Наши трёхъязычные дети - Елена Мадден

Заметки М. Читал «A Woset in the Closet» д-ра Суса – и обнаружил, что Аня выговаривает cupboard как 2 разных слова [kup bō:rd], как если бы она знала, как слово пишется, то есть как будто знает этимологию. (От М. она такого, понятно, слышать не могла, да и ни от кого другого тоже.) Объяснения М. не нашёл.

Аня всё ещё не освоила грамматику персональности: хочет, чтобы папа помог ей мыть руки – говорит: «Wash your hands».

Еще из «мистики» их языкового развития: используют слова, которые я не говорю, например, «соска». Мы обычно говорим «дудулька», иногда «пустышка» (но, может быть, мой папа сказал пару раз? однако это могло случиться, разве что когда им было несколько месяцев; мда-а…).

Глупые ситуации с нашим немецким третьим. Сама не могу дать Алеку персик (занята с Аней) – предлагаю пойти к папе и попросить (и демонстрирую как; ошибка?). Алек бежит, просит по-русски, М. не понимает – я вынуждена кричать из другой комнаты по-немецки, что ребёнок хочет einen Pfirsisch. М., поняв, переспрашивает: «Do you want a peach?» Что за представление должно сложиться у ребёнка: языки, полностью непригодные для общения…

Аня как будто ПЕРЕСТАВЛЯЕТ звуки (т. е. «пошли» звучит как «пляши» – или это было «положи»? козлик превращается в «клозика»).

У Алека фаза: каждый день по 2–3 новых слова.

Алек считает до 2 – и ужасно радуется…

Я проверяю произношение:

в – вода. И weg

ж – живот, нажать, положить, жираф, жук, пожалуйста

л – ложка и др. И Ball

ф – фильм

ц – цветок

ч – выключить, птичка, чаю, четыре, черепаха, часы, качели, чашка, плачет. И tschьs

ш – горшок, машина, шумит, дышит, наша, каша, кушать, душ, сушить, большой, шесть. Fisch

щ – ещё

= Не выговариваются звуки: р, ц

ж, ч, ш, щ – у Ани ближе к з, тс, сс, странным образом у Алека произносятся чище, часто с большим приближением к норме, например ч (в слове «плачет» так вообще чисто), ш (сушить, машина), щ (c щ досадует-«ругается»: звучит нечто среднее между чёрт и shit). Кроме того, он произносит их отдельно практически чисто (!), играя, например, в летящий самолёт или льющуюся воду или имитируя мои призывы говорить тише. У Ани зато в беглой речи л лучше. Т. е. она говорит что-то вроде «платсит», а он – «пачет»…

+ Выговаривается даже «сложное», как мне представлялось, л.

Алек до сих пор редко составляет даже простые предложения; как бы выталкивает слова один за другим, с очевидным усилием.

М. проверяет:

a – bad

o – clock

th – that

r – right

wh – white

w – works, watch

l – please

= Аня комбинирует л с другими согласными в начале (play), что немногие (родные и знакомые) дети в этом возрасте могут. Выговаривает звуки лучше, чем К. это делала в её возрасте (та даже в 6–7 лет хуже говорила). Хорошо говорит л в clock – М. удивляется: вообще-то даже 5-летние дети испытывают трудности с комбинацией cl. Чистое a. Вообще, у Ани по-английски получается всё – или с максимальным приближением к желаемому.

У Алека как будто нет трудностей с гласными. Более-менее говорится w. Трудности с r, th. Qu, wh слышит, но не воспроизводит; l в clock не говорит совсем.

2 + 10

Алек сегодня: «самолёт летит» (сначала ошибся: «неси́т»). «Сапет» (велосипед). Охотно повторяет даже трудные слова! Любит повторять цифры.

Но всё ещё не любит учиться в Анином присутствии: кричит: «Weg!» И понятно: она быстрее и лучше выговаривает слова.

Собирают «никитинские квадраты» 2-й степени сложности (иногда с моей помощью).

Поговорили с фрау Фёрстер (воспитательницей) о принципе «один человек – один язык». Она засмеялась: «А я, значит, отвечаю за немецкий?» Тоже смеясь, подтвердили. Она считает, что Алек ленив, – я предложила другое объяснение: самолюбив. Говорит, они не обособлены в группе. Но не смогла сказать, с кем дружны; от нашего замечания, что больше всех с Ли-Роем, отмахнулась: «С ним все дружны, он очень живой» (lebhaft). Она не слишком наблюдательна или не следит за нашими специально. Впрочем, это может и тем объясняться, что их состояние не вызывает беспокойства. Сообщили ей давно усвоенные фразы, явно из детсада: «Komm, Schatzi», «Feierabend!» – она опознала. (Ещё «Papa arbeitet», «Komm ’runter», «Setz dich»…)

Аня переводит на лестнице в садике требование чьей-то мамы «nicht weinen!» – «не плакать!»

