Настоящий покойник - Александр Днепров

— Понятно, босс, сделаем, — кивнул головой Мормон.

Паша полностью успокоился и откинулся на спинку кресла.

— Уберите это отсюда, — он указал головой на тело, — и пока можете отдыхать, — милостиво разрешил он. — Где сейчас Москвич? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Паша.

— В мусорне. Они там вместе со Стасом.

Удовлетворившись ответом, Дубак взял со столика бутылку и плеснул в стоявший тут же на столике стакан немного коньяка.

— Что по сегодняшнему мероприятию? — спросил он и сделал большой глоток.

— Тебе не кажется, что ты в последнее время много пьешь? — прежде чем ответить на вопрос, в свою очередь, спросил Рэн.

— Заткнись! — резко оборвал его Дубак. — Занимайся лучше своим делом, а если мне понадобится сиделка, то я найду, кого пригласить, — прорычал он. — Я задал вопрос.

— Все готово. Куратор сейчас под наблюдением.

— Узнали, где он деньги хранит?

— Есть одна мысль… Сейчас Дух и еще один проверяют.

— Пусть хорошо проверяют. Для наших планов деньги нужны… и много, а такие суммы мы только у Куратора взять можем.

— Единственный вопрос. — Рэн внимательно посмотрел на Дубака. — Если говорить не захочет, сюда везти или на месте разобраться?

Дубак ненадолго задумался.

— Лучше сюда — тут спокойнее, да и время для бесед не ограничено. — Это было воспринято присутствующими как приказ. — И жену его с детишками прихватите. При них он быстрее заговорит.

— И вот еще что, Паша. Ребятам бы надо расслабиться. Дел с каждым днем все больше и больше, потом не до этого будет, а пацаны уже на нервах.

Паша почесал пальцем подбородок.

— Ладно, — согласился он, — привези трех-четы-рех шлюшек. Пусть побалуются. Да, и мне одну прихватишь.

— Ты что, хочешь их сюда везти? — удивился Рэн.

— А почему бы и нет? — Паша в недоумении развел руки. — Попользуем сколько надо, а затем в лесок…

— Логично, — безразличным тоном согласился Рэн.

— Значит, так, — подвел итог Дубак. — Сегодня проводим акцию, а завтра объявляю выходной… С девочками и водкой, — сказал он и неожиданно встрепенулся, будто что-то вспомнил. — Записи доставили?

— Пока нет, — спокойно ответил Рэн и пояснил: — Получит сразу же, как из ментуры выйдет. Человек ждет.

— Вот и хорошо. — Дубак поставил уже пустой стакан на кофейный столик и снова наполнил его почти до середины…

Мои зубы клацнули, точно кастаньеты, когда мой старый добрый знакомый господин Хохлов отвесил мне очередную оплеуху. Увернуться возможности у меня не было, поскольку мои руки с застегнутыми на них наручниками находились за спинкой стула.

— Ты бы мне ручонки-то освободил… герой, — вложив в голос максимум презрения, изрек я и сплюнул на идеально чистый, покрытый специальной мастикой пол скопившуюся во рту смесь крови со слюной.

— Ты-ы ку-уда-а плю-уе-еш-ш-шь? — прошипел Хохлов и в очередной раз врезал мне по зубам.

Я снова сплюнул.

— Гнида, — глядя в его залитые водкой и бешеные от злости глаза, процедил я.

Бил он несильно, подумаешь, губы разбил — в первый раз, что ли. Бил он больше для того, чтобы унизить.

— Меня-то все равно отсюда выпустят, — шевелил я разбитыми губами, — так что ты лучше сам себе башку прострели, мразь… Ведь когда я до тебя доберусь, тебя уже никакая реанимация не соберет.

Хохлов внимательно меня выслушал и снова, теперь уже с левой руки, влепил мне по челюсти. Моя голова дернулась, зубы отбили очередную дробь. За все то время, что я находился в его кабинете, он не задал мне ни одного вопроса. А чего тут было спрашивать, когда человек тридцать очевидцев показали, что не я стрелял в Петра. Тело же напавшего на Стаса человека бесследно исчезло. По этому поводу показания были противоречивыми — одни говорили, что парень сам поднялся и ушел (в чем я очень сомневался), а другие якобы видели, как его кто-то увел…

Короче, тут была полная непонятка, а раз тела нет, то и разговора нет. Так что на все вопросы, касающиеся этого инцидента, я отвечал, что ничего не видел. Допрашивали меня опера, знавшие о моих дружеских отношениях с Дучей, который пользовался большим уважением среди сослуживцев, а посему разговаривали они со мной вежливо, даже с оттенком сочувствия в голосе…

Я смачно плюнул на пол — это было пока единственное, чем я мог досадить мордующему меня ублюдку.

