Альфред Хичкок - Акройд Питер

– Мы закончили?

– Да, мистер Хичкок.

– Думаю, на сегодня все.

Внимание он уделял в основном Энтони Перкинсу и Джанет Ли, исполнителям главных ролей. Вскоре между ними установились добрые отношения, и Ли стала объектом его розыгрышей. Режиссер экспериментировал с мумифицированным телом миссис Бейтс и присылал в гримерку Ли разные варианты куклы, когда она обедала, а затем измерял громкость ее крика. Хичкок хотел все сделать правильно. Она писала, что «ему нравилось меня пугать». Тем не менее, оглядываясь назад, она высказывала предположение, что так он пытался «держать меня в напряжении, то есть в состоянии Мэрион». Ли также говорила, что «он был необыкновенно внимательным, деликатным, уважительным, милым и дружелюбным». Кроме того, Хичкок обрушивал на нее свой запас непристойных анекдотов, прежде чем она выходила к камерам.

Так же непринужденно он вел себя с Перкинсом, и актер почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы предложить некоторые изменения в сценарии. Обычно Хичкок этого не одобрял, но к Перкинсу проявил большую снисходительность. Перкинс вспоминал, как приносил некоторые переписанные реплики в гостиную Хичкока, где тот внимательно читал лондонскую The Times.

– Они хороши?

– Не знаю. Может, мы сэкономим время, если вы их сейчас просмотрите?

– Уверен, что они очень хороши.

– Не хотите посмотреть?

– Прочтете мне позже.

Центральный эпизод фильма – убийство в ванной, и его вполне обоснованно называют самой запоминающейся сценой в истории кино. Пронзительные звуки скрипок усиливают воздействие на зрителя, но самые мощные эффекты достигаются точным и искусным монтажом. При работе над этим эпизодом быстрота не имела значения, и вместо девяти минут в день сорок пять секунд экранного времени снимались семь дней. Было задействовано семьдесят точек съемки, и требовалось соединить семьдесят восемь фрагментов фильма. Хичкок говорил, что в трудоемком процессе монтажа «мы уплотнили его и задали темп». Позже он добавил: «Все возбуждение в процессе убийства достигалось за счет монтажа».

Каждый удар снимали с другой точки. На звуковой дорожке повторяющиеся удары ножа в тело имитировались с помощью дыни касаба, а роль крови выполнял шоколадный сироп. Съемочная группа не сомневалась, что сцена не пройдет цензуру, но на экране не было ничего такого, что требовалось бы вырезать. Жертву не показывали обнаженной – это было запрещено. Хичкок всегда утверждал, что в сцене не показано, как нож входит в тело, хотя в одном коротком фрагменте видно, как лезвие погружается в туловище куклы. Но эти кадры искусно спрятаны при монтаже.

Возможно, Хичкок пытался спровоцировать цензора, показывая унитаз, в который Мэрион спускает какие-то клочки бумаги. Считается, что это первое появление унитаза на экране, что свидетельствует о изобретательности Хичкока, пытавшегося шокировать зрителей.

Никто не был уверен в потенциале фильма. Пегги Робертсон, персональный помощник Хичкока, сказала монтажеру Терри Уильямсу: «О, это всего лишь проходная работа. Не то что «К северу через северо-запад». В какой-то момент Хичкок пал духом и заявил, что их ждет неудача. Композитор Бернард Херрманн вспоминал, как он «нервно ходил взад-вперед, твердя, что это ужасно и что он сократит фильм для своего телешоу. Он сходил с ума. Он не понимал, что у него есть». Однако, отчасти поддавшись убеждениям Альмы, все время поддерживавшей эти съемки, Хичкок продолжил работу. Именно Бернард Херрманн предложил написать партитуру только для струнных. Сомнения Хичкока рассеялись, когда он услышал то, что затем назвал «пронзительными скрипками». Режиссер удвоил гонорар Херрманна и, как утверждали, сказал, что «33 % эффекта, который достигается при просмотре «Психо», принадлежат музыке».

В то же время фильму свойственны интимность и непосредственность телевидения. Хичкок настоял на использовании 50-миллиметрового объектива, чтобы передать эффект человеческого взгляда. Как объяснял Маршалл Шлом, помощник режиссера по сценарию, Хичкок «хотел, чтобы перед зрителем все время была камера… как будто он видит все собственными глазами». Он также потребовал, чтобы повсюду повесили зеркала, передающие двойственность видимости и реальности.

