Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах - Ольга Васильченко

в вороте блузу и мятую нижнюю юбку. Презрения в глазах посыльного прибавилось. Ну и куць с ним. Вручив ему две серебряных монетки, я, наконец-то захлопнула дверь и побрела в глубь лавки одолеваемая мыслями о каве и умывании.

— Алана! — сиплый вопль пана Франца сотряс лавку, заставив книги вздрогнуть на полках, а меня — подскочить от неожиданности. — А-а-а, не подходи, не подходи ко мне, куцье отродье!! — последнее предназначалось уже не мне.

Я опрометью кинулась на крик, догадываясь, что произошло. Зажатый в углу Врочек тщетно пытался загородиться табуреткой от радостно скачущего вокруг него дивана. Видно, противостояние начало разворачиваться, едва я ушла открывать двери посыльному. Чудо-мебель успела стащить с хозяина домашний халат, изрядно его пожевав. И теперь Франц щеголял передо мной, и явившейся на шум Асей, в исподней сорочке и портках до колена.

— Фу! — резко выкрикнула я первое, что пришло в голову. Диван оставил попытки облизать Врочека, но отходить не спешил. — К ноге! — добавила я, внутренне содрогаясь от бредовости происходящего.

Недовольно пофыркивая, диван оставил пана Франца в покое и смиренно проковылял ко мне.

— Молодец, хорошая мебель, — пробормотала я, почесывая бархатную подушку.

— Ч-что эт-то за трясца болотная? — хрипло выдохнул Врочек слегка заикаясь после пережитого.

— Не знаю, — вздохнула я, набрасывая плед на плечи старику и усаживая его на злополучный диван.

Книгопродавец тут же подскочил, словно ужаленный и поспешил увеличить расстояние между собой и ожившей мебелью. Наступил мне на ногу, проскочил сквозь Асю и едва не смахнул колбу со светильным эликсиром с моего стола.

— Спокойней, Францишек! — с легким недовольством прошелестела призрак, передергивая полупрозрачными плечами. — Оно тебя не съест. Старые кости ему не по вкусу. Разве что за зад тяпнет, ежели у тебя вдруг портки непросушены.

Я прыснула со смеху, не сумев сдержаться. Врочек раздраженно вращал глазами, зыркая то на меня, то на Анисию.

— Мои портки не твоего ума дело, — огрызнулся он срывающимся голосом. — И вообще, кыш, покойница! Нечего тут глазеть!

— Пфф! — Ася презриельно фыркнула, не спеша исчезать в недрах лавки.

— Пан Врочек, Ася права, оно не будет вас есть, — вздохнула я. — Сомневаюсь, что оно вообще может кого-то съесть. Обычный образумленный предмет. А если выясню, кто его образумил, то и создателю мозги вправлю. Наверняка, Румпелю его подсунул кто-то из студентов Школы Высших Искусств. О том, что этот кто-то нарушил минимум три закона из кодекса Чародеев, Ворожей и Живописцев, я уже не говорю.

Кое-как успокоив хозяина и строго наказав дивану стоять смирно и не рыпаться, я все же умудрилась добраться до умывальника и, приведя себя в более-менее пристойный вид, отправилась на кухню Врочека варить каву себе и ему.

О, нет ничего лучше правильно сваренной кавы! Она гонит сонливость и дурные мысли, поднимает из мертвых не только вас, но и настроение с самооценкой. Правильно сваренная кава пробуждает вдохновение и порождает в сутках двадцать пятый час, и она божественна. А уж если сварить её по старинному растийскому рецепту, передающемуся в моей семье из поколения в поколение…[1] Закончив колдовать над чашками я вернулась в лавку, аккуратно поставив перед паном Францем дымящийся напиток. Врочек, уже одетый, сидел на моем месте и настороженно косился на диван. Тот смирно стоял, где оставили и не выказывал ни малейших признаков жизни.

Я плюнула на опасения и предрассудки и, чтобы успокоить Врочека, уселась на бархатные подушки.

Старый книгопродавец опасливо отпил из чашки, остался доволен и неспешно произнес.

— Надо бы наведаться в Ремесленный квартал к мастеру Брогу, заказать у него новый стеллаж взамен развалившегося. Так что, Алана, ты сегодня за старшую побудешь.

— А-аммм, э-эмм, — проблеяла я от неожиданности. — мне бы сегодня пораньше, того… у Дельки День Рождения...

— Не суетись, успеешь ты на свой бал, вертихвостка, — насмешливо хмыкнул Врочек, поднимаясь из кресла и направляясь к выходу.

Я только тяжко вздохнула в ответ. Вот так всегда…

[1]Каву с сахаром засыпать в турку, залить водой и варить на медленном огне, до попытки побега из турки. В чашку положить коричную палочку и половинку пломбира. Залить все свежезаваренной кавой, процеживая оную через ситечко. Дать пломбиру спокойно растаять. И, если уже не слишком горячее, можно пить.

Из записок Бальтазара Вилька мага-припоя Ночной стражи

Казалось, что Пронька всё ещё бубнит под ухом, но меня уже утягивало в мир грез. После таких мучительных «припоев» ждать радужных снов не стоило. Скорее всего, где-то здесь в темноте под закрытыми веками меня уже поджидают мерзкие кошмары. Я долго барахтался в тумане из обрывков воспоминаний жертвы и извозчика, пока не провалился ещё глубже в серое ничто. Невнятные отголоски чьих-то мыслей, чувств и надежд. Сколько их прошло перед моими глазами, а сколько ещё будет. Удержаться бы на краю этой бездны, не слететь вниз за многочисленными магами-припоями раз и навсегда заблудившимися в чужих жизнях.

На самом краю сознания пульсировал неверным светом замысловатый узор. Плетение светящихся линий надвинулось и выдавило меня из серого безвременья на зеленую траву нового видения. Я попал в старый заброшенный сад, в котором, могу поклясться, никогда не был. Высокая кирпичная стена терялась среди кривых засохших веток, а в проёме огромных ворот… б-богини пресветлые, застыла панна де Керси. И здесь меня преследует! Я едва подавил мучительный стон. Она что, теперь и во снах будет меня донимать? Это уже совсем никуда не годится. Верну я тебе этот проклятый рисунок! Брысь! Я попытался проснуться, но замысловатый узор, проглядывающий из-за трясущихся голых деревьев, не выпускал из кошмара. Ворота задрожали и я, поморщившись, вновь повернулся к Алане. Перед ней, по ту сторону, железных створок колебалась беспросветная тьма. Невообразимое чудище тянуло когтистые лапы и остервенело скребло по металлу. Прутья гнулись, и отвратительная тварь всё ближе подбиралась к обомлевшей от ужаса панне де Керси.

Я уже один раз спас эту девицу из беды и горько жалею до сих пор. Но видимо жизнь ничему меня не учит, и наступать на одни и те же грабли — моя судьба. Инстинкты боевого мага бросили меня вперед. Руки окутало лиловым маревом атакующего заклятия. Подскочив к девчонке, я вытолкнул её из-под удара, и прежде, чем чары набросились на тварь, когти пропороли мою