Неприятности в клубе «Беллона» - Дороти Сэйерс

— Ох, нет!

— Ну, это уже неплохо, потому что дети, конечно, по-своему замечательны, но отнимают уйму времени и крайне дорого обходятся. Вас шантажируют?

— Бог мой, нет!

— Хорошо. Потому что шантаж отнимает еще больше времени и обходится еще дороже, чем дети. Так это какое-нибудь модное по нынешним дням развлечение типа фрейдизма или садизма?

— А ежели так, вы бы, небось, и ухом не повели.

— А с какой бы стати? Просто я не могу придумать ничего хуже; ну, разве то, что Роз Макалэй зовет «неописуемыми оргиями». И, конечно, болезни. Это ведь не проказа или что-то в этом духе?

— Ну и ход мысли! — расхохоталась девушка. — Нет, не проказа.

— Ну, так что же тогда мучит вас?

Анна Дорланд неуверенно улыбнулась.

— Ничего, правда.

«Только бы, во имя Неба, Марджори Фелпс не вернулась, — подумал Уимзи. — Я же вот-вот до всего докопаюсь».

— Вас явно что-то расстроило, — продолжал он вслух. — Вы не похожи на женщину, которая стала бы так переживать из-за пустяков.

— Вы так думаете? — Анна встала и повернулась к нему. — Он сказал… он сказал… я все выдумываю… он сказал… он сказал, что я помешана на сексе. Думаю, вы назовете это фрейдизмом, — резко добавила она, заливаясь неприглядным румянцем.

— И это все? — спросил Уимзи. — Я знаю кучу людей, которые сочли бы это комплиментом. Но вы, видимо, не из таких. И что же у вас за мания, по его мнению?

— Он считает, я из тех плаксивых дур, что толкутся у церковных дверей, подстерегая викария, — яростно выкрикнула она. — Это ложь. Ведь он… он делал вид, что я ему нужна, и все такое. Подонок!.. Я не могу повторить вам всего того, что он мне наговорил. Какая же я была дура!

Анна с рыданиями опустилась на кушетку: по лицу ее потоком струились огромные, некрасивые слезы. Девушка уткнулась в подушку; Уимзи присел рядом с ней.

— Бедное дитя, — вздохнул он. Вот, значит, на что таинственно намекала Марджори, вот над чем ядовито насмехалась Наоми Рашворт. Девушка мечтала о романе, это очевидно; возможно, даже нарисовала его в воображении. А тут еще — история с Эмброзом Ледбери. Пропасть между нормой и отклонением глубока, но так узка, что намеренно исказить ситуацию совсем несложно…

— Послушайте, — лорд Питер обнял девушку за плечи, стараясь утешить. Этот парень…это, случайно, не Пенберти?

— Откуда вы знаете?

— Ах, да портрет и много чего другого! Все те вещи, что вам когда-то нравились, а потом вы захотели запрятать их подальше и забыть. Он мерзавец уже потому, что мог сказать такое, даже если бы это было правдой. Но это ложь. Я полагаю, вы познакомились с ним у Рашвортов — но когда?

— Около двух лет назад.

— Вы были влюблены в него тогда?

— Нет, я… ну, была влюблена в другого человека. Только и это тоже оказалось ошибкой. Знаете, он был из тех людей…

— Они просто не могут иначе, — утешающе произнес Уимзи. — И когда же произошла смена кавалеров?

— Тот человек уехал. А потом доктор Пенберти… ох! Я даже не знаю! Он раз-другой проводил меня домой, потом пригласил поужинать в Сохо…

— Вы тогда говорили кому-нибудь о нелепом завещании леди Дормер?

— Нет, конечно. Да и как я могла? Я узнала о нем только после тетиной смерти.

Удивление девушки выглядело неподдельным.

— А что вы предполагали? Вы надеялись, что она оставит деньги вам?

— Я знала, что какие-то оставит. Тетушка говорила, что хочет, чтобы я была обеспечена.

— Ну конечно, еще ведь были внуки.

— Да, я думала, что большую часть состояния она оставит им. Надо ей было так и сделать, бедняжке. Тогда не поднялась бы эта отвратительная шумиха.

— Люди, составляя завещания, зачастую бывают непредусмотрительны. Так что вы тогда были эдакой темной лошадкой? М-да. И бесценный Пенберти сделал вам предложение?

— Мне казалось, что да. Но он утверждает, что нет. Мы говорили о создании его новой клиники; предполагалось, что я стану помогать ему.

— И поэтому вы променяли живопись на книги по медицине и курсы первой помощи. Ваша тетя знала о помолвке?

— Он не хотел ей говорить. Мы собирались хранить это в тайне до тех пор, пока его дела не наладятся. Он боялся. что его примут за охотника за приданым.

— Посмею заметить, именно им он и являлся.

