Соколиная охота - Виталий Абоян

Саванна жила. Тихо шуршали змеи и какие-то мелкие твари вроде мышей, слышался осторожный шорох чьих-то когтей в нескольких десятках метров за спиной – похоже, его преследовал шакал. И не было жары. Последний факт казался самым замечательным.

Но звери его не интересовали. Он пришел не за добычей. Его интересовали люди.

Найти их не представляло особого труда: люди оставляли слишком много следов. Несколько тысячелетий жизни в цивилизации, приучившие людей полагаться на разум и вещи, а не на ощущения, начисто лишили их приспособляемости к естественным условиям обитания. Даже местные дикари, так и не научившиеся пользоваться «балалайками», недалеко ушли от своих городских собратьев.

Надломанные ветки редких деревьев, следы в пыли, потерянные стрелы и обрывки одежды. Все это словно светящимся пунктиром вело к человеческому поселению. А когда ноздри Кречета уловили слабый, но устойчивый запах дыма, найти деревню труда не составило.

Одна лишь проблема – расстояние. Пришлось часа полтора бежать легкой рысью. Тело Кречета было вполне готово к подобным экзерсисам, но силы все равно расходовались зря.

С другой стороны, с этими недоумками много сил и не понадобится. У него не было даже оружия, только большой охотничий нож, который ему выдал оператор, однако этого вполне достаточно. Если бы не щедрость оператора, он вполне справился бы и голыми руками.

Деревня дикарей представляла собой небольшой участок саванны с вытоптанной сотней пар ног травой и застроенной плетенными из той же травы и прутьев хижинами. Убогое зрелище.

Негры, замотанные в длинные тряпки, перекинутые через одно плечо, были похожи на одноруких инвалидов, закутавшихся в странного покроя плащи. Почти все были худые и высокие. Макушка Кречета едва доставала до плеча среднего дикаря. Но размер противника не имел никакого значения.

В деревне горели три больших костра. Возле каждого сидели по трое-четверо мужчин. По всей видимости, караульные. Все вооружены копьями, рядом лежали луки со стрелами, у двоих «дрели». На глаз Кречет не мог определить, заряжено ли оружие, а прикинуть их вес не получалось: «дрели» безучастно лежали на земле, их никто не трогал.

Значит, сначала нужно убрать тех, кто мог первым дотянуться до автоматов. Остальные караульные отправятся к праотцам секундой позже. И главное – работать без шума. Дикарей слишком много. Противостоять Кречету у них не хватит сил, но в суматохе можно пропустить нескольких убежавших или спрятавшихся. А программа четко оговаривала условия – уничтожить всех.

Он осторожно подкрался к костру на восточной окраине. Задержался в траве на минуту – необходимо время, чтобы перестроился метаболизм. Сигналом к началу послужило ощущение жара. Казалось, что его опустили в котел с раскаленным металлом: клетки в ускоренном порядке всеми силами производили аденозинтрифосфат, клеточные мембраны не выдерживали, и энергия, которую организм был не в силах удержать, выделялась в виде тепла.

Мозг переключился в боевой режим, мысли остались где-то в ином мире. Теперь существовала только цель. Мозг превратился в машину, вычисляющую наиболее оптимальную траекторию движения, максимально эффективную стратегию и точно наводящую удар.

То, с чем не справлялись нейроны, обрабатывала «балалайка». Не совсем простая, разумеется.

Мир превратился в безумно четкую картинку, состоящую из ближайшей мишени и всего остального. Нужные детали тут же вычленялись из общего фона и учитывались ровно до того момента, пока имели значение. Одновременно мозг получал от «балалайки» прогнозы поведения целей.

В мгновение ока Кречет превратился в совершенный механизм убийства. Он стал тем, для чего был создан.

Невысокий Кречет стремительно выскочил из укрытия, резким ударом кулака проломил череп сидевшего рядом с «дрелью» дикаря и снова исчез в темноте. «Дрель» в пыли саванны больше не лежала.

Потребовалась всего доля секунды, чтобы понять, что магазин автомата пуст – оружие слишком легкое. «Дрель» снова упала в пыль, теперь уже никому не нужная – Кречет утратил к ней интерес, а остальные перестанут что-либо хотеть через совсем небольшой промежуток времени.

