Любимцы Богини - Владимир Трошин

– Да.

– Тогда вспомните, есть там описание перехода из «ТГ– режима» в режим «Реверс»?

– Нет!

– Вот так и напишите этому премудрому особисту. Данный режим не предусмотрен «Инструкцией по использованию средств движения ПЛА»!

– Спасибо! – лицо Лаврова расплылось в благодарной улыбке.

Ровно через полчаса он вручил свою объяснительную следователю.

– Вы уверены в том, что написали? – прочитав текст, спросил Лаврова следователь.

– Глубоко уверен! – ответил тот, – Я свободен?

– Свободны. Если понадобитесь, мы Вас вызовем! – проинформировал особист, прекрасно понимая, что вызывать этого уверенного в себе инженера уже не придется.

Глава VIII

Ремонт! Время отдыха для экипажей первого поколения! Только не личного состава электромеханической боевой части. И не потому, что матчасть – весь корабль!

Давно «канули в лету» времена, когда инженеры на первые атомоходы подбирались лично создателем атомного флота академиком Александровым и его молодым помощником Велиховым. Ввод атомной энергетической установки начинался с объявления боевой тревоги по флоту, а в воскресный вечер к подъезду лучшего в городке ресторана, для отмечающего вместе с экипажем чей-то юбилей механика, подгонялась «Волга» командующего. Дежурный офицер извинялся перед дамами за то, что обратился в столь неурочный час, и предлагал командиру БЧ-5 от имени командующего воспользоваться лимузином для того чтобы съездить спрямить подводную лодку, у которой крен изменился аж на пол градуса.

Время шло. Страна Советов, как скорый поезд проносится мимо забытого полустанка, проскочила зарю атомной эры. Еще достраивались на стапелях первенцы атомного кораблестроения, а на флотах уже проходили ходовые испытания подводные лодки новых поколений, более надежные, более грозные! Число их с каждым годом росло, им уделялось все больше внимания. И уже все тот же знаменитый академик, забыв свою первую любовь, требовал, чтобы на новые корабли отбирали только лучших из лучших и ни в коем случае не с первых атомоходов. Нельзя допустить, чтобы на них перенесли старые порядки!

Бог с ней, с любовью академика, только бы не отнимали то, что давали раньше! Увы!

Первое поколение лишилось резервных экипажей, которые были расформированы в целях экономии. Отсутствие резервного экипажа тяжким бременем легло на плечи подводников. Допустим, пришла подводная лодка из автономного плавания. У каждого члена экипажа от полутора до двух месяцев отпуска. Для второго поколения отгулять отпуск не вопрос. Сдали лодку резервному экипажу и разъехались по санаториям и домам отдыха. Для первого поколения все гораздо сложнее. Атомные реакторы с корабля никуда не денешь, количество вахтенных в корабельном расписании не убавишь. Вот и стоят, целых два месяца, пока не отгуляют остальные, сменяя друг друга через день, одни и те же люди. Особенно трудно дежурному по кораблю и его помощнику. После четырех часов сна, нескольких ночных учебных аварийных тревог, под давящий на сознание рев турбинок, в дыму от газосварки бди, чтобы корабль не утопили, не сожгли и не растащили орды прибывающих на него работяг! Через два месяца жизнь налаживается, розовощеким отпускникам уже гораздо легче заступать на вахту через два на третий, а то и четвертый день. И только к концу ремонта инженер – механик может расслабиться вахтой один раз в пять дней!

«Хорошо, что все отгуляли отпуска! – размышлял Бобылев, ожидая, когда с надстройки схлынет толпа желающих спуститься на стапель дока, по только что установленному на леса трапу. – Дежурных по кораблю будет хватать!».

Совсем недавно, в мае, К-30 вышла из завода, после годового планового текущего ремонта и за это время почти вся электромеханическая боевая часть побывала в отпусках. Несмотря на это, он чувствовал себя виноватым. Когда планировали дежурства по кораблю, Слава Файзуллин спросил составлявшего график капитан-лейтенанта Исаковского:

– Почему в списке нет Бобылева?

– Лейтенант Бобылев не будет стоять дежурным по кораблю, пока не сдаст на управление группой. Автономку никто не отменял! Всем понятно? – сказал, как отрезал Вячеслав Иванович. Он имел право так отвечать. Примака назначили командиром БЧ-5 на другой корабль, а его назначение на должность командира первого дивизиона было только вопросом времени. Документы на присвоение звания капитана 3 ранга и назначение на должность командира первого дивизиона уже отправили в управление кадров флота.

– А с автономки придем, Васю в отпуск и опять нам стоять? – не отставал Файзуллин.

– Да успокойся ты! В автономке достаточно времени, чтобы сдать какие угодно зачеты, – упрекнул его Иванченко, – если ты переработал, скажи мне. Я отстою дежурства за тебя!

После собрания, Исаковский попросил показать зачетный лист:

– Давай посмотрим, что у тебя там!

Посмотрев, он решил:

– В следующую пятницу будешь сдавать на допуск комиссии корабля! Готов?

– У меня еще два зачета не сданы!

– Времени больше недели! Готовься!

Заводчане обещали восстановить носовую часть всего за полтора месяца. Честно говоря, не верилось! Настолько впечатляли полученные подводной лодкой повреждения. Бобылев долго не мог отделаться от наваждения, что где-то он такое уже видел. Потом он вспомнил, что на фотографии времен второй мировой войны в Военно-Морском музее сфотографированная подводная лодка получила точно такие же повреждения. Правда, от взрыва глубинной бомбы.

Бобылев впервые становился в док, и ему не терпелось поскорее спуститься вниз. Наконец очередь у трапа уменьшилась. Опасливо держась за мокрые поручни шатающихся лесов, он начал спуск вниз. На стапель-палубе, среди луж с прыгающей в них мелкой рыбешкой, задрав вверх головы, вокруг корпуса ходили любопытствующие. Увиденное, поражало воображение. Нельзя сказать, что Василий никогда раньше не видел корпус подводной лодки на стапеле. Насмотрелся на практике в цехах Адмиралтейского объединения и Северного машиностроительного предприятия! Просто обставленные лесами строящиеся корабли совсем другое.

Обтекаемый, эллипсовидный, высотой с пятиэтажный дом, выкрашенный ниже ватерлинии темно-зеленой необрастайкой, корпус подводной лодки у впервые увидевшего его человека, создавал тревожное чувство чего-то неземного, космического. Из-за несоответствия размеров гигантского корпуса подводной лодки и узеньких трехметровых деревянных кильблоков, на которых она стояла, Бобылева первое время не покидало ощущение, что эта громадина рухнет на него от небольшого порыва ветра или оттого, что кильблоки рассыпятся в прах не выдержав ее веса.