Реализованная Вероятность - Ирина Горбунова

   Вот, явно сменила, перестраховщица, гнев на милость; подхватила с блюда какой-то сочный экзотический фрукт, надкусила деликатно. И - поверх него подмигнула (очевидное-невероятное!) едва не кокетливо.

   - Всё-таки, Ваше Бывшее... чем это вы, если не секрет, закодировали вашу дверь?

   Банальнейшее, легкомысленное любопытство, так свойственное "прекрасному полу"... однако, вот так Пришелица Ниоткуда. Воплощённая Безупречность-Компетентность-Всемогущество!

   Оказывается, ничто человеческое - более того, женское - ией не чуждо? кто бы заподозрил?!

   - Так ли это важно - для вас лично? - По её примеру, взял и он что-то съедобное, наугад; ответно (не без труда) переключился на светский, лёгкий, почти игривый тон. - Вы-то, при необходимости, телепортируетесь сюда и в обход всех охранных систем, не так ли?

   - Ну, а вдруг мне взбредёт на ум соблюсти вежливость? - Шейла продолжала настаивать, склонив голову к плечу и уничтожая свой фрукт с аппетитом, хотя и аккуратно. - Исключительно из этических соображений, должна же я знать ваш код? хоть намекните.

   - Скажем так: имя моей первой любви. Можете начинать гадать...

   Взамен гадания, на него обрушился шквал чистосердечного веселья.

   - Первая любовь! - и Аррк Сет?! Определённо шутите, Ваше Бывшее!

   - Вполне вероятно. На что, на что - на любовь у меня никогда не оставалось времени...

   Светлое Небо свидетель, как хотел он сдержаться; но запретной горечью прорвались последние слова. Горечью столь явственной, что и Шейла поперхнулась хохотом, осеклась на полувзмахе рукой. И зажатая в пальцах шершавая красно-коричневая персиковая косточка представилась вдруг нелепой, неуместной, оскорбительной... для обоих.

   У тебя-то, моя соперница-спасительница-тюремщица, когда-нибудь оставалось время - для любви? Для первой; для последней; для какой бы там ни было по счёту?

   Грустная получилась шутка, Шейла.

   Пришлась точно по больному месту, одному на двоих.

   Ведь правильно угадал я в тебе, Пришелица Ниоткуда, - родственную душу, портовую крысу? Не отпирайся.

   "Потустороннее" ты существо. В смысле, с той стороны. Есть тут и такая, уже в курсе. Наверняка была в жизни твоей одна незабвенная планетка, где ты родилась, и где сызмала надрывалась от каторжного труда. Был космопорт, и в нём ни шаткое ни валкое, полунищее существование, и родители-чернорабочие... позднее, уже вырвавшись и худо-бедно встав на ноги, перекрестила ты их в квалифицированных инженеров, дабы поддержать престиж и не сойти с ума. И не ошибусь, предположив: были в твоей судьбе воровство, и пиратство, и хакерство, и контрабанда, и ещё целая обойма сомнительных способов самоутверждения в том же роде. И не сомневаюсь, удалось тебе стать не последним человечком в своём мире - по ту сторону закона, по ту сторону Силы. Там ведь разговор короткий: либо доказываешь ежесекундно, какой ты самый-самый; либо сожрут тебя и с потрохами.

   А потом подвернулся тебе на пути некто, посамее тебя; и сграбастал за шиворот, и натыкал носом в лужу, и втянул насильно в рай, в честную-счастливую-цивилизованную жизнь. Вот как ты меня теперь.

   Ну, может, не в точности так всё было с тобой, как со мной. Но если в чём и есть расхождения, так в незначительных деталях. Суть-то незыблема: оба мы - продукты одной системы воспитания. Потому-то теперь ты так усердно тычешь меня носом в лужу прошлых грехов. Вместо того чтобы гладить по шёрстке верой-надеждой-любовью: мол, что за славный ты малый, Аррк, на самом деле, только сам того не знаешь!

   Да дудки, ребята, всё он про себя знает, - так возразишь ты всем чересчур ретивым гуманистам, каковых тут тринадцать на дюжину. И то знает, какой он, чертяка, обаятельный; и то знает, что обаянию его ни на грош верить нельзя. Прожжённый политикан, в общем, ещё натворит тут дел!

   Хотя и сама постигла на собственном опыте: все средства хороши, лишь бы не вернуться больше на свою планету Ватуромга, на историческую родину, будь она трижды неладна... рад бы забыть, да не забудется!

   А забудется - так напомнится.

   Вот, даже здесь закодировал свою дверь - всё тем же, неизбывно въевшимся, именем. Тем самым, что не откроешь даже родственной душе, и тем более - родственной душе. Лучше уж сморозить, в виде отступного, заведомую чушь: первая любовь, столичный университет, папа-герцог, чёрт с рогами...

