Пополам (СИ) - Епифанова Саша "Угрюмый рыжий Лис"

— Сейлем из рода Метаксис, сделай шаг вперед, — приглушенно проговорил Тиния сквозь густую и длинную бороду. Сложно понять, как он настроен к нам с Лемом.

Вокруг был рассеян ослепляющий свет, от его частоты глаза болели и слезились.

На негнущихся ногах вышла из группы молчаливых заговорщиков. Однако божественные очи на это мое движение недовольно прищурились, будто я совершила что-то недостойное.

— С создателями может говорить лишь первенец, смени ипостась! — резко, словно брошенный в солнечное сплетение камень, болезненно ударивший в грудную клетку.

Совершенно растеряв весь дар речи от волнения, я попыталась передать бразды правления Лему, но времени все еще прошло слишком мало и трансформации не вышло.

— Мне долго ждать? — сурово вопросил глава пантеона.

Приятная женщина с по-матерински теплыми и родными чертами лица взмахнула рукой, проговорив своим спокойным и добрым голосом:

— Нужно было сказать об этой трудности.

И вот я чувствую, как мое сознание загоняется куда-то вглубь, а контроль над телом сменяется. Спасибо тебе, Гейя, что понимаешь своих детей без слов.

ЛЕМ

Превращение, вызванное велением Богов, а не нашей физиологией, все-таки было немного болезненным, и прежде, чем ответить Тинии, мне пришлось слегка отдышаться.

— Прошу нас простить, — произнес, почтительно склонив голову.

Совершенно не представлял, что хочет глава пантеона. Мы не были участниками заговора, от нас не зависело смогут ли заговорщики спуститься…

— Сейлем из рода Метаксис, — тихим, вкрадчивым голосом начал громовержец, прерывая мои мысли, — разве не ты должен был защищать ключ от посягательств любых третьих лиц? Как тогда реликвия могла оказаться в руках заговорщиков? — на последней фразе Бог сделал несколько шагов навстречу, невольно заставляя отступить.

Как бы ни хотелось промолчать, я знал, что если не дать ответ сейчас, то гнев небожителя будет поистине ужасным, да и это позволит Тинии думать, что мы тоже вовлечены в заговор.

— Вседержитель, — начал осторожно, — возможно, наша речь прозвучит как неправдоподобное оправдание, но позволь хотя бы попытаться объяснить произошедшее.

— Говори, — после нескольких секунд молчания Тиния вернулся на свое место, и одновременно с этим все Боги разместились на длинной резной скамье с высокой спинкой.

Небожители довольно свободно сели на этот длинный предмет мебели, который своими размерами позволял им даже расположить рядом с собой некоторые личные вещи: трезубец, длинный узловатый резной посох, оружие и другие артефакты. После этого разговоры стихли, и двенадцать мужчин и женщин устремили свои внимательные взгляды на нас, буквально пронзая насквозь отражающимся в глазах нетерпением. Ситуация все больше начинала напоминать судебный процесс, где мы вынуждены защищаться, как если бы были недостойными преступниками наравне с заговорщиками. Боги же выступали, видимо, одновременно и в качестве обвинителей, и в качестве судей. Вот только если их двенадцать, то чей голос будет решающим при вынесении спорного приговора относительно нашей судьбы?

— Чуть больше года назад мы с ор пними отправились в паломничество, но не для того, чтобы попросить о великом даре — рождении ребенка, а чтобы…

— Как такое возможно? — удивленно воскликнул Мирта, вечно молодой покровитель искусств, являющийся юношей с кудрявыми светлыми волосами и мягким взглядом голубых глаз.

Тинии достаточно было бросить лишь мимолетный взгляд на не к месту заговорившего Бога, как тот сразу же замолчал и принижено откинулся на спинку скамьи, как будто стараясь с ней слиться. Сидевшая по левую руку от него Гейя, в успокаивающем жесте коснулась руки молодого божества.

— Мы хотели попросить, — продолжил спустя несколько секунд, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, — объяснить причины, по которым гнев Богов мог обрушиться на нас и лишить величайшего дара, данного всем андрогинам по праву рождения, — священного «ор эйн соф».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После этих слов почувствовал, как плато под ногами явственно задрожало, а Тиния тяжелым взглядом обвел собравшихся, не исключая своих братьев и сестер.

