Жаркое лето 1953 года в Германии - Николай Платошкин

Действительно, прежде всего в ХДС и ЛДПГ рядовые члены (которых напрямую затрагивали экономические меры по вытеснению частников) и даже часть руководства открыто выражали несогласие с новой политикой СЕПГ. Особенно сильное недовольство членов ЛДПГ отмечалось в округах Дрезден, Карл-Маркс-Штадт (так с мая 1953 года назывался город Хемниц), Лейпциг и Галле. Формой протеста был также отказ от участия в партийных собраниях. Так, например, в ноябре 1952 года в собраниях участвовали только 3,4 % членов ЛДПГ[191]. Начался отток членов из блоковых партий.

В ноябре 1952 года ЦК СЕПГ выслал на места группы инструкторов, которые должны были вскрыть враждебные тенденции в «дружественных» партиях. Они выяснили, что в некоторых городах и общинах столкновения этих «дружественных» партий с СЕПГ приняли открытый характер. Так, в Айзенахе ЛДПГ выразила протест против мероприятий по укреплению внутригерманской демаркационной линии отзывом со своих постов восьми бургомистров населенных пунктов — членов ЛДПГ. Недовольство дошло даже до «проверенных» руководителей блоковых партий. Заместитель председателя ЛДПГ Й. Дикманн в очень осторожной форме критиковал установку на строительство социализма, и в декабре 1952 года его кандидатура на пост сопредседателя партии была заблокирована ЦК СЕПГ из-за «нечестной» позиции кандидата.

ХДС не повезло еще больше. 15 января 1953 года был арестован один из видных членов партии, министр иностранных дел ГДР Георг Дертингер. Его обвинили в шпионаже и приговорили к 15 годам тюремного заключения. Демократический блок полностью поддержал этот шаг, и его партии обещали усилить бдительность и приступить к очищению своих рядов от врагов социализма. Секретариат восточногерманского ХДС заявил, что «предательство Георга Дертингера является новым звеном в печальной цепи предательского двурушничества в нашей партии».

В целом к началу 1953 года блоковые партии без особого труда были приведены к порядку. У СЕПГ оставался только один, но очень сильный внутриполитический противник. Речь идет о церкви.

Это была действительно мощная сила. Из 18,5 млн. населения ГДР в начале 1953 года 14 миллионов принадлежали к евангелической, а 2 миллиона — к католической церкви. Церковь обладала солидной материальной базой: в ее распоряжении находилось 18 846 зданий, из которых только 7976 были культовыми сооружениями[192]. Во время аграрной реформы церковные земли не отчуждались, и на начало 1953 года у церкви было 216 850 га, причем большая часть из них сдавалась в аренду (из 194 795 гектаров, пригодных для обработки, 143 075 сдавалось в аренду, и церковь ежегодно получала за это 10,5 млн. марок)[193]. Церковь не платила государству никаких налогов, в том числе и подоходный налог с арендных платежей за землю (участки, на которых стояли церкви, были освобождены от налогов). Уплачивался на общих основаниях только поземельный налог. Кроме того, церковь получала от государства прямые финансовые дотации (в 1951 году — 18,8 млн. марок, в 1952 году — 18,7 млн.). Отдельно выделялись средства на ремонт и восстановление церквей (1,5 млн. марок ежегодно). Помимо всех этих средств, каждый член церкви выплачивал своего рода «членские взносы», которые, вопреки ст. 43 Конституции ГДР (провозглашавшей отделение церкви от государства) собирали для церкви государственные органы. По приблизительным подсчетам (статистика этих взносов в ГДР не велась) это давало церкви еще 75 млн. марок в год (в том числе 65 млн. — евангелической церкви).

На протяжении четырех недель в году церкви разрешалось собирать различные пожертвования, которые тоже не облагались налогами. Собирала церковь сборы и за отправление различных культовых обрядов (крестины, похороны и т. д.). Полностью вне контроля государства были получаемые церковью пожертвования, переводы и посылки из Западной Германии.

Церковь, особенно евангелическая, имела достаточно сильную «медийную империю»: на 1 января 1953 года в ГДР издавалось 15 церковных газет и пять журналов общим тиражом 286 тысяч экземпляров[194].

Основой популярности церкви среди населения была ее активная благотворительная и социальная деятельность. В ГДР насчитывалось 400 церковных детских садов на 17 954 места, 159 детских домов (8935 мест), 137 больниц и роддомов (16 076 мест), 333 богадельни (12 тысяч мест) и 81 дом отдыха (2872 места). Церковь содержала и более 100 так называемых «вокзальных миссий».

