Шелковая императрица - Фреш Жозе

Они прошли чуть дальше, и ноздри молодого кучанца уловили запахи росного ладана, мирры, душистой смолы стиракса, толченого сухого чеснока, масел жасмина и пачули, которыми Нефритовая Луна любила смазывать живот перед любовными играми.

— В моей церкви только священникам дозволяется применять лекарства и другие подобные снадобья, — заметил Луч Света, когда они миновали длинный ряд прилавков с расставленными и разложенными на них всевозможными горшочками, бутылочками и мешочками с различными порошками-противоядиями, семенами кардамона, корнями куркумы, плодами цератонии, высушенными тестикулами бобра, корнем женьшеня, порезанными на тонкие полоски акульими плавниками и прочими удивительными зельями.

Один из продавцов громкими выкриками старался обратить всеобщее внимание на фиал с желтоватой жидкостью, на котором красовалась этикетка «желчь питона» — будто бы редчайшее средство, способное исцелять от множества недугов и повышать мужские способности; какой-то низенький старичок слушал его с живым интересом, быть может, заинтересовавшись именно последним свойством. В Чанъане подобные лавки занимали целый квартал, как раз по соседству с Шелковым. Пройти туда можно было по улице, где торговали украшениями и драгоценностями. Луч Света и Нефритовая Луна щурились от блеска камней, разложенных на огромных бронзовых подносах. Под рукой у каждого купца стояли маленькие и очень точные весы.

— Мой нефрит самый твердый! Мой нефрит самый лучший! Мой нефрит принесет вам десять тысяч лет счастья! Эти алмазы чисты, как дыхание Ци! — сливаясь в единый гул, отовсюду доносились возгласы продавцов.

— Зайдите, попробуйте на зуб фрукты из нефрита! Они совсем как настоящие, их словно только что сорвали в саду на Острове Бессмертных! — восклицал беззубый старик.

— Никогда не слышал о таком острове, — заметил Луч Света.

— Говорят, он плавает в океане, опираясь на трех огромных черепах. На этой чудесной земле растут деревья с нефритовыми фруктами: если расколоть зубами хотя бы один, проживешь десять тысяч лет! — объяснила девушка.

— Отвезти тебя туда? — подмигнул Луч Света.

— Почему бы нет, мой доблестный флотоводец! — расхохоталась Нефритовая Луна. — А это горный хрусталь. Его называют «застывший луч солнца», потому что от него можно разжечь огонь, я сама видела, как это делают, — пояснила девушка, заметив, что ее спутник рассматривает великолепные образчики тщательно отшлифованных линз.

— Эту вещь привезли из Кашмира — из самой Индии, где жил Будда Шакьямуни! Там это называют агнимани, то есть «Радость огня»! — Смуглый горбоносый купец-индиец оживился, почуяв интерес молодых людей.

— Кажется, здесь стало еще больше всякой всячины, чем во время моего прошлого визита, — заметил Луч Света.

— Город богатеет… А когда много серебра, то все возможно! Все доброе и все злое… — тихо и серьезно отозвалась его спутница.

Наконец они вышли на улицу Ночных Птиц. Вокруг, в свете фонарей кайден, на многочисленных прилавках струились каскады разноцветного шелка.

— Как красиво! И ты живешь в таком месте!

— Если бы не нехватка шелка, ты увидел бы в десять раз больше!

— Нехватка? Китаю не хватает шелка?!

Девушка рассмеялась:

— Сразу видно, что ты недавно явился в город! Все только это и обсуждают. Ходят слухи, что жажда шелка в странах Запада так велика, что всей мощи императорских мастерских не хватает утолить ее. У нас уже несколько месяцев поговаривают об увеличении дневного задания. Хотя мы и так трудимся без отдыха!

Луч Света не знал, что и думать о такой новости: вдруг это помешает его целям? Но тут они дошли до лавки, где снимала комнату Нефритовая Луна. Над входом висела вывеска в виде огромной бабочки.

— Думаю, хозяин сейчас ничего не заметит — в эти часы он перебирает товар в кладовке. Но если выглянет, веди себя непринужденно. Он человек подозрительный и не любит чужаков.

С этими словами девушка ввела спутника в лавку.

— Как прошел день у Нефритовой Луны? — поинтересовалась внезапно появившаяся над прилавком голова.

