Последний день лета - Андрей Михайлович Подшибякин

бабка, завозившаяся со старым и покоцанным, как у старухи Шапокляк из мультфильма, зонтом. Можно было бы подумать, что на разворачивающуюся сцену она не обратила внимания, если бы не долетавшее до парализованного ужасом Леши бормотание. В нем слышалось «лыбится еще», «глаза бесстыжие вылупил» и «наркоманы чертовы».

— Помогите, — вдруг проскрипел Леша.

Бабка настороженно на него уставилась, забыв о зонтике. Тот, полуоткрытый, трепыхался на холодном октябрьском ветру.

Странный мальчик, до того скалившийся на скамейке, вдруг зашмыгал носом, заскулил, обхватил себя руками и затрясся крупной дрожью.

— Помогите нам разрешить спор, — с улыбкой продолжил второй парень, покрупнее. Судя по голосу, брат первого. — Сколько литров крови содержится в человеческом организме? Я думаю, что литров пять. Или шесть, если выжать ее всю до капли.

— Милицию вызову!.. — прошипела бабка и засеменила прочь, обогнув наркоманов по широкой дуге. В самый неподходящий момент ее зонт раскрылся, зачерпнув воду из грязной лужи. Пенсионерка не обратила на это внимания.

Аллочка отшатнулась от шторы и выругалась. Сердце колотилось так, что она не слышала собственных слов.

Теперь плакал и трясся уже рыцарь Алёша.

— Страх — тоже сильная эмоция, — продолжил Питон. — Но вы так многого и так часто боитесь, что она стала пресной. Но вернемся к секретам. Где отец Аллы? Почему он до сих пор не примчался к ней на помощь? Почему я еще жив?

Еще несколько минут назад Алёша ответил бы издевательским смехом, или ударил бы спрашивающего, или тактически ретировался, — в зависимости от того, кто задал бы запрещенный вопрос.

— Хер его знает, где он, — сквозь всхлипывания выдавил он. — Алка всем говорит, что он… А он не… Фармацевт, ну, Алкину мамку изнасиловал… Он и не знает, что она его дочь… А она… А я… Буду ее защищать!..

Заливаемый дождем бывший Питон прикрыл глаза. Его неестественная улыбка на секунду стала еще шире — казалось, что лицо не выдержит такого напряжения и вот-вот треснет пополам, как перезрелый арбуз.

47

— Один за всех и все за одного, — повторил Пух свою новую любимую присказку.

Книга про мушкетеров ему, честно говоря, не понравилась: от тамошних приключений несло нафталином, а д’Артаньяна невозможно было представлять себе никем иным, кроме актера Боярского, — и это полностью разрушало эффект погружения в историю. А соответствующий фильм Аркашу раздражал: там слишком много пели про непонятную красавицу Икуку и слишком мало сражались. С мушкетерами у него, одним словом, не сложилось.

— Ты заебал, понял. Шаман же говорил его не трогать.

Крюгер сам не понимал, почему ему так не нравится идея сходить проведать Шаманова. Он примерил на себя его ситуацию: один, в малознакомом городе, никто не орет на тебя и друг на друга, делай что хочешь… Ну да, непонятка с братом, но тут уж извините — знал, на что шел, когда решил стать бандитом! (О том, что он сам решил стать бандитом, когда вырастет, Крюгер временно забыл.)

Они брели по улице Семашко, не обращая внимания на холодный дождь («Не сахарный, не растаешь», как любила говорить Баба Галя до всего свалившегося на их семью ужаса). Домой никому не хотелось — даже Степе, который обычно старался бабушку надолго не оставлять. В последнее время она вроде бы чувствовала себя лучше: меньше спала, гладила Машку, даже позавчера приготовила пюре из никак не желающей заканчиваться Бычихиной картошки. Если бы еще не разговоры, которые Ба подолгу вела с мамой… Новенького передернуло.

— Пошли зайдем. Вдруг ему, ну, надо что-то.

Крюгер издевательски фыркнул, но спорить не стал. Все за одного так все за одного, даже если некоторые из этих «всех» — задроты и лохи.

— Стоп, а в какой квартире он живет-то? — вдруг вспомнил Пух. — Дом точно этот, мы с УПК как-то вместе шли. Ну, с остановки на ЦГБ… Я просто из троллейбуса раньше вышел, поэтому так получилось, что вместе.

— Вот ты, понял, дебил, — Крюгер задрал голову, для убедительности сложил ладони вокруг рта наподобие рупора и без предупреждения заорал: — Шама-а-аныч! Сане-е-ек! Мы тут!

После этого Крюгер оглушительно свистнул. Окно на втором этаже сразу распахнулось — правда, оттуда выглянул никакой не Шаманов, а толстый небритый дед.

— А ну валите отсюда! Я сразу сказал: как недоделок бандитский в тридцать восьмую заехал, так кабздец дому!

Напуганный Пух рыпнулся было убегать, но Крюгер поймал его за мокрый рукав ветровки.

— Не ссы, Маша, я Дубровский! Всё так и было задумано, понял. На свист только шлюхи отзываются, — авторитетно (но вполголоса, чтобы не услышал дед) сказал Витя.

— А, тридцать восьмая квартира!.. — понял Новенький. — Ты прямо Шерлок Холмс!

— Ти пьямо Сейлок Хоймс, — передразнил Крюгер, которому, по правде говоря, очень понравился комплимент. — Нахера я с вами связался только…

Степа уже открывал подъездную дверь. На втором же пролете стало понятно, что случился фальстарт; под аккомпанемент крюгеровской грязной ругани все вернулись под дождь, прошли десяток шагов и нашли нужный подъезд.

— Так, вот тридцать восьмая, — пропыхтел Аркаша. — Я бы знал, что на четвертом, так не пошел бы… Как они без лифта живут?!.

Крюгер навалился на кнопку дверного звонка и вдруг замер — никаких звуков изнутри не доносилось.

— Что за фигня-то… А, по ходу, у них звонок не работает!

Объяснив самому себе ситуацию, он принялся колотить по двери обоими кулаками. Аркаша поморщился от грохота.

— Да может, он и не дома вообще!

— Где ему быть? — спросил Новенький. — Он с русича ушел, пока Аллигатора откачивали.

После инцидента с Аллочкой Олега Федоровича действительно повели к школьному фельдшеру — он хватался за живот и со свистом дышал сквозь стиснутые зубы. До звонка было еще долго, но никто, кроме Шаманова и Питона, из класса не ушел — на улице было пакостно, плюс на всех подействовал коллапс несгибаемого Аллигатора.

— Ну, на тренировке своей, или, там, не знаю… — не унимался Пух.

— Ага, на тренировке… Ты видел его? Он после… экскурсии еле на ногах стоит.

— Завалите оба! Заебали! — рыкнул Крюгер. — Тихо!

Все замолчали. Витя прекратил барабанить, прильнул к двери ухом и сделал сосредоточенное лицо.

— Не пойму, что там… По ходу, ребенок маленький…

— Откуда там ребенок?! А ну, пусти!

Пух отодвинул друга и прижался ухом к теплому металлу. За дверью и правда кто-то будто скулил.

— Надо дверь ломать, — забеспокоился Аркаша.

— Смотри не заебись, — резонно сказал Крюгер и постучал костяшками рядом с его ухом. Металл отозвался уверенным гулом: бандиты относились к