Изверг. На пороге исправления - Olesse Reznikova

злость, — улыбнулся Стас, сверкнув своими глазами. Они были намного светлее чем у Кирилла, бездушные, прозрачные. — Давай, выплесни весь гнев. Покажи свое истинное лицо!

Кирилл расслабил хватку, и Стас оттолкнул его от себя, поправляя свою кожаную куртку, в которой пришел. Кирилл начал припоминать что-то из детства и отступил на шаг назад, с ужасом глянув на Стаса.

— Да, ты помнишь, — на низких тонах проговорил он, снова улыбнувшись своей ненормальной улыбкой. — Кирюша, маленький брат, ты все помнишь.

Кирилл схватился за голову и прижался к стене спиной.

— Я ничего не понимаю, — прошептал он, поднимая взгляд на Стаса, тот прошелся по коридору, остановился перед ним.

— Сейчас поймешь. Придется напомнить тебе одну историю без срока давности. Когда-то давно жил один мальчик по имени Кирилл, ему было где-то семь лет, у него была семья, мама, прекрасная женщина по имени Дарья, но что-то пошло не так. У нее появился ужасный свекор после замужества с одним мужчиной, приходившийся отцом твоему и моему отцу. Казалось бы, они хорошо отгородились, но в один день… — Стас усмехнулся, издав звук: «хух». — В один день все пошло наперекосяк. Свекор каким-то образом смог пробраться в дом своего сына, несмотря на то, что делать ему это было запрещено, и жестоко избить женщину. Тогда-то и пришел ты и увидел все своими маленькими глазами. Снаружи все с тобой было хорошо, но психика испортилась. Ты начал проявлять к людям некую скрытую жестокость, и тогда твой отец окончательно переехал из того места, чтобы наш с тобой дед не смог до вас добраться. Сменил свою и твою фамилию на девичью своей жены, твоей матери. Ему казалось, все обошлось, но не тут-то было. Ты наверняка помнишь тот момент, когда дед нашел тебя и преподал урок насчет твоей «бросившей» девушки.

— Замолчи, замолчи! — закричал Кирилл, схватив Стаса за куртку.

— О нет, — он перекричал его. — Ты выслушаешь до конца! — Стас прижал Кирилла к стене, когда ему надоело постоянно терпеть эту игру с растягиванием одежды. — Слушай и внимай! Когда дед посоветовал тебе проявить всю ненависть, что ты только мог, в сторону Тамары, что ты сделал? Ровно так, как он приказал! Почему, спросишь ты? Потому что в тебе это заложено от него! В тебе, во мне, в твоем отце, в моем, во всех нас это живет и ожидает, наблюдает, кто сможет справиться, а кто поддастся искушению и явит свою сущность миру. Подожди, это еще не все, — приказал Стас, удерживая Кирилла за плечи. — Как мне известно, ты поддался. Тогда-то и стало интересно, кто же та, к кому ты так отчаянно испытываешь ненависть. Я ждал целый год, чтобы посмотреть на нее. Ведь слышал, что ты пытаешься ее сломить, но вот что удивительно, когда встретил ее, а нашу встречу ты помнить должен прекрасно, не заметил каких-то особых изменений в ней. Было только бесстрашие. И тогда-то у меня и зародилась она азартная идея…

— Нет! — сказал Кирилл почти шепотом, не глядя на Стаса.

— Раз этого не смог сделать ты, — он отошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение, намеренно тянув время, — тогда ее сломаю я.

Сердце упало в пятки, голова похолодела, ладони зачесались. Кирилл сорвался с катушек и прижал Стаса к стене, грубо приложив локоть к шее.

— Как ты посмел вообще притронуться к ней! — кричал он, не сдерживаясь. Но Стас лишь посмеялся как в тот самый вечер.

— Не нравится делиться? Прости, не знал, — он пожал плечами, глядя Кириллу в глаза, за что тот еще больше разозлился. — Да ты послушай! Ох, уж эти ее невинные глазки, этот взгляд из под ресниц, а какой запах исходил от ее волос — как тут не влюбиться, подумал я тогда. Мог бы быть повод именно таким, но на месте я взымел иную причину — как насчет того, чтобы сломить именно бесстрашие.

Кирилл со всей силы ударил его по лицу, и у Стаса из носа пошла кровь. Он улыбнулся, из-за чего его взгляд стал хищным, нечеловеческим.

— Давай, ударь меня еще раз! Можешь даже убить, как это сделал дед с твоей матерью!

Кирилл занес было снова кулак, но тут же его опустил.

— Что ты сказал? — прошептал он. — Что ты только что сказал?!

— Она не умерла от осложнений из-за пневмонии, ее сердце просто не выдержало после тех травм, что он нанес ей! — Стас разразился смехом, увидев эмоции Кирилла.

— Зачем? Зачем нужно было делать все это?

— Ты меня спрашиваешь? Мне это приносит удовольствие так же, как ему в свое время. Еще одна причина тому, почему я заинтересовался твоей Тамарой, — Кириллу стало противно оттого, как Стас произнес ее имя. — Вспомни, как звали мою мать, твою тётку по линии отца!

— Тамара…

— Я просто ненавидел мать, и когда выдался случай, узнал о еще одной обладательнице этого имени. Мне было просто интересно посмотреть, сколько она продержится. Все эти походы к ней в больницу только разжигали мой азарт. Я был готов просто наблюдать за ее выпученным лицом — это действовало как ветер на бушующее пламя.

— А ты стал таким же, как дед… Только тебе и представить сложно, каких ей требовалось трудов, чтобы хоть немного выбраться из этого темного омута, в котором ты ее чуть не потопил.

Стас подошел к Кириллу и заглянул тому в лицо, явно насмехаясь и провоцируя того на драку.

— Брат, эта любовь делает тебя слабым. Брось, не нужно оно тебе…

— Не называй меня братом!

— А как она тебя называла, когда ты целовал ее по ночам? Или такого еще не было? Ох, по твоему лицу вижу, что я был первым!

Кирилл уже не смог себя контролировать и бросился на Стаса, избивая. Тот лишь смеялся, наслаждаясь. Тут в коридор вбежал его отец и оттащил Кирилл от Стаса. Второй брат тоже был здесь. Они держали своих сыновей, когда один из них был готов вырваться и буквально убить второго.

— Вот она твоя сущность, Кирилл Изверин! Явилась наконец! Хватит притворяться милым мальчиком, я-то знаю, какой ты настоящий… — его отец закрыл ему рот, чтобы тот замолчал.

— Ты просто психопат, поехавший изверг! — крикнул Кирилл, осознавая, что только что произошло. Настоящая фамилия обескуражила его. Посмотрев на отца, он убрал его руки, которыми он сдерживал его, и ушел с торжества обманутый всеми. Сколько правды было у него под носом, а он ее просто не замечал.

Что насчет Стаса? Его ничего уже не могло исправить, как бы Николай Николаевич не боролся с ним.