Ее обладатель был, судя по всему, низеньким и толстым. Впрочем, под свободной длинной рубахой, сшитой из маленьких квадратиков шелка разного цвета, фигуру и не разглядишь толком. Этот наряд не красил хозяина, предназначаясь для покупателей: они видели сразу множество образцов товара. Луч Света отметил про себя, что при виде незнакомца хозяин испугался.

— Могу ли я узнать имя молодого человека? — Все же толстяк был вежлив.

— Это мой дальний родственник, только что из деревни. Не знает, где переночевать. Думаю приютить его в своей комнате на пару дней, не больше! Его зовут… Яйцо Быка! — выпалила девушка.

— Здравствуй, Яйцо Быка! Добро пожаловать в «Шелковую бабочку»! Из какой ты провинции? Как зовут твоих родителей?

— Я? С запада! — буркнул растерявшийся Луч Света.

— Его родители разводят овец в Ганьсу. Я там родилась! — быстро добавила Нефритовая Луна.

— Как интересно: его назвали Яйцо Быка, а сами разводят овец! — хихикнул торговец, недоверчиво оглядывая юношу с ног до головы.

— Его дед держал стадо коров, вот и все! — отрезала Нефритовая Луна, которой не терпелось положить конец всем этим расспросам.

— Понятно! — состроив кисло-сладкую мину, кивнул владелец лавки, но потом вдруг заметил красную нить, которую Море Покоя намотал юноше на левое запястье. Резко сменив тон, с широкой улыбкой торговец подмигнул Лучу Света: — Рад видеть тебя в своем доме, Яйцо Быка! Если захочешь остаться подольше, милости просим!

— Спасибо, господин, вы очень добры! — пробормотал Луч Света и поспешил вверх по лестнице за своей возлюбленной.

В маленькой комнатке стояла только узкая кровать. Нефритовая Луна тщательно проверила, надежно ли закрыта двойная дверь.

— Прости, Яйцо Быка, бедняжка! Но это первое, что пришло мне в голову! — прыснула со смеху Нефритовая Луна и бросилась ему в объятия.

— А как зовут этого мнительного жирдяя, разодетого, как фазан?

— Ярко-Красный, обычное имя для народа сяо-минь. Его лавка пользуется известностью по всему Чанъаню. Больше нигде не найти такой хороший муаровый шелк цвета «кровь обезьяны син-син». Фазан, ха! Это еще что — из-за писклявого голоса многие называют его евнухом!

— Он и выглядит, как евнух.

— Могу тебя уверить, что у него все на месте… Однажды он сильно напился, и мне пришлось хорошенько врезать ему между ног.

— Эк он на меня взъелся! Но ты заметила, как он внезапно переменил тон? Странно! Сперва он с ног до головы рассматривает меня, словно бродягу-оборванца, а потом вдруг принимает с распростертыми объятиями! С чего бы это, а? — хмыкнул Луч Света.

— Объятия он распростер ради меня! — засмеялась Нефритовая Луна и, лукаво подмигнув, соблазнительно прогнулась всем телом. Она уже начала стягивать с себя некоторые части одежды.

Полуобнаженная, гибкая, она была переменчива, как погода, чиста, как озерная вода, и юна, словно тонконогий жеребенок, но ее чувственные алые губы сулили и ненасытность, и требовательность в любви.

— Ты еще прекраснее, чем мне помнилось! Позволь прикоснуться к твоим бедрам… Они такие… точно шелк!

— Так уж и быть, позволю! И не только к бедрам… В глубине моей пионовой долины ты найдешь нечто более… горячее!

— Боюсь, Ярко-Красный услышит наши стоны, — прошептал юноша.

— А мы тихо-тихо… — зазывно улыбнулась Нефритовая Луна и приготовилась: зажала в зубах шелковый платок, чтобы не вскрикнуть невзначай, когда дело дойдет до главного.

Когда они лежали затем, утомленные и вспотевшие, Нефритовая Луна внезапно спросила:

— А между своей церковью и мною — кого бы ты выбрал?

— Но вот же я, здесь, рядом с тобой! Тебе известно, что я совершил ради этого.

— Обещая что-то, ты клянешься именем Мани… Расскажи мне об этом божестве.

— Мани не божество. Это великий пророк моей веры. Он жил давным-давно, в городе Вавилоне.

— А как соотносится твой Мани с Блаженным Буддой? Стоит ли он выше или ниже его? Или они равны? Я думала, Будда — единственный, кого нельзя отнести ни к богам, ни к людям.