Кодекс Оборотня 2 - Эрик Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан стоял и хмурился.
— И, если мои родители ничего не узнают, будем считать, что вы меня отблагодарили.
— Хорошо. Только мне нужны подробности. Приди ко мне завтра в участок после школы.
Я кивнул.
Около полуночи я осторожно скользнул в темный дом, прокрался в свою комнату и застыл на пороге. Отец сидел в кресле и ждал.
— Ну и где ты был? — поинтересовался он.
Потом принюхался.
— Ты это назло мне? — спросил он, учуяв запах алкоголя.
— Нет, так получилось.
— Получилось? — он встал, сделал шаг ко мне и застыл, разобрав еще один запах.
Я втянул голову в плечи, пытаясь незаметно запахнуть пиджак плотнее, хотя понимал, что скрывать бесполезно. Отец оказался рядом. Его рука сдернула с меня пиджак, скользнула по пропитавшейся кровью рубашке. Палец обнаружил одну дыру от пули в ткани, затем другую.
— В тебя стреляли? Вчерашние?
— Нет. Другие.
— Что случилось?
Я чуть помялся, но все-таки рассказал о своих злоключениях с самого утра. Выслушав, Мак принялся хохотать. Я смотрел на него, насупившись, с недоверием, не понимая, что могло его рассмешить.
— Прости, Руари, — произнес он. — Патрик Мурр, конечно, иногда писал про тебя, но я не думал, что все так плохо.
— Мистер Мурр тебе писал? Что это значит?
— Мне тоже есть о чем тебе рассказать. Пару лет назад, когда снова начались настроения против нас, я придумал, как мне казалось, беспроигрышный шаг — приставить к каждой семье оборотней куратора, чтобы тот приглядывал за семьей и писал отчеты, что все в порядке. Люди — ужасные бюрократы, надо заметить. И бумажки с хорошими отчетами действовали в министерстве почти магически.
— Что⁈ Так это тебе мы обязаны надзором? — возмутился я.
— Это сработало. По крайней мере, два года действовало почти безотказно. Я постарался отобрать в кураторы лояльных к нам людей.
— То есть мистер Мурр…
— Много лет боролся за наши права. Он мой очень хороший знакомый, Руари, почти друг. И то, что ты вел себя с ним первое время, мягко говоря, невежливо…
— Он что же, обо всем тебе писал?
— Сперва да, потом уже меньше, когда вы наконец нашли общий язык.
— Ну спасибо.
— Так что, несмотря на то что меня не было рядом, я более-менее понимал, что происходит в семье.
— Но, если бы мама вчера тебе не позвонила, ты бы не приехал.
— Приехал бы, — он опустил взгляд. — Как я уже говорил, нам надо поговорить. Я не сказал женщинам, но ты должен знать. Мне больше некого защищать, Руари. Кроме нашей семьи и семьи Ноланов из Дерри.
Смысл сказанного до меня не доходил, не представлялся возможным. Не при таких обстоятельствах. Не сейчас…
— Что? Па…
— Месяц назад Фэлан Артегал со своими сторонниками прорвался в Министерство. Их остановили. За этим последовал приказ.
— Но почему всех? Почему⁈
— Они пошли с ним — все главы кланов. Даже старик Туал. Или Фэлан убедил их, или лучшего выхода они не видели. Они перестали мне верить, Руари…
Отец снова опустился в кресло. Я вдруг понял, что его недавний хохот — всего лишь нервная разрядка.
— У тебя, случайно, выпивки не осталось? — поинтересовался отец.
— Нет, — я хмуро смотрел на него, осознавая, какой неподъемной тяжести вина давит на него. — Почему нас оставили в живых?
— Мурр приезжал с речью, и многие другие кураторы тоже… Свалили все на Артегала, что он взбаламутил всех, запугал и повел на верную гибель.
— А его куратор что сказал?
— Ничего. Артегал его убил…
— А ты что сказал?
— Про произошедшее — ничего. Мурр посоветовал придерживаться версии, что мы не знали о происходящем, что Артегал подговорил всех, но к нам он соваться не стал, так как знал, что у меня друзья в Министерстве. В итоге издали приказ, который защищает нас как последних представителей вида оборотней.
— Нас теперь что, типа охраняют, как зверей в заповеднике?
— Что-то вроде того, — отец криво и совсем невесело усмехнулся.
Я помолчал.
— Тебе нужно было предать его.
— Что?
— Забыть свою чертову гордость и честность, предать одного ублюдка правосудию, чтобы сохранить жизнь остальным.
Мак подскочил в кресле с изменившимся лицом. В следующий миг я оказался прижат к стене.
— Не смей мне говорить, что я должен был делать! Ты не понимаешь…
— Согласно Кодексу запятнавший себя людоедством изгонялся из семьи. Его презирали все рода… Почему…
— Ты давно читал Кодекс? — спросил отец.
— Давно, года три назад, но я прекрасно помню каждое слово, записанное в нем.
— Открой страницы с древами родов, — мрачно посоветовал отец.
Он выпустил меня, и мы пошли с ним в библиотеку. В центре зала я прочел три слова открытия тайника. В полу дощечки потертого наборного паркета ступеньками разложились во все стороны, превратив узор листа шэмрока в объемный. В открывшейся нише в полу осталась лежать древняя книга. Я наклонился и, не вынимая книгу из ниши, перевернул титульный лист, а следом еще с сотню желтых, как Луна, страниц. Здесь начинались родовые древа.
— Открой семью О’Лири.
Я удивленно глянул на отца, долистал до рода отцовского друга. Имя последнего главы рода — имя Лира — было перечеркнуто. Я уставился на отца. Он горько усмехнулся.
— Мы очень давно дружили. Сколько я помню, Лир всегда был едва ли не таким же тихим, как те ягнята на его ферме. Но, когда у него захотели отобрать землю, он сорвался… Я не верил, хотел с ним увидеться, переговорить, посмотреть, как его семья. Поэтому мы тогда поехали к ним.
Я не понял, чему он не верил. В голове уже возникли страшные и абсурдные мысли, что мой отец имеет отношение к приказу, по которому семью О’Лири должны были уничтожить. Я продолжал смотреть на отца, и у меня был только один вопрос. Отец без труда прочел его в моих глазах.
— Я не имею к приказу никакого отношения. Наш визит к их семье и облава — всего лишь трагическое совпадение. У Лира хотели отобрать землю. А у него было двенадцать детей, Руари. Он сглупил, написал угрозы правительству, что поубивает всех, кто ступит на его землю. Я