Хохлов издал звук, напоминающий рык, и занес руку для очерёдного удара. Неожиданно дверь отворилась, и я услышал начальственный голос:

— Что здесь происходит, Олег Иванович?

— Да вот отрабатываю на предмет причастности к…

— Уже ведь известно, что господин Закриди стрелять не мог, — оборвал того на полуслове стоявший за моей спиной человек. — Кроме того, они с потерпевшим друзьями были. Вы читали бумаги, собранные вашими подчиненными?

— Так точно, товарищ полковник, но…

— Никаких «но», мне известно о вашей личной неприязни к господину Закриди. Кстати, Олег Иванович, в ту ночь, когда Дубак совершил побег, вы были ответственным по городу.

— Так точно. — Хохлов побледнел.

— И где вы, позвольте поинтересоваться, были?

Я в нетерпении заерзал на стуле, напоминая о своем присутствии. Я совсем не против того, чтобы этот козел получил пистон, но мне не нравилось сидеть в наручниках.

— Я-а-а, — начал блеять Хохлов, — объезжал…

— Знаю, — рявкнул полковник, — кого ты объезжал, наездник хренов! Через пять минут чтобы подробный рапорт был у меня на столе. Снимите наручники.

Когда Хохлов отпирал замок наручников, руки его тряслись, как с хорошего похмелья, и он долго не мог попасть ключиком в дырочку.

— Люди ночью попадают, а ты при свете не можешь, — не удержался я.

В конце концов его попытки увенчались успехом, и я с облегчением растер запястья.

— Пройдемте со мной, — обратился ко мне полковник.

Кабинет полковника смотрелся не хуже, чем у его зама, тем не менее различие было существенное — все было более строго, в темно-коричневых тонах.

— У вас сигаретки не найдется? — разместившись на удобном, стоявшем у стола хозяина кабинета стуле, спросил я. — А то ваш… зам у меня все забрал.

— Я не курю, — коротко бросил он и нажал кнопку селектора. — Захватите вещи Закриди, — прорычал он, и я сразу понял, кому отдавался этот приказ.

Какое-то время мы сидели молча. Полковник перебирал на своем столе извлеченные из сейфа бумаги, и я уже было открыл рот, чтобы поинтересоваться, как долго мы будем молчать, но тут дверь без стука открылась, и в кабинет вошел Хохлов. Подойдя к столу, он положил перед полковником исписанный лист бумаги, на котором я ухватил только слово «Рапорт», и вытянулся по струнке. Рядом с листом бумаги он свалил в кучу изъятые у меня вещи.

Не читая, полковник небрежным движением отложил бумажку в сторону и пристально посмотрел заму в глаза.

— На время служебного расследования я вас отстраняю от работы. — Каждое слово он произносил так, точно вбивал гвоздь в крышку гроба стоявшего перед ним подчиненного. — Удостоверение и оружие на стол, — приказал он. Хохлов молча выполнил приказ. — Свободен, — отрезал полковник.

Зам молча развернулся и, понурив голову, направился к выходу из кабинета.

— Одну минуточку, — сказал я ему. Он остановился и с удивлением посмотрел на меня. — Извините, господин полковник. Как я понял, товарищ, — на этом слове я сделал ударение, — Хохлов сейчас не при исполнении.

— Вы правильно поняли, — подтвердил полковник.

Я удовлетворенно кивнул и, не говоря ни слова, поднялся со стула и подошел к продолжавшему глазеть на меня заму. Остановившись перед ним, я мило улыбнулся и… что было сил врезал ему левой по печени. Рот бедолаги раскрылся неестественно широко, глаза полезли из орбит, и он начал медленно оседать на ослабевших ногах. Ухватив его за ухо (стрижка была чересчур короткой), я замедлил его опускание.

— Мразь! — прохрипел я, так как ненависть сковала мое горло. — Я предупреждал. — Моя правая рука, сжатая в кулак, начала медленно оттягиваться назад, и я уже видел свой кулак врезающимся в зубы этого ублюдка…

— Стоп! — рявкнуло сзади меня. Мне стоило огромных усилий сдержать себя. Я обернулся. — Сядьте! — Полковник указал глазами на стул.

Я с трудом разжал пальцы, сжимавшие ухо Хохлова, и, едва сдерживая бившую мое тело дрожь, медленными шагами направился к стулу.

— Я этого так не оставлю. — Хохлов вновь обрел способность говорить. — Вы… — Он осекся, так как я резко остановился и обернулся.

— Сядьте, — повторил полковник и, посмотрев на Хохлова, спросил: — Вы о чем?

Я продолжил свое движение к стулу.

Хохлов, поняв, что его больше бить не будут, приободрился и с вызовом произнес:

— На ваших глазах ударили офицера.