Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

— Как вы это выяснили? Сделали тест ДНК?

Неожиданно всегда спокойный и уравновешенный отец так долбанул кулаком по стеклянному обеденному столу, что зазвенели чашки. Лицо его перекосило от гнева.

— Ты позоришь нашу семью! Я долго терпел, но с этого момента я больше не допущу подобного поведения. — Отец так неистовствовал, что на его губах даже вспенилась слюна. — Тебе шестнадцать лет! Ты мужчина! Я не припомню, чтобы воспитывал тебя трусом, который чуть что прячет голову в песок. Эта девушка обратилась за помощью к нам, а не к тебе. Потому что знала, как ты отреагируешь. Мне стыдно, что она оказалась права. Шутки кончились, сын. Пришло время брать ответственность за свои поступки.

Где-то на середине его речи, мама начала беззвучно плакать, обнимая завывающую Владу за плечи. Да уж, та еще картина. Тимур не знал, что ответить. Не мог же он сказать, что последний раз спал с Владой в конце декабря прошлого года? С того времени прошло больше полутора месяцев, но она только сейчас заявляет о своей беременности? Что-то тут не сходится.

— Мы всегда предохранялись, — сказал он. — Я очень щепетилен в этом вопросе, если вам, конечно, интересно. Влада не даст соврать.

— Не беспокойся. Она сказала нам об этом. Твоя мать забеременела тобой точно так же. Если тебе, конечно, интересно. Такое случается. И если подобное происходит в нашей семье, то мы берем за это полную ответственность. Это правило. И, как видишь, мы с твоей матерью любим друг друга и живем душа в душу с того самого момента. Мы были ненамного старше тебя.

То, к чему подводил отец, очень встревожило Тимура. Жить с Владой под одной крышей и уж тем более жениться на ней никак не входило в его планы. Особенно, учитывая, что этот ребенок никак не мог быть от него.

— А она, — Тимур кивнул на Владу, — упомянула о том, что принимала противозачаточные?

Отец с матерью одновременно уставились на девушку.

— Я… — всхлипнула она, — я иногда забывала их принимать… Тимур… До него я ни с кем никогда… — Она запнулась и опустила глаза. — Я не могу назвать себя опытной в таких вопросах. Это моя вина…

Из глаз ее снова покатились слезы, и ее всю затрясло. Тимур не поверил ей ни на грамм. Эта роль была сыграна исключительно для его родителей. И Влада добилась желаемого эффекта — они тут же принялись ее утешать.

— Ну-ну, Владочка… — щебетала мама. — Конечно же, ты ни в чем не виновата. Это просто воля случая. На вот, выпей еще чайку. Он с успокаивающим эффектом. Сейчас вы с Тимуром спокойно поговорите и все обсудите. Мы поддержим любое твое решение.

Этот цирк уже порядок задолбал Тимура. Пришло время поговорить с настоящей Мальцевой, какой она была с ним наедине.

— Владочка, — нарочито ласково произнес он. — Бери свой чай и пойдем. Мне не терпится все обсудить.

— И не вздумай шутить шутки, — предостерег его отец. — Вы выйдете оттуда со взрослым, взвешенным, а главное, обоюдным решением. Ребенок — это серьезно, и ты должен поддержать Владу, что бы она ни решила.

Закрыв дверь в свою комнату, Тимур сразу сменил тон:

— Не знаю, что ты задумала, но из тебя очень плохая актриса.

Влада скромно примостилась на краешке кровати, как она обычно делала, когда что-то затевала.

— Я беременна, Тимур. Если не веришь, могу при тебе сделать тест. Я захватила с собой два.

— Напомни-ка, когда у нас последний раз был секс?

— Двадцать четвертого декабря прошлого года.

— И ты только сейчас поняла, что что-то не так?

— Представь себе. Я еще никогда не была беременна. С чем мне было сравнивать? До этого я не знала, что это такое и каковы симптомы. Тем более, что никаких явных симптомов не было. Разве что задержка, но я списывала все на нервы. Знаешь ли, наше расставание далось мне нелегко. — Она криво усмехнулась. — А потом, когда задержка затянулась, я решила сделать тест. Когда он показал две полоски, я купила еще пять тестов. Результат тот же.

— Зачем ты пришла с этой проблемой к моим родителям? Почему не ко мне?

— Потому что знала, как ты отреагируешь. И это не проблема. Это наш ребенок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Там еще нет никакого ребенка. Ты вообще учила биологию?

— Это для тебя там просто эмбрион. Для меня все куда серьезнее.

