Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

— Это преждевременные выводы. Я общался с ним и видел, что он относится к тебе искренне. Не уверен, что он стал бы повторять свои прошлые ошибки. Человек, который с детства живет по такому жесткому графику, не может быть легкомысленным. Он далеко не тот веселый дурачок, которого изображает. Такие, как он, редко наступают на одни и те же грабли дважды.

— Все не так, — поморщилась Вероника. — Просто ты тоже стал жертвой его обаяния. Ханин нравится всем без исключения. Люди никогда не ждут от него ничего плохого. Я тоже не ждала. Однако ж это не помешало ему изменить мне и устроить драку на прудах. Он стоял там и смеялся, видя, как за него дерутся две идиотки. — Девушка остановилась и сплюнула на снег, как будто это могло помочь избавиться от горечи на душе. — Я уверена, что Влада забеременела от него в этом году. А значит, он предал меня дважды. Так что пускай катится в преисподнюю.

Тимур ждал их у школьных ворот. Пожав Вите руку, он грустно посмотрел на Веронику и сказал:

— Привет, Ника.

Как будто ей было дело до его грусти. Он сам во всем виноват, и пускай теперь грустит хоть полжизни, ей уже все равно. Она ничего не ответила и двинулась в сторону школы. Вероятно, он собирался догнать ее, но Витя его удержал: «Лучше не трогай ее сейчас. Только хуже сделаешь».

В школе Вероника рассказала обо всем Зинаиде. Начать пришлось с того, что еще три недели назад она планировала простить Тимура и начать с ним все заново, если он ничего не натворит.

— А почему я узнаю об этом только сейчас? — возмутилась подруга. — Я бы тебя сразу отговорила!

— Вот именно поэтому ты узнала об этом только сейчас. На тот момент я уже все решила. Не сказать, что это было здраво, но я видела его искренность по отношению ко мне. Да и Ритка поддержала мое решение, придумав срок в три недели. Вчера этот срок истек, и я поняла, что Тимур вел себя просто идеально — не придраться. Я связала ему свитер, — помнишь, который пришлось забросить из-за событий на прудах и всего прочего, — и подарила ему, когда мы шли до остановки. А потом уже собиралась сказать, что простила его, но тут к нам подбежала Мальцева…

Выслушав всю историю до конца, Зинаида повторила Витины слова:

— Санта-Барбара какая-то, ей-богу. Ну он и козел, скажу я тебе! Получается, он снова тебе изменил!

— Ты тоже так считаешь?

— Ну а как, по-твоему? Не от святого же духа она залетела.

— Я имею в виду, что она могла забеременеть до нового года. Когда они еще были вместе.

— И она только сейчас узнала, что беременна? — нахмурилась Зинаида. — Это сколько ж времени прошло? Месяца два? Что-то не верю я в это. Козлина Ханин изменил тебе совсем недавно, точно тебе говорю.

— Технически это не измена, — возразила Вероника. — Мы же с ним не были в отношениях.

— Вы не были в отношениях только потому, что ты была против. Но он же пел тебе о любви, умолял дать ему шанс, подкармливал шаурмой, рисовал сердечки на снегу… Потрахивая при этом Мальцеву! Так что еще какая измена!

— Ты права, Зин, права. Но уже неважно, когда именно случилась беременность. Это ничего не изменит. Его ребенок ни в чем не виноват, он заслуживает хорошую, любящую семью.

— Я тебя умоляю! Ханин никогда не женится на Мальцевой. Коню понятно — после рождения спиногрыза он тут же свалит на какие-нибудь футбольные сборы и не вернется. Его сын или дочь потом смогут увидеть папку только по телеку, и то, если он не будет играть в каком-нибудь захудалом провинциальном клубе, где ему самое место.

Вероника рассмеялась. Подруга всегда умела поднять ей настроение своими умозаключениями.

— Только не говори ничего Ире, хорошо? Она может почувствовать себя виноватой и прийти на мой день рождения, чтобы меня поддержать. А мне бы не хотелось, чтобы она приходила только из чувства долга. Это как-то неправильно.

— Не скажу, можешь быть спокойна, — уверила подруга. — Главное — не начинай голодовку, как в тот раз.

— Даже не думала. Я в порядке. Мне немного грустно от всего происходящего, но я как будто… была готова к такому повороту. Все было слишком уж хорошо. Настолько хорошо, что любой человек, живущий на свете не первый год, сразу смекнул бы, что скоро дела пойдут хуже некуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я рада, что ты в порядке. Этот козел не стоит переживаний. Знаешь, как вспомню ту ужасную водолазку, сразу муражки по телу!