— Кто посмел поступить подобным образом без моего на то позволения? — громовержец говорил тихо, но каждый присутствующий слышал его без каких-либо усилий. — Может быть, ты? – взгляд, полный холодного раздражения, уперся в Менфру. — Нынче твой год, так что будь добра, объяснись.

В последней фразе звучала неприкрытая угроза.

— Я Богиня мудрости, Тиния, — глаза говорившей женщины светились неизмеримым знанием, а тронутые сединой волосы были забраны в тугую косу. Она сидела на скамье по правую руку от Уни, чуть наклонившись вперед и безо всякого страха взирая на главу пантеона. — Не в моем характере поступать столь необдуманно и жестоко. И прежде, чем ты заподозришь кого-то еще из нас, твоих кровных братьев и сестер, задумайся о том, кто в действительности мог возжелать отнять наш дар.

Пока Боги обменивались этими репликами и обвинениями, почувствовал легкое головокружение от поднимающегося в душе ужаса. Еще чуть-чуть, и невольно возникшее заблуждение приведет к чему-то действительно катастрофичному, особенно принимая во внимание взрывной темперамент главы пантеона.

— Да будет мне позволено продолжить, — собрал всю волю в кулак и вернул внимание Богов себе. — Но в данном случае нет вины никого из вас, — смело посмотрел прямо в глаза Тинии, ибо просто необходимо вселить веру в наши слова громовержцу. — Все дело в том, что, являясь хранителем ключа от Аскен Пет, мы должны были посетить лестницу в день своего совершеннолетия. Но родители, удостоенные этой чести до нас, не успели рассказать о священном обряде, обязательном для всех держателей реликвии, ввиду того, что их коварно убили!

Последние слова посмел выкрикнуть в гневе, оборачиваясь к группе заговорщиков, так как сейчас уже не сомневался, что смерть отца и матери была подстроена кем-то из них. Андрогины хоть и старались стоять ближе друг к другу, но тем не менее кто-то позволил себе презрительно фыркнуть на подобное заявление.

— Продолжай, — нетерпеливо произнес Тиния, прерывая нашу молчаливую дуэль взглядов с Вазисом, хотя и я, и Сейя готовы были испепелить предателя одной только силой мысли.

— Не посетив лестницу, — повернулся обратно к небожителям, — мы не смогли соединиться. Однако о том, что настоящая причина несостоявшегося «ор эйн соф» кроется в нашем происхождении, узнали, лишь попросив аудиенции у Богов.

— Аудиенции? — Тиния казался немало удивленным. — Кто там присутствовал?

После секундного напряженного молчания, Гейя взяла слово:

— Мы решили не беспокоить тебя, — она чуть подалась вперед, чтобы встретиться взглядами с громовержцем. — И спустились к детям сами.

— Кто конкретно? — глава пантеона выглядел уже более миролюбиво, как будто слова матери всего живого успокаивающе действовали и на него.

— Я, — продолжила Гейя, — Эйта и покровитель блудного андрогина — Сефланс.

— Чем кончилась ваша встреча?

— Все вместе мы объяснили Сейлему, в чем заключается проблема несостоявшегося процесса инициации. Сефланс направил подопечного к подножию лестницы, дабы решить этот вопрос раз и навсегда. Я же лично отметила этого андрогина своим клеймом, чтобы иметь возможность приглядывать за его мятежной душой.

— Хорошо, — Тиния задумчиво огладил длинную бороду, — но это не объясняет всего, — и он обвел единым жестом заговорщиков и коленопреклоненного Эреба.

— Не объясняет, — согласилась Гейя. — Случившегося после не знаем и мы, поэтому, думаю, стоит дать возможность Сейлему продолжить свой рассказ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После этих слов Боги снова обратили все внимание на меня.

— Когда мы наконец достигли плато, — я благодарно кивнул Гейе, — то спустя некоторое время отыскали вход. Как и говорил Сефланс, ключ указал нам на него. К сожалению, стоило только приблизиться к нужному месту, как кто-то из заговорщиков, — махнул рукой в сторону группы, — опустил нечто тяжелое нам на затылок, и мир померк. Дальше в моем рассказе небольшой перерыв, так как из-за смены дня главенствующее положение в теле заняло сознание ор пними. Свою часть расскажет она, говоря моими устами, — поспешил добавить, заметив промелькнувшее неудовольствие в глазах Тинии.