Тимур распахнул глаза:

— Ты что, собралась его оставить? Тебе пятнадцать.

— Почти шестнадцать. Мой День Рождения — четвертого мая, если ты не помнишь.

— А, ну это все меняет. Шестнадцать — самое время разродиться.

— А ты предлагаешь убить ребенка? К твоему све…

— Там еще нет никакого ребенка, — перебил Тимур. — И твое личное отношение никак не отменяет этого факта. Не тупи, Влада. Достаточно выпить одну гребаную таблетку, и проблемы как не бывало.

— Я не стану убивать нашего ребенка, хочешь ты того или нет. Я все решила.

— Окей, делай, что хочешь. Но это ребенок от кого угодно, только не от меня. И дело даже не в том, что я не верю в порванные презервативы. Дело в том, как ты себя ведешь. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты можешь обмануть моих родителей, но не меня.

— Какая же ты сволочь! — воскликнула она, поднимаясь на ноги и хватая свою сумку. Из ее глаз снова покатились слезы. — Ты прекрасно знаешь, что я спала только с тобой. Я слишком тебя любила, что заняться этим с кем-то другим.

— На полтона ниже, — шикнул на нее он, покосившись на дверь.

Это было ошибкой. Влада быстро смекнула, что родители определенно имеют на него влияние, иначе он бы так не опасался их реакции.

— Зря я вообще пришла. — Она распахнула дверь, чтобы выйти. — Мне и моему ребенку не нужен такой папаша. Мы прекрасно выживем и без тебя!!

Последние фразы она буквально прокричала в коридор, чтобы родители могли все слышать. Тимур понимал, зачем она это делает, но уже не мог ничего изменить.

Родители выскочили из кухни и перехватили Владу в прихожей. Они заверили ее, что полностью поддерживают ее в решении оставить ребенка, и она может во всем на них рассчитывать. Отец добавил, что его сын просто еще не до конца осознал свою радость, и сейчас растерян, но очень скоро все изменится, и он вовсю включится в происходящее. Влада заметно повеселела, перестала плакать и перед своим уходом заверила, что обязательно организует знакомство со своими папой и мамой. После ее ухода Тимуру предстоял серьезный разговор с отцом.

— Зачем ты довел Владу до слез? — тихим голосом заговорил мужчина, чтобы его жена, находящаяся в другой комнате в компании Диего, не могла слышать, о чем они говорят. — По-твоему, это она виновата в том, что забеременела? Я вижу, ты пропустил мои слова мимо ушей и по-прежнему не желаешь брать ответственность. Что ж, тогда…

— Она забеременела не от меня, — прервал его Тимур. — А брать ответственность за поступки Влады и того парня, который сделал ее беременной, я не намерен.

— Ты хоть понимаешь, что несешь, идиот? Ты готов повторить все то же самое ее родителям? А мы? Нам тоже прикажешь придерживаться версии, что ты тут не при чем? Как наша семья будет выглядеть после такого? Как сборище трусов и дегенератов! Ну уж нет. Я скажу тебе так: ты примешь ее решение и будешь во всем поддерживать. Ее родителям скажешь, что любишь их дочь и готов стать хорошим отцом для вашего будущего ребенка.

— Пап, хватит. Само собой, я не стану отказываться от ответственности, пока не докажу, что ребенок не от меня. Но и говорить ее родителям, что люблю их дочь, тоже не буду. Я ее не люблю и никогда не любил.

Дмитрий Андреевич снова стукнул кулаком по столу. От неожиданности Тимур, сидящий напротив, вздрогнул. На мгновение ему показалось, что отец хочет ударить его, а не стол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А зачем же тогда ты затащил ее в постель, раз не любил? Зачем??

Мама взвизгнула за стеной. Затем послышались ее сдавленные рыдания.

— Пап, ты сейчас серьезно? — шепнул Тимур. — Тебе, что, никогда не было шестнадцать?

— Я-то как раз серьезен, — еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, ответил отец. — А вот тебе это качество, похоже, незнакомо. Представь себе, в юности я и помыслить не мог, чтобы использовать девушек. У меня все всегда было по любви. А потом я встретил твою мать и понял: она — та самая. Единственная. Для меня сразу перестали существовать все остальные. Я до сих пор в упор не замечаю других женщин. Я сделал свой окончательный выбор и ни разу об этом не пожалел. Мне странно осознавать, что мой сын в свои шестнадцать до сих пор играет в игры и не собирается становиться мужчиной, уважающим свои принципы и женщин, которых выбирает.