Ледяной Эдем - Алекс Норман

на «Опеле». Кирилл за рулем, Ольга с Диконовым на заднем сиденье, задержанный под полным ее контролем.

– Мне бы карабин! – жалким хныкающим тоном попросил Диконов.

– Может, еще и наручники с тебя снять? – усмехнулся Кирилл.

– Снимите, конечно!.. Или Миккоеву позвоните!

– Хорошая мысль, – согласилась Ольга.

– Только я бы не ставил на Миккоева.

– Почему?

– Да потому что он тоже знал, что Казубов рабынь у себя держит. Даже захаживал к нему… Вы видели жену Миккоева! Там без ужаса не глянешь! А Казубов для него Риту держал, девчонка совсем, двадцати еще нет, Миккоев с ума по ней сходил. Потому и Казубова покрывал.

– И ты это знал?

– Знал, но молчал! Потому что боялся! Казубова боялся, Миккоева!.. Они меня со всех сторон обложили!

– Это ты сейчас такой смелый?

– Смелый!.. Верните мне карабин!.. Или Миккоеву звонить будете?

– Миккоеву звонить не будем, – качнула головой Ольга. – Но и карабин тебе не дадим…

– Ну, тогда хотя бы наручники снимите! Снегоступов у нас нет, а снег глубокий, в наручниках не пройти.

Миккоеву звонить не стали, миновали перекресток с ответвлением на Кайсе, вошли в зону уверенного неприема сотового сигнала. До Петрозаводска Ольга дозвониться могла, хотя и не всегда, а до Миккоева нет.

Добрались до места, вышли, лыжи брать не стали. Свежий снег погоды не делал, с неба падал, но дорогу лишь запорошил. А снег, выпавший ранее, успел слежаться, промерзнуть, нога проваливалась несильно. Диконов смог бы дойти до разрушенной избы и без наручников, но браслеты с него все-таки сняли. А карабин Кирилл забросил себе за плечо.

– Давай вперед!

Развалины домов располагались вдоль дороги, но не ровно, на разных расстояниях от обочины, Диконов повел к самым дальним развалинам. Небо затянуто тучами, кружился и падал снег, луны не видно, но глаза быстро привыкли к темноте. Фонарик не включали, Диконов боялся вспугнуть Казубова. А Кирилл качал головой, с подозрением глядя на него. Не верил он Диконову. Похоже, это ничтожество само не знало, куда шло.

Наврал им Диконов, нет здесь никакого схрона, придумал он землянку под крышей. Кирилл еще не подошел к дому, а уже понял это. Осталось только разобраться, что именно Диконов хотел выгадать своим враньем. Еще немного, и он спросит в упор.

Крыша разрушенного дома стелилась по земле неравномерно – задний край, там, где сеновал, возвышался над остальной частью. Обычно в первую очередь обрушивалась нежилая половина, а здесь все ровно наоборот.

Под крышей угадывался пролом, через который можно было проникнуть в клети, но передвигаться нужно ползком. И если Диконов это предложит, он сразу же наденет на него наручники и пинками погонит назад. Сказки пусть за решеткой сочиняет.

Диконов ничего не предлагал, сам опустился на колени, Кирилл на всякий случай взял его за ногу. Юркнет ящеркой под крышу, и выковыривай его потом оттуда.

– Жаль, лопату не взяли! – вздохнул Диконов и руками принялся разгребать снег.

Ему пришлось потрудиться, чтобы вырыть подкоп, теперь под крышу можно было зайти, лишь слегка согнувшись. Ольга кривила губы, выразительно глядя на Кирилла. Она тоже не верила Диконову. Ну, не мог Казубов прятаться здесь. Снег вокруг дома совсем нетронутый, и труба разрушена, не видно ее. Если под домом топили по-черному, почему не пахнет дымом?

– Все, можно идти! – шепотом сказал Диконов, жестом приглашая Кирилла идти первым.

– Как же Казубов сюда заходит? – спросила Ольга.

Она говорила в голос. Действительно, какая может быть конспирация, когда их обвели вокруг пальца как дурачков?

Но Диконов как будто не замечал воинственного пессимизма в ее настроении, он на полном серьезе приложил палец к губам, призывая говорить тише.

– Ползком! – шепотом сказал он.

– А труба где? – довольно громко спросил Кирилл.

– И труба есть, стальная, под снегом… Там все продумано! – сказал Диконов.

И снова приложил палец к губам.

– Не верю я тебе, Тихон Семенович! – сказал Кирилл. – Не верю!

– Ну, сам сходи, глянь, если не веришь! – Диконов смотрел на него с горькой обидой.

На глазах наворачивались слезы.

Кирилл глянул на Ольгу, она пожала плечами, не зная, что сказать. Не верила она Диконову, но вдруг там действительно что-то есть? Или даже кто-то.

– Руки! – решительно скомандовал Кирилл.

Диконов тяжко вздохнул, вытянул руки, и Ольга замкнула на запястьях стальные браслеты.

– Давайте к машине, я сам схожу! – вызвался Кирилл.

– Здесь побудет, – мотнула головой Ольга, кивком показав на задержанного.

– А если сбежит?

– А мы его пристегнем! – Она пошарила взглядом под крышей и ведь нашла там железную скобу для крепления бревен, слегка, одним краем выступающую из стены.

И скобу эту, похоже, ставили совсем недавно, для укрепления разрушающегося дома. И бревна-подпорки под снегом угадывались: кто-то пытался избежать крушения шаткой конструкции.

Диконова можно было пристегнуть к скобе одним браслетом, а другой оставить на руке, но Кириллу такой вариант не понравился:

– А если он дернет сильно, если крыша обвалится?

– Так мне что, с ним остаться? – спросила Ольга.

– Ты с ним уже осталась, – усмехнулся Кирилл. – Сегодня уже дома могла быть, а осталась. Вдруг это знак!

– Я с тобой! – оживилась она.

– Не надо!

Кирилл нагнулся, замер, глянув на Ольгу одним глазом.

– Если вдруг что, пообещай, что не похоронишь меня заживо. Сначала убедись, что со мной точно все! – с удалью разбитного смельчака подмигнул Кирилл.

– Дурак! – Ольга приставила указательный палец к виску, но не покрутила им.

– Похоронят, обязательно похоронят, – тихо сказал Диконов.

– Что?! – Ольга с силой толкнула его в плечо.

Он не удержал равновесия, упал, шапка упала в снег, но никто и не думал ее поднимать. А сам Диконов не мог этого сделать, хотя руки скованы были спереди.

– Похоронят, но не скоро! Лет через сто! – Диконов спешил исправиться, поэтому закончил фразу скороговоркой.

– Через пять минут буду!

Глянув на него, Кирилл пошел дальше. Свет фонаря скользнул по доскам пола, по стенам. Бревна укреплены скрепляющими скобами, подпорки установлены с умом, стены держат, потолок. И доски под ногами даже не пружинят, настолько крепкие.

И все же он передвигался осторожно, ноги переставлял медленно, тело переносил без рывков. Пригибаясь, вышел к деревянной лестнице, которая вела вниз, в подклети. И ведь смог спуститься вниз, хотя нижнюю часть помещения завалило бревнами, досками с потолка. Завалило при разрушении дома, но кто-то расчистил пространство и даже сделал его глубже. Копали здесь, лопатой. Много копали. Грунт куда-то вынесли, стены укрепили березовыми бревнами, печь установили, клетки поставили. Но русским духом в этой избушке не пахло, ни единой живой души, только пронизывающий холод и гробовая тишина.

А помещение достаточно просторное, раза