Изверг. На пороге исправления - Olesse Reznikova

всего себя, что готовы пожертвовать всем ради того, кто любят. И даже… когда она получала от меня удары, чуть не теряла сознание от побоев, все равно приходила на следующий день и продолжала пытаться, — Клим задумался. — Саша все делала для меня, а я лишь разрушал все построенное ею. Это я во всем виноват: и что она не выжила, и что взялась исправлять меня.

Я повернулась к нему лицом и протянула руку к его щеке. По ней скатилась слеза, и Клим не стал этого скрывать. Я вытерла ее и взглядом предложила продолжить.

— Почему она вообще захотела все это устроить? Не могу точно сказать. Один раз она встретилась со мной в коридоре школы, тогда была совсем маленькой, четырнадцать-пятнадцать лет. Но какой огонь горел в ее глазах, что я даже смутился, она не только не боялась меня, сама целенаправленно шла навстречу. Может, она и зацепила меня своим бесстрашием как рыбку на удочку. Мне очень больно сейчас осознавать то, что я с ней делал. Мне нет ни оправдания, ни прощения, — Клим всхлипнул и положил ладонь тыльной стороной на глаза.

Я приподнялась, упершись в изголовье кровати, и положила голову Клима себе на живот, убрав его руку с глаз. Он скривил рот в улыбке и посмотрел в потолок. Я пригладила его волосы, пропуская их между пальцами — это почти запрещенное для меня действие оказывало успокаивающий эффект на нас обоих. Клим втянул воздух через нос и закрыл глаза, когда я сделала это. Свет, включенный на кухне, падал на лицо Клима, подсвечивая его черты. Я разглядела шрам около глаза, чуть выше скулы. Незаметно проведя по нему пальцем, пока делала то же самое с волосами, я улыбнулась своим мыслям.

— Что ты сейчас чувствуешь? — вдруг шепотом спросил Клим.

— Безопасность, — произнесла я в ответ.

Клим приподнял подбородок, когда моя рука вновь прошлась по его волосам, и сделал вдох. Затем медленный выдох.

— А я сейчас умиротворен.

Я прошлась по комнате взглядом. Согласившись с ним мысленно, закрыла глаза.

Проснувшись посреди ночи, я заметила, что теперь была в обычном положении — лежала на подушке. Ощутила на своей талии объятие и прикоснулась рукой — Клим обнимал меня сзади, что-то бормоча во сне. Странное ощущение крутилось животе, и я попыталась отдалиться, но Клим еще раз прижал меня к себе, что мне удалось почувствовать тепло его тела. Он бессвязно бормотал что-то, уткнувшись мне в волосы. Я грустно улыбнулась и положила свои ладони на его руки, находившиеся на моей талии, а позже снова провалилась в сон.

Утром я проснулась одна. Солнце пробивалось сквозь занавески и будило меня своим лучом, целью выбрав глаза. Я натянула одеяло на лицо и удовлетворенно выдохнула. Через несколько минут внутри кокона стало душно, и мне пришлось опустить одеяло. Клим сидел около кровати, наклонив голову вбок, и ожидал, пока я откину его в сторону, что и сделала сейчас. Испугавшись, подпрыгнула и села. Клим встал и прошелся по комнате.

— Мне кажется, скоро твои соседи будут думать о чем-то таком, что не должно приходить им в голову, учитывая то, сколько раз ты ночевала не в своей кровати, — предположил Клим, распахивая тяжелые шторы, и свет захватил всю спальню.

— Главное, чтобы нам ничего такого в голову не приходило. Я прекрасно знаю, почему ночую у тебя, и эта причина не должна касаться их.

— У тебя сегодня запись? — поинтересовался он, подходя к столу, что стоял в углу комнаты. Что-то поискав на подвесной полке, Клим подошел к кровати и начал сворачивать покрывало.

Я покачала головой и встала.

— Я предлагаю сходить куда-нибудь и обсудить твое прошлое, — предложил Клим. У меня кровь отлила от лица. Я скользнула по нему взглядом и встретилась с непониманием.

— Можем мы выбрать другую тему?

— Ты знаешь обо мне все, а я ничего. Интересно, что ты тогда имела в виду под «стала такой», значит, что-то произошло, когда мы встретились, — рассуждал Клим. Я спрятала от него свой волнующийся взгляд.

Согласившись с ним, отчего внутри все похолодело, я прошла вместе с Климом в свою квартиру. Он передал мне пакет с пирогом, что вчера вручила мне Варвара Петровна, и фотографию. Я спрятала ее в карман и виновато посмотрела на Клима.

— Прости, ты, наверное, не хотел видеть это фото. Я просто… мне дала его…

Клим шикнул, призывая меня замолчать.

— Нет, я испытывал к Саше только самые теплые чувства. Ее фотографии не вызывают у меня никаких иных чувств, кроме прошлого тепла в груди. Поэтому не волнуйся, моя скорбь приутихла вместе с появлением успокоительных, которые я принимал тогда.

Я понимающе взглянула на Клима и прошла на кухню. Он последовал за мной. Было утро и, возможно, одна из моих соседок застала бы нас вместе, но почему это так волновало меня? Какое мне дело до того, что они подумают о нас?

Положив пирог на стол, я подогрела чайник и налила чай. Мы с Климом позавтракали и встали из-за стола.

— Ты вчера подумала, что я хотел снова причинить себе вред? — неожиданно спросил он.

Я кивнула, кладя чашку в раковину.

— Не волнуйся, вчера я и правда порезался бритвой, но крови было так много, что сам невольно удивился. Как же быстро мы меняемся ролями, кто бы мог подумать, — изумился Клим. Я согласилась с ним.

Встретившись вечером в кафе, которое было в нашем районе, мы с Климом обсудили, что происходило со мной до встречи с ним, опуская подробности. Я вымоталась, испытывая напряжение на протяжении всего своего рассказа. Объяснить получилось только в общих чертах, так как особенные моменты даже Николаю Николаевичу еще не были известны.

— А он сейчас, — начал Клим, — что с ним сейчас?

Я вздохнула, вспоминая нашу прошлую встречу с Кириллом.

— Ему лучше, намного лучше, но он не виноват во всем происходящем.

Клим нахмурился, глядя в окно, потом на меня.

— Как же? Ты с Сашей невероятно похожа. Она бы тоже сказала, что это не его вина. Как бы плохо не было ему, все совершенное на его совести, так же, как и со мной. Может, она меня и простила, но мое чувство вины все равно иногда посещает меня. Поэтому ошибочно во всем и полностью отрицать его и мою вину.

— Только вот в чем различие: она любила тебя такого, а я не могла больше испытывать к нему тех чувств, что были ранее. Отличие главное в том, что между вами было тепло, а между нами только