Темный Луч. Часть 5 (ЛП) - Вудс Эдриенн

Коготь вонзился мне в ногу и вытащил меня из пещеры.

Он был так быстр, что моя скорость даже не могла сравниться с его.

Я закричал, когда его коготь сильнее вонзился в мою плоть.

Елена найдет выход, пока будет дышать. Я не мог просить о большем.

— 23~

Я преобразился во время мучительной боли.

Я ударил его задней лапой по телу, и он выпустил мое бедро из когтей.

Я выдохнул кислотный шар, и он вздрогнул. Я использовал всю скорость, которая у меня была, чтобы убежать от него.

Зубы вонзились в мой хвост, и какая-то сила отбросила меня спиной в стену. По пещере прокатился грохот, и на землю посыпались мелкие камешки.

Его челюсти щелкнули в мою сторону, и я откатился в сторону, пнув его задними лапами и выпустив туман.

Ничто не влияло на этого ублюдка, но отвлекало его.

Я зарычал. Саадедин зарычал громче.

Он схватил меня за крыло. Густая гроздь усиков была ближе всего, и я зубами ухватил несколько из них.

Я дергал всем, что у меня было.

Он издал еще несколько воплей, но снова одержал верх. Я выстрелил в него своим розовым пламенем прежде, чем он успел отшвырнуть меня к стене.

Он отпустил меня, чтобы защититься.

Я наблюдал, как мой огонь отскакивал от него, будто это было ничто.

Горан серьезно поработал над тем, чтобы сделать его неуязвимым.

Зверь застал меня врасплох и снова держал в своих когтях. Он швырнул меня к другой стене, и я врезался в валуны.

Он был неумолим и пришел за мной, когда я лежал на полу.

Я выпустил еще больше огня, и тогда он выпустил немного своего.

Я едва выкатился из-под его киля.

Он продолжал выдыхать пламя, а я продолжал уворачиваться от него.

Саадедин был не таким большим, как в видениях Елены, но он был больше меня. Его змееподобное тело было чисто белого цвета, с желтыми и черными полосами, расходящимися по нижней части спины.

У него были огромные ноги и крошечные крылышки.

Я нашел его недостаток. Его крылья были не такими большими и сильными, как у меня.

Мы снова набросились друг на друга. Я пытался отвлечь этого сукина сына, вызвать у него головокружение, но Мейерс был прав. Он был слишком умен и понял, что я делаю. Он снова набросился на меня.

Я продолжал уворачиваться от его зубов, а потом зарычал, когда он укусил меня за хвост и одним быстрым движением повалил на землю.

Я заскользил по полу и ударился о стену. Удар высвободил мою человеческую форму, и чешуя исчезла. Я уже давно не чувствовал себя таким опустошенным.

— Неееет! — завопила Елена.

Я чувствовал, как она вытягивала из меня все свои способности.

Первым выпал снег. Она закричала, а потом я почувствовал, как она достала розовый поцелуй.

Он был таким мощным в ее руках, поскольку это были ее способности.

Я скользнул обратно в темноту, когда пещера загрохотала.

Я даже не мог открыть глаза, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит.

Чья-то рука непрерывно шлепала меня по щеке.

— Нет, нет, нет. Просыпайся. Не закрывай глаза, — вопил голос Елены. — Проснись, Блейк! — Она скомандовала, и сразу же все вернулось на круги своя.

Где мы были, с чем боролись.

Сейчас было не время отключаться.

Я встал и толкнул ее себе за спину.

— Где он? — спросил я.

— Думаю, он мертв. Я наградила его розовым поцелуем.

Я снова посмотрел на нее.

— Мой огонь ему ничего не делает.

— Ну, он рухнул где-то с другой стороны.

Я ущипнул себя за нос указательным и большим пальцами.

— Не надо, — сказала Елена. — Я знаю, о чем ты думаешь. Он рухнул. Давай просто уберемся отсюда к чертовой матери.

— Тогда что? Мы не можем его сдержать. Он должен умереть.

— Как? Скажи мне, как, и я помогу тебе, — она замахала руками, — но мы не знаем, как убить эту тварь! — Прежде чем я успел ответить, подземелье наполнилось рычанием и хрюканьем. Было слишком поздно.

