В недрах ангелы не живут - Василий Федорович Биратко

– Они разговаривали на планетарном, – снова нас ввел в ступор Тёма. – Но в ультразвуковом диапазоне.

– Все вспомнил, – прервал я новую паузу.

– Что?

– Где я видел этот зад.

– ??? – взгляды пронзили меня насквозь.

– Это зад Софии, я его видел в гипере. На нем еще родинка была.

– Я-а-а? – снова София зависла с открытым ртом и яйцеобразными глазами.

Все зашлись от смеха, шутки посыпались в ее адрес и резко оборвались. Темыч вернул кадр и на весь монитор показал девичий зад и при увеличении обнаружилась родинка в виде пробитого сердечка.

– София снимай трусы, – более в приказном порядке, чем с просьбой, обратились к ней. Ее голограмма не реагировала ни на что.

Глас Бога

Я осталась в логове саламандр, установила слежку за самками-камелиями, порой сама навещала их. По истечении пяти циклов они закопались в листву в донной пещере. Потрудившись над залежами перегноя, я наконец-то откопала их, проделав стометровую траншею. Осторожно подаренным скальпелем вскрыла полость с зародышами: они уже употребили всю питательную среду и требовали новой пищи. Клавдий, как и обещал, тайно приготовил питательную пасту на основе вскрытых личинок гистамин, но зародыши камелий не имели ртов. Как они поглотят гистамин, мы не могли придумать. Впрочем, долго думать не пришлось: держа в пасти еще мелких гистамин, приплыла пара саламандр. Они тоскливо положили их на листья и уплыли восвояси.

– Ну, вот и пришла пора исполнить свои обещания, данные на горе, – перехватила инициативу я, видя, как жрец берет еле живую, недоношенную гистамину, чтобы передать мне.

Он улыбнулся моей хитрости, запихнул их в разрез и приложил к личинкам. Гистамины прилипли к зародышам, и вскоре их губы выпустили крючки, проникая в плоть. Что происходит в этом странном симбиозе, один бог знает. Но заталкивая в себя очередную порцию, эмбрионы взрослели, а гистамины исчезали, оставляя после себя розовые кружечки с висячими крючками. Клавдию исчезать из Города надолго и часто было подозрительно, так что миссия возрождения популяции камелий легла на мои плечи, и я, как заботливая самка, кружилась возле них, ожидая появления на божий свет питомцев. Порой посещали мысли, что за это время я могла бы выносить пару саламандриков, но одно успокаивало: рожденные внебрачные, точнее не в сезон, гистамины были не жизнеспособны. И вот принесли взрослых гистамин, и, запустив их во внутрь, образовывалось множество живых колец из нескольких особей. Мы с Клавдием решили зашить живот, затолкав новых через пасть под завязку, не вмешиваясь в их хоровод.

Жизнь превращалась в рутину: ни коматоза, ни погони, даже Принц не появлялся на своем белом скате, Жрец также пропал. Выходить в Мир, в Город было смерти подобно, каждый афалий избегал встречи со мной и считал своим долгом сообщить стражам. Вскоре я превратилась во что-то мифическое – ужасное чудовище, которое видел каждый порой в одно и тоже время, но в разных местах. После третьей порции гистамин личинки камелий уже повзрослели и превратились в живые ремни. Они норовили убежать из Лона на природу через дырки в теле, проделанные нами. Клавдий строго приказал продержать их до десяти циклов, для полного созревания.

Скука навалилась на мои плечи, и я решила, готовить себя к сезону миграций гистамин: он неукоснительно приближался. Саламандры после долгого заточения с парусниками уже имели солидные животы.

Но как всегда, мои планы не сходились с планами Всевышнего. Посещая ферму Валериона, мимо нас из поднебесья в глубины проследовал странный аппарат с большими глазами-линзами, кое-как мы переловили его, и падая с ним на полном ходу, припечатали к ущелью скалы. Он, покрутив странным буравчиком, замер. Под протесты Валерки я обвязалась шарфами, замаскировалась в типового афалия, и мы вместе поспешили к Клавдию в Город. Не успели доплыть до него, как услышали Глас Всевышнего. Приглушенный толщей ледяного свода, он достиг Города, перепугав и введя в столбняк всех.

Жива еще старушка Европа

(Да не земная)

После бурных наездов на Софию она все же показала свои прелести – родинка была в том же месте, но не такой формы, неприглядная точка. Далее посыпалась ненормативная лексика в адрес Архимеда от униженной особы. На Тёмино предположение, что ее родинка имеет программное происхождение и может расходится с земным аналогом, в защиту вступилась психолог. Ее тоже задело это, ведь она – хранительница, воспитательница личности девочки. И она сменила Софию в лекции нашего невежества, в доказательствах надежности всех ее программ. Вскоре, где-то через час, мы плавно перешли в русло дискуссий на тему, кто такие афалии, думаю, дело рук Хакера, который незаметно все время тыкал в клавиатуру гибука.

Афалии долго находились возле бура, покрутили его, надежно закрепляя к отвесной скале, уплыли, слегка засветились в виоме. На сей раз свой зад показал старик.

– Однозначно считаю их землянами, – предположил Архимед. – Планетарный, плюс необходим кислород: они не дышали и не хлопали ртами, значит, нет жабр.

– Согласен, но столько лет в одиночестве, без Большой Земли, под водой, – задумался Хакер. – Если только не осталась земная станция, но тогда почему у них такой примитивный образ жизни?

– При всем желании за тысячи лет жабры не вырастут, а если отталкиваться от зарождения жизни прямо здесь, то они были бы на первом месте, – упрямо гнул свою линию Архимед. – Бур мне в зад.

– Отлично, Хакер задницей лед уже должен растопить – русалка была, Архимед за буром сгоняет. Кто следующий дейтерий ведрами носить? – веселясь, произнес Тёма.

– Судя о ластах на ногах, то у них есть полость подо льдом для разведения огня. Не похоже, что их кожа постоянно находится в воде, она чистая, без признаков переизбытка воды. Схожесть с человеком у афалий стопроцентная, даже у старика признаки старости идентичны. Одно меня смущает: умение разговаривать ультразвуком, и их глаза практически не моргают, имея более выпуклую форму. Лицом, кстати, она очень похожа на Софию, – дал заключение Тёма.

На экране совместились фото Софии и афалии.

– Вы опять! – София залилась краской.

– Нет, что ты, даже и не думал, – поспешил успокоить ее Тёма.

– Бог создал человека из глины, – произнес Архимед. – И увидел Бог – это хорошо. Вырвал у Адама ребро и сотворил женщину – и это хорошо. И творил он их по своему образу и подобию. В заключение, прежде чем уйти на покой, увидел он Софию…

София гневно повернулась к нему, вокруг нее сгущались тучи, готовые в любую минуту разразиться мощнейшей бурей.

– И сотворил народ и дал ему имя – афалии, – закончил