В радости и в горе - Кэрол Мэтьюс

Дэмиен заглянул в окно водителя:

— Подожди, приятель. Возьми пассажиров.

Он поднял голову — перед ним стояла Марта. Выглядела она определенно более растрепанной и пьяной, чем подобало невесте.

— Марта?

Только сейчас Марта заметила Дэмиена. Она уставились на него в упор, но глаза ее были такими мутными и красными, что, казалось, еще чуть-чуть — и они замигают, как огоньки на поломанном семафоре. «Девушка, должно быть, вылакала приличную дозу шампанского, если дошла до такого состояния», — подумал он. Впрочем, за ней водился такой грешок, и это всем было известно. Марта могла гулять дольше самых завзятых гуляк — настоящая светская львица. Оставалось надеяться, этот парень знал, на что себя обрекает.

Марта сумела ненадолго сфокусировать взгляд.

— Дэмиен!

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.

— Что ты здесь делаешь?

— Не мог упустить шанс поздравить самую любимую кузину жены!

Он поставил сумку на парапет и обнял Марту.

— Поздравляю! — он смачно поцеловал ее в губы. — Поздравляю!

Нужно отметить, что особого энтузиазма она не проявляла. Хорошо, что он не проделал это путешествие действительно только ради того, чтобы поздравить ее! Такой прием был бы равносилен холодному душу.

— Мы уже уезжаем, — сказала она.

— Неужели я проделал такой путь и пропустил все самое интересное?!

— Да нет, просто… э… — Марта замолчала.

— А где толпа сочувствующих?

Марта огляделась, похоже, нервы у нее были на пределе.

— Пока не видно, — сказала она.

— Хотите незаметно улизнуть? Все понятно. Ничего не видел, ничего не слышал.

— Что-то типа того.

— И куда вы направляетесь? — подмигнул Дэмиен.

Марта выглядела растерянно:

— Я не знаю.

— Секрет, да? Понял, надеюсь на какой-нибудь экзотический Карибский остров.

— А, я понимаю, о чем ты…

Мужчина, который попросил Дэмиена придержать такси, подошел к ним с озабоченным видом.

— Марта, нам пора.

— Это, должно быть, твой муж, — сказал Дэмиен, хватая его за руку и тряся ее, как сумасшедший. Ответного рукопожатия Дэмиен не ощутил, его одарили лишь слабой улыбкой. Господи, свадьба, наверное, совсем не удалась, если даже жених с невестой были такими грустными!

— Поздравляю, приятель.

Дэмиен дружески похлопал его по плечу; ощущение было, что стучишь по стене дровяного сарая.

— Тебе очень повезло, приятель.

— Я знаю.

Марта опустила глаза.

— Чтобы заполучить такую девушку, надо быть э-э-э… совершенно особым парнем. Я всегда знал, что без борьбы она к алтарю не пойдет!

— Марта, — сказал мужчина, бросая красноречивый взгляд в сторону такси.

Марта теребила пальцами фату.

— Это длинная история, Дэмиен, а у меня совсем нет времени, чтобы посвятить тебя, как говорится, во все кровавые детали.

— М-м-м, — сказал Дэмиен, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Мы спешим.

— Счастливого медового месяца, — сказал он. — Не делай ничего, чего не стал бы делать я!

Молодожены обменялись взглядами.

— Увидимся, приятель, — сказал «особый парень», едва ли не силком запихивая Марту в такси.

Дэмиен постучал по крыше:

— Пусть все большие неприятности минуют вас стороной, а маленькие не стоят и выеденного яйца.

Марта выглянула из окна.

— Джози еще тут, — сказала она. — Ты, наверное, хочешь с ней поговорить.

Именно для этого он сюда и примчался.

— Мои соболезнования насчет развода и все такое, — сказала Марта, когда такси уже отъезжало, оставляя Дэмиена в одиночестве на тротуаре. Его переполняло негодование оттого, что своим поспешным отбытием Марта испортила его запланированное блистательное появление.

— Гляди, Марта, что сейчас будет, — сказал он и для уверенности похлопал себя по карману. — Сейчас ты узнаешь, что значит выражение «весь мир в кармане».

В ночном небе играли сполохи фейерверка, сопровождаемые оглушительным ревом толпы. Вторя фейерверку, гремел свадебный марш. Казалось, с тех пор как Марта и Джек стояли у алтаря, давая клятву друг другу, прошло несколько сотен космических лет. Два раза начать новую жизнь за один день могла умудриться только Марта — девушка, которая не терпела полумер.

Джози и Джек из-за укрытия флигеля наблюдали за отражением фейерверка на глади озера. Гроздья розового, зеленого и желтого цветов рассыпалась над водой, прежде чем снова кануть в беспросветную мглу. Утки, занятые своими делами, продолжали невозмутимо скользить по озеру, не поддаваясь общему восторгу.