— Он делал вид, что любит меня, — жалобно проговорила Анна.

— Само собой, детка, ваш случай не уникален. Вы не говорили ни с кем из друзей?

— Нет. — Уимзи подумал, что эпизод с Ледбери оставил, должно быть, неизгладимый шрам. Кроме того, разве женщины рассказывают такое подругам? Его светлость весьма в этом сомневался.

— Я так понимаю, вы все еще были помолвлены, когда умерла леди Дормер?

— Насколько нас вообще можно было считать помолвленными. Разумеется, он рассказал мне, что с телом что-то не так. Он объяснил, что вы и Фентиманы пытаетесь обманом лишить меня денег. Сама-то я не возражала бы; с этакими деньгами я бы просто не знала, что делать. Но вы понимаете, речь шла о клинике…

— Да, на полмиллиона можно основать вполне приличную больницу. Так вот почему вы выставили меня из дома!

Его светлость усмехнулся — и ненадолго призадумался.

— Послушайте! — сказал он наконец. — Конечно, я вас сейчас шокирую, но рано или поздно этого все равно не миновать. Вам никогда не приходило в голову, что генерала Фентимана убил Пенберти?

— Я… думала об этом, — медленно произнесла девушка. — Я просто не представляла, кто еще мог бы… Но вы же знаете, что подозревают меня?

— Ну конечно, cui bono[24] и тому подобное; как же вами пренебречь? Все мало-мальски подходящие кандидатуры оказываются на подозрении, сами знаете.

— Я никого не виню. Но я не делала этого, понимаете?

— Конечно не делали. Это сделал Пенберти. Я это так себе представляю. Пенберти хочет денег, он устал от бедности, и он знает, что вы унаследуете какую-то часть состояния леди Дормер. Возможно, он прослышал где-то про семейную ссору с генералом и решил, что вам достанется весь куш. Поэтому-то и завязал отношения с вами. Но Пенберти осторожен. Он просит вас хранить ваши отношения в тайне — просто на всякий случай. Чего доброго, завещание окажется составлено так, что вы не сможете передать деньги ему, или потеряете все в случае замужества, или просто получите только скромное содержание. Тогда он собирался поискать кого-нибудь побогаче.

— Мы обсуждали эти возможности, когда говорили о клинике.

— Так. Затем леди Дормер заболевает. Генерал приходит и узнает о наследстве, которое, по всей видимости, достается ему. Затем он, едва на ногах держась, ковыляет к Пенберти и выкладывает ему все как на духу. Представьте, как он говорит что-то вроде: «Вы уж меня подлатайте, чтобы я успел получить денежки!» Что за неприятный сюрприз для Пенберти!

— Так оно и вышло. Знаете, он даже не слышал про мои двенадцать тысяч.

— Да что вы?

— Да. Видимо, генерал сказал: «Деньги отойдут ко мне, если только я переживу бедняжку Фелисити. Если же нет — все унаследует воспитанница, а мои мальчики получат только по семь тысяч каждый». Вот почему…

— Подождите-ка минутку. А когда Пенберти сообщил вам об этом?

— Позже, когда велел полюбовно договориться с Фентиманами.

— Это все объясняет. А то я все удивлялся, с чего это вы так внезапно смягчились. Я было подумал, вы… Ладно, неважно. Итак, Пенберти это слышит, и в голову ему приходит блестящая идея убрать генерала с дороги. Он дает ему какую-то таблетку с замедленным действием…

— Скорее всего, порошок в очень плотной капсуле, которая долго растворяется в желудке.

— Хорошая мысль. Действительно, похоже на то. А потом генерал не идет домой, как можно было ожидать, а отправляется в клуб, и там уже умирает. Затем Роберт…

Лорд Питер в подробностях объяснил, что же содеял Роберт, а затем продолжил:

— Ну и Пенберти, что называется, влип. Если бы он привлек внимание к необычному виду трупа, он не смог бы выписать свидетельство. Тогда состоялось бы вскрытие, и экспертиза, и дигиталин бы обнаружили. Если бы он промолчал, деньги того и гляди ускользнули бы и все труды его пошли бы прахом. Кошмарная ситуация, не так ли? В конце концов, Пенберти сделал что мог: проставил время смерти как можно более раннее, после чему ему оставалось только надеяться на лучшее.

— Он говорил мне, что противная сторона может попытаться доказать, что смерть наступила позже, нежели в действительности. Я думала, это вы стремитесь замять дело. Я так разозлилась, что попросила мистера Притчарда провести полное расследование и ни в коем случае не соглашаться на компромисс.

— Благодарение Богу, что вы это сделали!

— Почему?

— Сейчас объясню. Но Пенберти… Не могу понять, почему он не убедил вас пойти на компромисс. Это же гарантировало ему полную безопасность!