Фильм удивительно точно воспроизводит короткий роман, по которому он снят; основа сюжета содержится в истории Роберта Блоха о Нормане Бейтсе и его матери, но убийство Хичкок, разумеется, изменил до неузнаваемости. В книге его описание занимает меньше половины страницы, и убийца обезглавливает жертву. Сцена в душе противоречила общепринятым представлениям о фильме и всей кинематографической традиции; считалось неразумным убивать героиню, которую играет звезда, когда фильм еще не перевалил за середину. После этой сцены у зрителей сохраняется состояние сомнения и напряженного ожидания, поскольку их внезапно выводят из комфортной зоны, когда они отстраненно смотрят «кино». Теперь они могут смотреть на экран только с усиливающимся трепетом.

Главный герой «Психо» – это, несомненно, Норман Бейст в исполнении Энтони Перкинса. Бейтс явно принадлежит к хичкоковскому типу: немного странный и неврастеничный мужчина, возбудимый, с неясной сексуальной ориентацией, которого особенно тревожат женщины. Такой характер, первый раз сыгранный Айвором Новелло в «Жильце», затем появлялся и в других фильмах Хичкока. Перкинс сыграл свою роль с таким блеском, что уже не смог от нее избавиться; в течение следующих тридцати лет он сыграл в трех разных ремейках фильма.

В определенном смысле «Психо» – бесстрастная, даже жестокая картина. Однажды Хичкока спросили: «В чем глубинная логика ваших фильмов?» «Заставить зрителя страдать», – ответил он. Однако в интервью BBC через четыре года после выхода фильма режиссер заметил: «Однажды я снял кино, достаточно ироническое, под названием «Психо», – и добавил: – Содержание казалось мне довольно забавным, да это и была одна большая шутка. Я ужаснулся, обнаружив, что некоторые восприняли фильм всерьез». «В конце там вообще не было никакого насилия, – продолжал он, – но к тому времени, слава богу, публика уже кричала от ужаса». Энтони Перкинс подтверждал, что фильм задумывался как комедия, по крайней мере как черная комедия; возможно, именно в этом и состояла шутка – над зрителями.

В фильме полностью отсутствует какой-либо тайный смысл, если не считать общего ужаса жизни. У него нет иной цели, кроме как шокировать или напугать аудиторию. Вот почему манипуляция публикой началась еще до выхода фильма на экраны. Из трейлера становится ясно: над зрителями хотят подшутить, и Хичкок участвует в розыгрыше. «И в этом доме происходят самые невероятные, ужасные события. Думаю, мы можем войти внутрь, потому что дом уже подготовлен к продаже. Хотя я не знаю, кто теперь захочет его купить… Вы видели кровь. Это было так ужасно, что даже описать невозможно».

Из рекламы «Дьяволиц» Хичкок позаимствовал необычный трюк – запрет входить в зрительный зал после начала фильма; владельцы кинотеатров были вынуждены включить данный пункт в контракт. Возможно, у режиссера имелись и эстетические основания, но рекламный эффект был огромен. Это решение широко обсуждалось. Хичкок или студия составили инструкцию «Как обращаться с «Психо», предлагая менеджерам наиболее подходящий способ рекламы и проката фильма. В фойе кинотеатров разместили большие силуэты грузной фигуры Хичкока с объявлением: «Просьба не портить финал – это единственное, что у нас есть». Зрителям, стоявшим в очереди, проигрывали записанный на пленку голос Хичкока. «Эта очередь пойдет вам на пользу. Она поможет вам оценить кресла внутри. Она поможет вам оценить «Психо». Цель всех этих приемов – сделать ожидание невыносимым. Вот-вот зрителям должны были показать нечто ужасное, и это создавало некое чувство общности у тех, кого просили встать в очередь и купить билеты задолго до начала сеанса. Такое было в новинку для американской публики, которая привыкла заходить в зал в любое время. Но дисциплина помогала усилить страх и впечатлительность зрителей. Английский режиссер Торольд Дикинсон однажды заметил: «Ни один фильм не пугает зрителей. Публика пугает себя сама».