Второе появление Кречета в свете большого костра, разбрасывающего искры вокруг, негры пропустили. Они только обнаружили, что их товарищ лежит на спине, вытаращив остекленевшие глаза в бездонное небо, когда два коротких удара ножа – интервал менее десятой доли секунды – прервали их никчемные жизни. Сквозное ранение сердца и рассеченная трахея со вскрытыми сонными артериями. В пыли, совсем рядом с огнем, темным пятном расползалась лужица. Пересохшая земля жадно впитывала кровь – хорошее подспорье для травы, что начнет расти здесь уже завтра.

Кречет позволил себе эту мысль – все равно требовалось около пяти секунд, чтобы перебраться ко второму костру. На западную окраину поселения дикарей.

Здесь «дрели» нет, караульных два. Он появился в кругу света, словно выросший из-под земли джинн. Бедняги даже сообразить ничего не успели. Не исключено, что они вообще не заметили того, кто оборвал их жизни.

Третий костер – центр деревни. Трое караульных, «дрель» и еще пара длинных, замотанных в грязные красные тряпки дикарей, которым не спится. Не стоит отвлекать караульных. Хотя какие из этих черномазых караульные…

Нож дважды вонзился по косой под девятое ребро, самым кончиком разорвав стенку аорты. Со стороны костра, должно быть, показалось, что опершиеся на копья помощники караула разом поперхнулись.

Тела первых жертв еще не успели коснуться земли, а Кречет уже заходил с другой стороны костра, резкими ударами рукоятки кинжала выбивая шейные позвонки трех караульных, сбившихся в кучу. Они слушали веселый рассказ друзей. Они так и умерли – ничего не понимая, глядя друг на друга удивленными, быстро стекленеющими глазами.

Все. Теперь рутинная работа. Живых остаться не должно. Пребывая в боевом режиме, Кречет не мог думать. Это обстоятельство не только увеличивало в разы скорость его реакции на происходящее вокруг, но и устраняло самую неприятную для воина часть сознания. Кречету не было жаль. Никого. Ни детей, ни женщин. Для него не было разницы, кого убивать: существовали только цели, которые надлежало уничтожить.

Потом, когда мозг переходил в обычный для бойца его класса режим, он мог задуматься о содеянном. Но не хотел. Его создатель постарался на славу – рефлексией и депрессиями Кречет не страдал.

Он методично заходил в каждую хижину, уничтожая все, что двигалось. В каждом доме спало по десять-двенадцать человек, но скорость реакции Кречета впечатляла – никто так и не издал ни звука. Удары – каждый до миллиметра выверенный и без вариантов смертельный – сыпались на жертв с такой скоростью, что никто просто не успевал проснуться до того, как Кречет добирался до последнего жильца хижины.

Спустя сорок минут все было кончено.

Кречет присел у догорающего костра. Измотанное запредельной нагрузкой тело теперь мерзло. Руки, густо измазанные в крови, заметно дрожали. Сейчас нужно вывести из организма излишек адреналина, иначе клетки зря израсходуют столь нужную энергию.

Рядом с трупами караульных стоял глиняный сосуд. Надо думать, с водой. Кречет поднял кувшин и жадно выпил всю жидкость. Вода оказалась затхлой и теплой, но Кречету было все равно.

Когда мышцы восстановили нормальную активность и тело вышло из оцепенения, Кречет прошел по деревне, выпив еще несколько литров воды. Он съел какие-то запасы дикарей, не опасаясь того, что еда могла быть несвежей: совершенный организм боролся с инфекцией столь же эффективно, как с людьми. Спустя пятнадцать минут Кречет помочился в догорающий костер и счел, что готов отправиться в обратный путь.

Он тщательно вытер нож травой. Оружие нужно вернуть оператору и крови на нем быть не должно. Ничто не должно напоминать о том, на что Кречет способен, о том, что произошло ночью. Потом, облившись из оставшегося кувшина водой, боец не менее тщательно стер следы крови со своего тела.

Все, теперь можно отправляться назад. Времени мало, скоро рассвет.

Невысокая фигурка, которая могла показаться стороннему наблюдателю даже тщедушной, быстро и неслышно скользила на фоне моря звезд. Кречет бежал обратно. Он пополнил силы, и теперь тело готово двигаться долго, не зная усталости.

За его спиной посреди саванны оставалось место, еще вчера принадлежавшее людям. Уже через несколько минут гиены и шакалы начнут драться, выясняя, чья очередь раньше. Впрочем, там хватит на всех. Через пару дней от деревни ничего не останется, только кучки сухой травы, что раньше были хижинами.

Но пока падальщики не осмелились приблизиться к своим прошлым повелителям, под безлунным черным небом саванны лежали девяносто три трупа.