Полёт Ночных Ястребов - Раймонд Е. Фейст

— Но ведь приятно, когда все выходит из-под контроля, понимаешь?

Накор встал и подошел к Беку, который смотрел на него с безумным выражением.

— Теперь ты собираешься причинить мне боль, не так ли? — спросил Бек.

— Да, собираюсь, — ответил Накор, протянув руку над головой Бека.

Как только Бек начал двигаться, чтобы защититься, из ладони Накора вырвался яркий свет, заморозив крупного молодого воина на месте. Бек стиснул зубы, его глаза закатились, и он начал издавать странные звуки. Глубокий хрюкающий звук, исходивший из его груди, постепенно нарастал, превращаясь в хриплый выдох. Звук становился все громче, переходя в крик боли, перерастающий в агонию.

Так продолжалось до тех пор, пока у Бека не осталось воздуха в легких, и он начал дрожать, его лицо покраснело, а глаза полностью закатились, оставаясь только белыми. Когда его лицо начало темнеть, переходя от красного к фиолетовому, и цвет приближался к синему, Накор убрал руку.

В тишине раздался рваный вздох: Бек вздрогнул и упал на спину. Он лежал на земле, дрожащий и дергающийся, пока его глаза не закрылись окончательно.

Накор оставался неподвижным, наблюдая за тем, как огромный юноша трясется, словно в припадке. Спустя пять минут безумие улеглось, дыхание Бека замедлилось, и он стал неподвижен. Еще пять минут он лежал, как вкопанный, затем застонал и открыл глаза.

Он дважды моргнул, перевел взгляд на Накора и медленно поднялся.

— Это было… потрясающе, — сказал Бек, глубоко вздыхая и медленно выдыхая, а затем усмехнулся. — Мне понравилось!

Накор протянул руку и помог Беку встать на ноги.

— Тебе нравится боль?

Бек похлопал себя по телу, как будто проверяя, все ли в порядке:

— Иногда да. Боль… пробуждает. Она заставляет тебя быть начеку, осознавать. Сначала возникает желание отстраниться, прекратить, но когда она не прекращается, ты можешь углубиться в нее, я полагаю, так можно сказать. Прорываешься сквозь боль и… — Он посмотрел на Накора, словно искал подходящее слово.

— Ясность.

Глаза Бека расширились, и он кивнул:

— Да! Ясность. Тогда ты видишь все по-другому! Это не похоже ни на что другое. Боль превращается в чувство, которое я не могу описать. Но ты понимаешь, о чем я!

Накор кивнул:

— К сожалению, понимаю.

— Что ты со мной сделал? — спросил Бек.

— Это всего лишь фокус, который я знаю, — ответил Накор. — Внутри тебя есть что-то, что делает тебя таким, какой ты есть. Я должен был найти это что-то и затем… ограничить.

Бек сложил руки на груди, словно нащупывая что-то:

— Ограничить? Я не чувствую никакой разницы.

Накор повернулся и посмотрел на горизонт:

— Я знаю. Но на какое-то время ты станешь менее склонным к неприятностям. И сны тебе тоже не будут сниться. — Он снова повернулся к Беку. — День еще не начался, и мне нужно кое-что сделать. Я оставлю тебя здесь на несколько минут. Скоро вернусь.

Накор полез в рюкзак и достал золотистую сферу. Он нажал на кнопку, и исчез.

* * *

Паг поднял голову, когда Накор вошел в его кабинет.

— Что случилось? — спросил Паг.

— Помнишь парня, о котором я упоминал во вчерашнем послании? Того, который проверял Томаса?

— Конечно, помню.

— У меня были подозрения на его счет с того момента, как он появился в пещере, а теперь я в этом уверен.

— В чем ты уверен, Накор?

— Я говорил тебе о снах и воспоминаниях богов. Но что я говорил о… фрагментах?

— Что иногда бог проявляет свою силу непосредственно в смертном существе. Крошечная частичка бога помещается в душу человека. Почему?

— Я больше не верю в это. Я знаю это. Бек — такой человек.

— Ты уверен?

— Да. И он одновременно представляет собой величайшую возможность и величайшую опасность.

Глаза Пага сузились, он уставился на Накора.

— Продолжай.

— Я использовал один прием, чтобы… коснуться чего-то внутри него. Это полезно, когда хочешь узнать, есть ли у человека что-то необычное внутри, например, одержимость демоном.

— Понимаю, где это может пригодиться.

— А еще это помогает понять, когда кто-то тебе лжет. Но важно не это. Когда я искал Бека, я нашел крошечный фрагмент бога. Наименьшее возможное проявление божественного сознания, а вместе с ним и силы, которая делает Бека таким опасным и непредсказуемым. Паг, Бек обладает частицей Безымянного.

Паг откинулся назад, его лицо выражало чистое изумление, которое быстро сменилось тревогой.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Я уверен.

Паг снова сел, и на его лице отразилось беспокойство.

— Что это значит?

— Это значит, что действуют силы большего масштаба, чем мы предполагали. Если Безымянный может проявить здесь хотя бы малейшую часть своего существа…

— В конце концов, он сможет проявить всю свою сущность.

— Да, Паг. — Накор посмотрел на своего многолетнего друга. — Он нашел свой путь обратно в Мидкемию. И мы должны найти способ предотвратить его возвращение.

Глава 11

Заговор

Всадники остановились.

Три покрытые пылью фигуры стояли на гребне холма на дороге из Кхаллары в город Кеш. Калеб указал на огни, мерцающие на фоне облаков вдали, и сказал:

— Это Кеш.

Зейн, с интересом глядя в ту сторону, спросил:

— Насколько он велик?

Калеб спустился с лошади и ответил:

— Очень велик. Это самый крупный город в мире.

Они уже ехали четыре дня — достаточно долго, чтобы мальчики приобрели опыт верховой езды и покрылись дорожной грязью и потом. Это помогло убедить стражников у городских ворот, что они действительно проделали весь путь из Долины Грез. Даже если бы по пути они обменяли лошадей, путешествие все равно заняло бы три месяца или больше. Но мальчики быстро поняли, что у их отчима есть ресурсы, о которых они и не мечтали еще год назад.

Они покинули Звездную Пристань на следующий день после свадьбы, якобы возвращаясь на север к неопределенному месту, где жила семья Калеба. Однако, как только они оказались за пределами города, Калеб использовал одну из тех сфер, которые мальчики стали называть «шары для путешествий, чтобы перенести себя, Мари и мальчиков на Остров Колдуна.

Калеб потратил целый день на то, чтобы познакомить новую жену со своей семьей и неожиданными обитателями острова. Большинство понятий, связанных с этим местом — великая магия, чуждые слова и расы, не из Мидкемии — были для нее непонятными, хотя он знал, что со временем она все поймет. Однако ее самообладание