— Какую водолазку?

— Которой годами питалась вся молья семья, проживающая в твоем шкафу!

Вероника сразу вспомнила старую водолазку, которую она надела, узнав о первой измене Тимура в прошлом году.

— Молья семья? — удивилась она. — Разве так можно сказать?

— Можно. Я же сказала. Хотя, наверное, правильней будет «семья молей»… Но от этого словосочетания у меня сразу какие-то нехорошие ассоциации с физикой. Брр…

Весь день Вероника старательно избегала встреч с Тимуром, не отвечала на его звонки и СМС. Он настойчиво хотел с ней поговорить, но она уже и так знала, что он собирался сказать. Никакие его слова не изменили бы того факта, что Мальцева носит его ребенка.

Однако Тимур привык получать то, что хочет, и не собирался сдаваться. Он просто дождался окончания уроков и выловил Веронику, когда она решила сходить в туалет перед факультативом. Она уже зашла внутрь, не подозревая, что за ней кто-то следует. В туалете были две девушки, которые причесывались возле зеркала. Они синхронно взвизгнули, увидев Тимура.

— Эй, это вообще-то женский туалет! — крикнула одна из них.

— Я в курсе, — ответил он. — Просто сегодня чувствую себя слишком хрупким и нежным, чтобы идти в мужской.

— Совсем чеканэ что ли? — покрутили девушки у виска и, хихикая, вышли.

Тимур облокотился на дверь, чтобы больше никто не мог войти и произнес:

— Она беременна не от меня.

Вероника бросила на него хмурый взгляд. Он был все такой же красивый, и все ее существо продолжало рваться ему навстречу, несмотря ни на что. Это было ужасно. Она чувствовала себя мерзко и гадко.

— Но Влада считает по-другому, и у меня нет повода ей не верить. Какая бы она ни была — она не похожа на человека, готового врать о таких вещах.

— Ты очень плохо ее знаешь, — вздохнул Тимур. — Мальцева одержима идеей быть вместе со мной до конца своих дней. Она не раз об этом говорила. Я пока не в курсе, кто помог ей залететь, но собираюсь это выяснить.

— Ты сам-то себя слышишь? — возмутилась Вероника. Ей пришлось отвернуться к окну, потому что из глаз непроизвольно хлынули слезы. В ней играла обида на него, на Мальцеву, на себя, на всю эту нелепую ситуацию, в которой она оказалась. — Если долго спать с девушкой и не следить за контрацепцией, то она вполне может забеременеть. Но я не удивлюсь, если ты сейчас скажешь, что никогда с ней не спал.

— Я спал с ней в прошлом году. И всегда следил за контрацепцией. Я не идиот, Ника.

От его слов ей стало еще более мерзко. «Спал с ней… Спал… Спал! С ней!!» — эхом проносилось у нее в голове.

— Еще какой идиот, — вырвалось у нее.

— Не без этого, — согласился он, — но только по отношению к тебе. Я просто прошу тебя мне поверить. Вот увидишь, скоро я докажу, что ребенок не от меня.

— Ты сможешь это доказать, только когда он уже родится. А это случится месяцев через восемь-девять, в зависимости от того, на каком она сейчас сроке. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я ждала тебя все это время? Или, может, начнем все заново, пока твоя девушка в одиночестве переносит все тяготы беременности, которой ты ее осчастливил? Очень по-мужски, Тимур. Впрочем, я не удивлена. Окажись я на ее месте, меня бы ждала точно такая же участь. Ты бы точно так же ходил и доказывал всем, что отец кто угодно, только не ты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если бы забеременела ты, я бы сделал тебе предложение.

— Ага, как же. Сейчас ты достаточно показательно действуешь в сторону своей бывшей девушки. Благородством тут и не пахнет. Она беременна, но ты почему-то даже не допускаешь мысли, что ребенок от тебя, и уж точно не думаешь на ней жениться. Ты всегда казался мне порядочным, но сейчас от твоей порядочности не осталось и следа. Вместо того, чтобы поддерживать Владу и заботится о ней, ты пытаешься уличить ее в обмане. Это отвратительно. Она не заслужила такого отношения и виновата лишь в том, что любила тебя и верила твоим словам. Так же, как и я.