Игра с выражениями лиц не пошла, прежде всего у Алека: ему неинтересно. Дело не в усидчивости: разбирать-собирать машинку может долго-долго. Правда, когда начали «переодевать» деревянных сборных мишек, подбирал им личики с удовольствием.

«Убая» у Алека становится синонимом «капут» (иногда говорит «work нет»)…

Аня начинает говорить длинными предложениями. Алек говорит короткие: «Малёт летит». «Улетел» выражает таким сложным способом: «Малёт летит несь». Любит повторять цифры. (Кстати, о «несь»: я приняла за «несть», а М. решил, что «берлинский» немецкий влияет: берлинцы говорят вместо nicht «них» или «ниш», наши же не могут сказать «ш», отсюда «несь».)

Когда говорят друг с другом, очень много русских слов, легко решить, что русский, несмотря на детсадовское окружение, доминирует; но и немецкого много, и английского.

Вот, может быть, влияние языка на поведение: Ане явно нравится произносить «Лирррой» (как и «Papa arrrbeitet») – может быть, тут одна из причин дружбы? Не единственная, конечно: Ли-Рой и в самом деле «живой», непосредственный, экстраверт, в языке продвинутый, в меру эгоцентричный, но и способный сопереживать; с ним просто и легко. Он ещё и с характером – интересно.

Аня считает уже и по-русски до 8. Алек до – 2.

Смотрели фильм – так устали, что, когда TV отключился (с ним такое случается), даже и не позвали нас, просто лежали и слушали. Посмотрели до конца – Алек сам выключил переключатель в удлинителе. Он сам вынимает батарейки из машинки и вставляет тоже сам. Сам отпирает дверь. Разобрал книжку с двигающимися фигурками.

В первый раз скатились с большой горки.

Вычитала, что нормальных детей возмущает, что их корректируют: правильность языка для них не важна, поправки они воспринимают как невнимание к содержанию сказанного ими. Я всё-таки не думаю, что ошибаюсь, когда предлагаю «свой» вариант, то есть когда «перевожу» на русский, если они пытаются что-то сказать мне на немецком или английском. «Понимать» значило бы сдаться чужому языку и потерять свой. А «не понимать»? Было бы глупо, если русское слово детям ещё не известно, – и не слишком разумно, если известно: сколько времени уйдёт на выяснения… Потому – явно не показывая, «поняла» или «не поняла» (как бы «догадываясь» или «предполагая»), повторяю сказанное ими на русском. Уже давно начала пояснять (ещё даже не веря, что поймут): папа так говорит, а мама говорит по-другому; так – на папином языке, а на мамином – вот так. Плоды есть: Аня сама поправляется, комментируя: мама говорит… (и дальше русский вариант).

Оба слышат лучше ударные слоги и усекают слова, но в различном объёме. Повторяли за мной «около стадиона», получилось «диона» (Аня) и «она» (Алек). Иногда смешное: Алек хотя бы первый согласный, да сократит («атасику» – мотоцикл)!

Алековы «тононон» (телефон), «тамины» (витамины), «букики» (кубики), «малёт титит» (самолёт летит).

Показываем Алеку картинку, спрашиваем, что такое? Вдруг отвечает: аква! (И показывает адекватно, на воду.) М. тотчас переспросил: «Алекс, твой язык в прошлой жизни был латынь?» М. говорит, не в первый раз слышит от Алека слова, каким его никто не учил.

Алек, наконец, научился говорить своё имя. Несколько дней назад повторил за мной правильно, пару дней назад 2 раза подряд правильно произнёс. Наконец, сегодня в М.-вом присутствии сказал своё имя (хотя пока и говорит тихо, как бы не совсем уверенно). Когда хвалим – очень радуется.

Слушали музыку; наконец, я выключила проигрыватель и ресивер. Алек тотчас подбежал к удлинителю и выдернул штекер из розетки. В ванной этот любитель порядка после купания выкручивает пробку – чтобы вода вылилась. А позавчера М., зайдя на кухню, обнаружил дитя, сосредоточенно разрезающее дыню. Почти разрезал, и довольно умело! Шутки насчёт того, что скоро мы им будем не нужны, становятся всё более правдоподобными…

М. досадует на то, что у обоих обнаруживается немецкий акцент в английском. Аня, например, говорит «кэт» вместо cat и hungry с немецким r.

Аня уже забыла счёт! Показывает палец и говорит: «О-пять!», 2 пальца – с вопросом: «Пять?» и т. д. Короткая память. А Алек замедлен до крайности. Играть в лото с ними двумя невозможно: заранее ясно, кто выиграет. И – «недостаток концентрации» у Алека; над книжками быстро начинает скучать. А вот фильмы смотрит с удовольствием.