— Я люблю ее, Джози, — Джек прикрыл лицо рукой.

Джози завернулась в газовую накидку, которую нашла на краешке скамейки, и старалась не предаваться размышлениям о владелице накидки, как и о том, насколько красноречивыми будут ее эпитеты, когда она обнаружит ее самовольство. Она налила шампанского:

— Вот, выпей.

— Нет, — он решительно отодвинул бокал и вместо этого взял из рук Джози бутылку, вылил половину содержимого в себя и вытер рот тыльной стороной руки.

— Неплохое, — сказал он, рассматривая этикетку.

— Ты в порядке? — спросила Джози.

— Нет.

— Я сама до сих пор не могу поверить, что она так поступила.

Джек засмеялся каким-то едким и пустым смехом, гулко отразившимся от деревянных стен флигеля.

— Она такая красивая, веселая, любящая. — Он повернулся к Джози. — Когда она согласилась выйти за меня замуж, я долго не мог в это поверить.

— М-да… — сказала Джози.

— Ты тоже, да?

— Ну… я…

— Ты хорошо это скрывала, — он опять засмеялся, уже теплее.

Трах-бах. О-о-о-х. Они наблюдали за снежными хлопьями, мирно опускавшимися на воду.

— Марта сама не своя после смерти Джини. Нам всем было нелегко. Я не знаю, что ей нужно. — Джози покачала головой. — Моя мама сказала бы, что Марте нужна хорошая трепка, чтобы она пришла в себя.

— Я бы о ней заботился, Джози. Я был бы ей хорошим мужем. Я бы ее боготворил.

— Тем хуже для нее. Я не уверена, что Глен будет ее боготворить.

— Я ведь даже не догадывался, что она и он…

— Все произошло только сегодня. — Почему, ну почему все должно было произойти именно сегодня?!

— Не знаю, легче ли мне от этого.

Он влил в себя еще шампанского и закашлялся.

— Джек, — Джози опустила голову ему на плечо, — мне очень жаль, что все так вышло.

Джек обнял ее:

— Да что теперь жалеть. Все равно ты ничего не могла изменить.

— Может, мне стоило быть более настойчивой и убедительной. Я пыталась ее остановить. Я правда пыталась.

— Бесполезно, она — твердолобая, а такие идут напролом.

Джози вздрогнула от неожиданно всплывшей мысли о группе с аналогичным названием, о которой говорил Мэтт.

— Если она что-то вбила себе в голову, ее ничем не остановишь. Мне как раз это в ней очень нравилось.

— Она моя сестра и я люблю ее, но иногда готова убить!

— Бесцельный гнев губит лишь того, кто гневается, — изрек Джек.

— А он не бесцельный, — возразила Джози. — Я очень хорошо знаю, на кого он сейчас нацелен!

— Самое главное сейчас не гневаться, а все уладить.

Джек опять поднес бутылку ко рту, но она оказалась пустой.

— Что мне сказать всем этим людям? Им будет обидно и досадно. А как быть с отцом Марты? Он знает?

— Черт! — сказала Джози. — Бедный дядя Джо. Я совсем про него забыла.

— Ему надо сообщить…

— Боюсь, нас ожидает взрыв почище фейерверка. Нужно быстренько все обдумать, Джек. Если ему рассказать, пиротехнический эффект будет куда страшнее петарды.

— И с подарками, как быть с ними?

— Их можно отправить обратно, — сказала она. — Пара-тройка полотенец сейчас должны волновать нас меньше всего.

Джек закусил губу:

— Черт, Джози, кажется, я сейчас расплачусь.

Джози привлекла его к себе, и он уткнулся ей в плечо, всхлипывая. Она крепко обняла его, нежно баюкая.

Трах-бах. О-о-о-ох. Золотые брызги с красными стрелами на концах. Красота.

— Не беспокойся, Джек, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю.

Воздух наполнился громом, треском и запахом кордита, когда заключительная серия фейерверков осветила небо. Послышались восторженные крики и бурные аплодисменты. По крайней мере, один фейерверк окончился. Пышное, красивое и бесполезное шоу, длившееся всего несколько мгновений.

Джози облокотилась на деревянную стену флигеля и задумчиво покрутила бокал в пальцах. Значит, она пообещала Джеку что-нибудь придумать. Но что тут можно было придумать, она и представить себе не могла.

Глава 38

Когда Дэмиен вальяжно вошел в зал, его никто не встретил: ни с распростертыми объятиями, ни без них. Все гости были на улице и, судя по всему, аплодировали заключительным всплескам фейерверка, озарявшим ночное небо Лонг-Айленда. Весьма впечатляющее зрелище. Но не сравнимое с тем, большим, фурором, который должен был произвести «камешек», что притаился у него в кармане.