   А родственная душа сидит в роскошном кресле напротив, надолго поперхнувшись неуместным весельем; и персиковая косточка всё ещё судорожно-нелепо зажата в руке. И в глубине глаз, приоткрывшейся невольно - ветер заносит радиоактивным пеплом руины чего-то, давнего, но не забытого, не отболевшего доныне...

   Запоздало сморгнула родственная душа - наваждение сгинуло.

   - Простите... глупо вышло. - Голос Шейлы тускло-невыразителен; косточку она отложила на стол быстрым, вороватым движением, словно сунула кому-то пугливую взятку. - С чего бы весь сыр-бор затеяла? когда соберусь к вам в гости, просто нажму кнопку вызова, конечно же. Не в обычае конфедератов вламываться в чужую квартиру... вы не думайте...

   - Не буду. - Почему-то неловко стало за Пришелицу Ниоткуда: всегда такую безупречно-беспощадную, теперь же вдруг явившую не только слабину, но жизнь пополам сломанную. - Кстати, не возражаю, если сразу после гостиной вы продемонстрируете мне мой рабочий кабинет. Что-то давно не обучался - а время не терпит, вы верно подметили.

   - В университет на Элиффе так и не надумали поступать? - осведомилась Шейла в известной мере нейтрально.

   - Предпочитаю частные уроки. Кроме того: допускать меня в места, где б я мог навербовать себе новых фанатиков... так ли целесообразно? Ведь в университете вашем - сплошь бывшие флибустьеры, с нестабильной психикой, падкие на сотворение себе кумиров? я не ошибаюсь? Сорву ещё чьё-то перевоспитание, покажу пример дурной-заразительный, - что тогда? В ваших же интересах на пушечный выстрел меня не подпускать не только к университету, но и к Элиффе.

   - Ваше Узурпаторское? а, Ваше Узурпаторское? Народу не нужна нездоровая самокритика. Народу нужна здоровая самокритика. Перефразируя классиков.

   Шейла опять созерцала его, склонив голову к плечу: довольно уныло, надо заметить. Ну уел, дескать... гордись до пенсии и дальше.

   - Лучше бы ваше новоселье курировал Наставник Эндомаро, - добавила невпопад. - Он тоже поблизости живёт. За городом - знаете? Эшрэи предпочитают уединение...

   Знаю, Шейла. И что планета эта зовётся Земля, а этот город - Курск, тоже знаю. Не стоит беспокойства.

   - Добро. Рабочий кабинет? - пусть будет так. А вот вам для подкрепления сил.

   Решительно поднялась из-за стола Шейла; посвистела мелодично. В гостиную вкатился домашний кибер, подхватил на поднос вино и фрукты, засеменил прочь. В направлении рабочего кабинета, надо думать.

   Отпраздновали, стало быть, новоселье.

   Пора и нам отчаливать. Навстречу трудовым будням.

6.

   Как в зачарованном сне, скала не промелькнула - проплыла мимо; запечатлелась в глазах чётко, подробно, до малейшей шероховатости, до последней былинки, приткнувшейся в трещине. Таким же первозданным, обострённо-растянутым было чувство, как вода упруго принимает тело, её рассекающее: сначала - руки... затем - голову... торс... ноги до кончиков пальцев... Несколько губастых рыбёшек в панике вильнули мимо лица; дно приближалось причудливыми рывками, то вальяжно, то вдруг неуловимо-стремительно. Шуточки ошалевшего, как сорвавшийся с привязи щенок, субъективного времени.

   Или сам он ошалел - от щенячьей радости бытия, не испытанной никогда прежде? Впадает в детство - которого и сроду толком не знал? Мудрено ли, что мировосприятие, до недавних пор такое безупречно-трезво-циничное, рассортированное по полочкам раз навсегда, теперь взбрыкивает необъезженным мустангом.

   Ещё бы! не далее как вчера, кажется, не только в мировосприятии - в самом мире его не находилось места такому вот озерку, тихому, прозрачнейшему, пронизанному солнцем насквозь...

   Ладони вытянутых рук толкнулись в донную гальку; вспугнули стайку зеленовато-золотистых бликов, что беспечно-эфемерно колобродили там, подобно хороводу эльфов в полнолуние. Будет вам, глупые! ненадолго вторгся в ваши забавы неуклюжий сухопутный чужак. Пора ему, пожалуй, и в родную стихию. Воздух в нетренированных лёгких почти весь вышел; да и резь в глазах от пресной воды малоприятно напоминает о себе.

   Обратный путь прошёл уже с нормальной скоростью и в реальном пространстве-времени. Пробкой выскочить на поверхность, отфыркиваясь ожесточённо - тоже, в общем, действия прозаические, естественные. Лёгкие, однако, ещё упражнять и упражнять.

   И, отдышавшись - на широких, размеренных взмахах к противоположному, отлогому берегу.