— Просто оставайся здесь, — сказал я и яростно впился губами в губы Елены, не желая думать, что это может быть нашим последним поцелуем. Поцелуй прервался, и я снова изменился.

— Не умирай, пожалуйста, — взмолилась она.

Я отдал этому все, что у меня было. Я старался отвлекать его так долго, как только мог. Пытался найти его слабое место, которым могло быть только его тело, и пригибался и нырял, когда видел свои шансы подобраться поближе к его животу.

Он великодушно защищался, вероятно зная, что это его слабое место. Поэтому я сражался упорнее, нанося ответный удар, не выказывая страха.

Я попытался вцепиться в него когтями, но он был скользким, как улитка, и я не мог зацепить плоть, чтобы разорвать на части. Мои когти только скребли с него чешую.

Мне пришлось наблюдать за тем, как много частей тела прикреплено к этому сукиному сыну. Если это был не его хвост, то его змееподобные отростки, которые обвивались от каждой моей попытки, отталкивая меня от него.

Тем не менее, я не сдавался и снова нырял, целясь в крыло или усик.

Он схватил меня и снова швырнул об стену.

Чего будет стоить его смерть?

Елена использовала молнию, пока я пытался собраться с силами. Затем она выпустила хлор, но он просто чихнул и стряхнул его, будто это было перышко, щекочущее ему нос.

Я подкрался к нему, пока Елена отвлекала его спереди, и крепко ухватил за усики. Я тряс и тянул до тех пор, пока они не оторвались от его головы.

Он зарычал и снова заскрежетал на меня зубами.

Елена столкнулась с его хвостом и упала на валуны.

Она не встала, но я не мог добраться до нее, так как он сосредоточил свое внимание на мне.

Я зарычал и позвал ее по имени. Ей пришлось встать.

Мы оба высвободили свой огонь. Я увернулся от пламени Саадедина, в то время как мое просто скатилось с него.

Я использовал молнию, кислоту, все, что могло навредить этому сукиному сыну.

Это заставило его отступить, но когда он вонзал в меня свои зубы, снова и снова. Я визжал.

Наконец я услышал голос Елены, выкрикивающей команду своим топорам вернуться к ней.

Она прокричала это снова, громче, пока я изо всех сил старался увернуться от этого придурка.

Я был истощен и мог рухнуть в любую минуту. Тем не менее, я использовал всю силу воли, чтобы не отвлекаться, продолжать концентрироваться и искать эту возможность.

Я взревел, когда он крепко вцепился в мое крыло.

Я чувствовал, как он разрывает и тянет его. Мое плечо ныло от боли, и потекли слезы.

Я взвизгнул.

— Нет, — Елена кричала и визжала, команда ее топорам вернуться стала громче.

Я зарычал и плюнул кислотой в глаза Саадедину, когда он отпустил мое крыло. Он оттолкнул меня от себя и рухнул на пол.

Один из топоров Елены, измазанный кровью, пролетел мимо меня и упал в паре метров от меня.

Почему он был измазан кровью?

Недостающим ингредиентом была не ее кровь. Мы говорили об этом снова и снова.

Елена.

Саадедин зарычал, когда двойник топора с силой вонзился в его тело.

Это имитировало смех Гельмута, нет, Горана. Он был в темнице. Оглушительный взрыв снаружи заставил яму завибрировать, и я потерял равновесие как раз в тот момент, когда был занят тем, что пробирался к источнику голоса. Стены были разрушены взрывом снаружи. Свет просачивался сквозь них, и я был недостаточно близко к Елене, чтобы спасти ее от каких-либо камней. Драконы и их всадники выкрикивали команды. Это был хороший знак, и ни один камень не попал в меня. Мы сделали это.

— Не надо! — закричал мой отец. Он был невменяем, и я видел, как Саадедин превратился в того человека, которым он был раньше.

Мой отец преобразился и побежал в его направлении. Что, черт возьми, он пытался сделать?

Он выплеснул свою кислоту, и я подумал, что это немного перебор. Когда я увидел, как сжигаются валуны, и он стал двигаться быстрее, все обрело смысл. Если они хотели, чтобы Саадедин был хорошим, то ужасный хозяин, самый худший, должен был быть принесен в жертву, чтобы стать Саадедином. Если им нужен был злой Саадедин, в жертву должен был быть принесен кто-то чистый. Саадедином был король Альберт. Горан солгал. Он все еще был жив.