. Динка не вырвала ее, не запротестовала — продолжала сидеть, словно так и должно было быть. Словно не было ничего более естественного в том, чтобы другой парень — не Макар — сжимал сейчас ее пальцы…

Он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Одно дело — ревновать и строить догадки заочно, в собственном воспаленном воображении, и совершенно другое — своими глазами видеть, как какой-то мудак спокойно хватает твою девушку за руку и вообще ведет себя так, словно имеет на нее какие-то права!

Пока он тщетно пытался хоть как-то осмыслить и переварить происходящее, парочка в кафе поднялась из-за стола. Гарик сделал шаг по направлению к Динке и обнял ее. И она не оттолкнула его! Наоборот — Макар видел, как взметнулись ее руки, обвивая шею своего бывшего парня. Да вот только бывшего ли?! Он уже не был в этом уверен. Бывший тут, судя по всему, он сам…

Наверное, вид у Макара был совершенно очумелый. Во всяком случае, даже Гарик обратил на него внимание: наверное, чувак с диким взглядом по ту сторону стекла и впрямь производил странноватое, если не сказать пугающее, впечатление. Макар по-прежнему не мог разглядеть лица Гарика, но он прекрасно видел, как тот указывает в его сторону — и Динка медленно оборачивается.