Человек для особых поручений - Антон Демченко

Заметив мои нервные взгляды на каминные часы в вакуумном колоколе, Заряна Святославна свернула свой дотошный допрос (ну вот скажите, на кой ей знать, сколько пуговиц было на сюртуке боярина Головы?).

— Ох, Виталий Родионович, я совсем забыла о времени, — пропела хозяйка дома, поднимаясь с кресла. — У меня же еще столько дел, столько дел… Да и вы говорили о занятости, а я тут растрещалась как сорока деревенская. Пора бы и честь знать.

— Понимаю, Заряна Святославна, — кивнул я, поднимаясь следом. — Но надеюсь, что, несмотря на нашу занятость, оговоренная встреча со старейшиной все же состоится?

— Уж будьте покойны, Виталий Родионович. Буду рада познакомить вас со Ставром, — улыбнулась Смольянина, поправляя шаль и направляясь к выходу. — Жду вас сегодня к девяти часам.

— Непременно буду, Заряна Святославна. — Я открыл дверь в холл, и тут же появившаяся словно из ниоткуда Лада проводила хозяйку дома до крыльца.

А я отправился переодеваться. С этим неожиданным визитом Смольяниной у меня совсем не оказалось времени, чтобы привести себя в порядок после хольмганга. Надо исправляться.

В темпе вальса приняв душ и переодевшись в чистое, я приладил выручивший меня сегодня барабанник, удобно устроив его в специально заказанной у шорника кобуре-оперативке (ох и намучился я, объясняя мастеру, что и для чего мне нужно…), и, кликнув Лейфа, отправился на двор, к экипажу. Надо же все-таки побеседовать с атаманом в удобной обстановке? Да и князю доложиться не худо было бы, до того как информация к нему в виде слухов дойдет…

Телепнев встретил меня хмуро, что, в сочетании с похоронно-черным штатским костюмом, наводило на мысль о глубоком трауре, в коем пребывает его сиятельство. На мой вопрос, не случилось ли чего, князь только недовольно скривился.

— Все идет своим чередом, Виталий Родионович, — проговорил Телепнев. Вот только тревожный всполох, вырвавшийся из-под ментальной защиты главы Особой канцелярии, говорил об обратном. Ну да настаивать не буду, делать мне больше нечего, кроме как лишние неприятности наживать?

— Это замечательно. — Я улыбнулся. — А что, Владимир Стоянович, не желаете взглянуть на мой улов?

— Это вы про того татя, что охранителям сдали? — приподнял бровь князь. Уже доложили, надо же! Когда успели? Ведь я только сдал атамана на руки штрафным синемундирникам и тут же двинулся к князю. И могу поклясться, что передо мной никто в его кабинет не входил…

Телепнев поднял телефонную трубку.

— Чайку нам с Виталием Родионовичем принесите, — проговорил князь, и трубка вернулась на рычаг. Вот я идиот… мог бы и сразу догадаться, что первым действием дневального после моего неожиданного визита в подвалы канцелярии был звонок начальству. Телепнев вздохнул. — Давайте встретимся с вашим «уловом» чуть попозже, друг мой. У меня имеется к вам крайне важный разговор.

— Я весь внимание, Владимир Стоянович. — Я напрягся. Не нравится мне поведение князя, ой не нравится. Точно, сейчас какую-нибудь гадость скажет.

— У нас произошло чрезвычайное происшествие, — тяжело произнес глава Особой канцелярии, дождался, пока вошедший в кабинет секретарь поставит на стол поднос с чаем, и только после его ухода продолжил: — Можно сказать, небывалое происшествие. Пропал служащий канцелярии…

— Э-э?

— Хельга Милорадовна, — с каменным лицом сообщил князь.

— Как это?

— Вот так, Виталий Родионович. Совершенно точно известно только одно: этим утром Берг Милорадович заехал за сестрой по пути в канцелярию, но застал в ее квартире только пребывавшего в беспамятстве Буса Ратиборовича. Берг привел подчиненного в чувство, и тот сообщил, что предыдущим вечером зашел в гости к Хельге. Последнее, что он помнит — сделанный им глоток коньяка, предложенного хозяйкой.

Берг отправил извозчика в канцелярию, и через полчаса охранители были на месте. Квартира пуста. Части одежды, а также всех денег, украшений, а равно и каких-либо документов нет. Следы чужих тонких оболочек или воздействий, кроме остаточного флера самой Хельги и заглянувшего к ней Буса Ратиборовича, также отсутствуют.

— Однако… — Я хоть и выпал в осадок от такого заявления, но сделать вывод из сказанного князем моих невеликих способностей вполне хватило. Хельга сбежала. Бред, конечно, но… похоже, что так и есть.

— Владимир Стоянович, а могу я побывать в квартире Хельги? — поинтересовался я.

— Желаете поучаствовать в сыске? — чуть ворчливо осведомился князь.

— Кто знает, — улыбнулся я. — Может, у меня что-то получится…

— Воля ваша, Виталий Родионович. В свое свободное время можете заниматься чем угодно. Об одном прошу. Не вздумайте мешать нашим розыскникам. Ежели сами что интересное узнаете, милости прошу ко мне в кабинет и никуда более. Вам ясно? — В последних словах князя настолько явственно прозвучал приказ, что ослушаться его «просьбы» нечего было и думать. Одно мне только интересно, с чего бы Телепнев с такой готовностью разрешил мне влезть в это дело? Нелогично как-то. Я ведь здесь, что называется, «с боку припека», а пропала-то отнюдь не зеленщица-сплетница, а сотрудник Особой канцелярии, да еще допущенный к секретным сведениям. Хе… Интересно, а господа розыскники, как их поименовал князь, в курсе этих самых сведений?

— Они знают, что такой доступ у Хельги был, Виталий Родионович, но тема ее работы им неизвестна. И известна стать не должна, — ответил на мой вопрос Телепнев, задумчиво крутя в руках чашку с остатками чая. — Что же касается моего разрешения… Я, знаете ли, не люблю складывать все яйца в одну корзину, но и допускать государев сыск до поисков Хельги не собираюсь. Это дело канцелярии, и я не стану выносить сор из избы. А вы, Виталий Родионович, не только чиновник канцелярии, пусть и заштатный, но и, как я помню из доклада Меклена Францевича, занимались подобными вещами там, у себя… Не так ли?

— В общем-то да. — Я кивнул. Вот уж не ожидал от князя такой откровенности, особенно в отношении государева сыска. Нет, понятно, что любые контролирующие органы всегда ведут жесткую конкурентную борьбу, но столь явно высказываться о неприятии «коллег» несколько, хм-м, чересчур, что ли… Впрочем, кто его знает? В этом мире все не так, как на моей «исторической родине»; может, здесь это нормально? Ладно. Чего гадать о взаимоотношениях контор, у меня, кажется, есть дело поинтересней… — Значит, негласный розыск, Владимир Стоянович?

— Рад, что вы правильно поняли мою мысль, Виталий Родионович. — Князь сбросил с себя задумчивый вид и отсалютовал мне пустой чашкой.

— Я не настолько умен, как вам кажется, князь, — фыркнул я. — Иначе бы не пребывал сейчас в тягостном недоумении по поводу той легкости, с которой вы разрешили мне участвовать в розыске.