До 1952 года власти ГДР особых препятствий деятельности церкви не чинили. Даже СЕПГ была в своей атеистической пропаганде весьма умеренной, предоставляя первую скрипку в этом деле ССНМ. Одной из главных причин «бережного» отношения к церкви в ГДР была большая роль, которую церковь (особенно евангелическая) играла в антивоенном движении в ФРГ.

Однако после объявления в ГДР курса на строительство социализма и принятие мер по вытеснению из экономики капиталистических элементов церковь перешла в активное пропагандистское наступление против властей.

В декабре 1952 года магдебургская консистория евангелической церкви организовала цикл лекций для рабочих крупных предприятий (в том числе и советских акционерных обществ). Кстати, именно на этих предприятиях в июне 1953 года были отмечены наиболее сильные волнения. Были организованы четыре теологические академии (в Мейсене, Йене, Виттенберге и Берлине), которые, по оценкам МГБ ГДР, имели целью воспитать «элиту» священников в духе «активного противодействия нашему демократическому строю».[195]

Прежде всего, церковь решительно выступила против планов создания в ГДР национальных вооруженных сил, что только обострило ее отношения с ССНМ, который как раз начал активную кампанию по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Глава евангелической церкви ГДР епископ Отто Дибелиус публично обещал помощь церкви тем гражданам ГДР, кто откажется служить в казарменной полиции. Под влиянием церкви некоторые школьники приходили на занятия в черном, демонстрируя свое несогласие с «милитаризацией» ГДР.

Церковь резко осудила меры властей ГДР по введению особого режима на внутригерманской демаркационной линии в мае 1952 года. По всей стране священники прочитали проповеди в защиту невинно пострадавших. В июне 1952 года была созвана чрезвычайная конференция епископов, которая потребовала от властей «позаботиться о добросовестном соблюдении гарантированных конституцией прав населения»[196].

Но особенно резко евангелическая церковь ополчилась против коллективизации на селе. Например, в январе 1953 года евангелическая академия в Виттенберге провела заседание на тему «Крестьянин на переломе эпох», на котором, в частности, утверждалось, что Бог не хочет кооперативов, а их создание приведет к голоду. Весной на землю снизойдет Господь и вернет всем отнятую землю. Главу Советской контрольной комиссии Чуйкова ораторы, выступавшие на заседании, сравнивали с Понтием Пилатом. В целом утверждалось, что в ГДР «правит дьявол» и необходимо заменить правительство[197].

В многочисленных проповедях священники угрожали местью (причем не только Господней, но и земной) тем крестьянам, которые осмелятся возделывать брошенную бежавшими на Запад кулаками землю. Особенно активно обрабатывались женщины, которые должны были отговорить своих мужей идти в кооперативы. СХПК без всяких на то оснований сравнивались с советскими колхозами, которые тоже объявлялись «порождением дьявола».

В октябре 1952 года общегерманский синод евангелической церкви в Эльбингероде (территория ГДР) выступил с посланием, в котором выражалась солидарность с «братьями на Востоке», томящимися под «гнетом бесправия и принуждения». С другой стороны, не прозвучало критики Боннского и Парижского договоров, на что явно рассчитывало руководство ГДР. В ЦК СЕПГ пришли к выводу, что евангелическая церковь стала на путь открытой конфронтации с властями, не особенно горя желанием в то же время бороться против милитаризации ФРГ.

Особое раздражение властей вызывала возросшая активность молодежной организации евангелической церкви, так называемой «молодой общины» («Junge Gemeinde»). На начало 1953 года в ней насчитывалось 200 тысяч членов, причем большинство руководителей прошли подготовку в ФРГ и Западном Берлине. Молодые христиане действовали уже не только словом. Например, в ноябре 1952 года членами «молодой общины» в городе Грабов (район Людвигслуст) был избит секретарь местной парторганизации СЕПГ. В октябре 1952 года в районе Люббен нападению подвергся первый секретарь райкома ССНМ. В ноябре того же года в районе Ауэрбах один из руководителей «молодой общины» Траут угрожал пионервожатым, что, если они не прекратят свою работу, им повесят на шею камень и утопят[198]. В одном из церковных детских домов тех детей, кто носил пионерские галстуки, сажали на ночь в холодный подвал.