Приснись - Юлия Александровна Лавряшина

на то, какая аккуратная у нее грудь, хоть и небольшая. Но мне это как раз нравится, в моем-то теле пышность лезет со всех сторон…

Скользким угрем проскакивает мыслишка: «А Максу что по вкусу?» Гоню ее с отвращением — еще не хватало об этом думать! Но где-то в сознании уже угнездилось: Милка может понравиться Максу. И эта неожиданная мысль не вызывает у меня протеста.

Позволяю себе частичное отступление:

— Допустим, Макс существует. Но какое право я имею вмешиваться в его жизнь? Я для него никто, он меня на порог не пустит!

— Как это? — Милка таращит глаза-орехи. — Ты же сама говорила, что он обращался к тебе по имени!

— Я — не единственная Женя на свете…

— Да брось ты! Такое не происходит в одну сторону. — Она энергично машет руками, изображая. — Конечно, ты тоже снишься ему! Значит, вы практически знакомы. И он сразу тебя узнает. Но самое главное: раз он сверяет с тобой свои действия, значит, ценит твое мнение. Ты — человек, близкий ему по духу. Ну да, пафосно звучит! Но как по-другому скажешь?

— Это ты — человек, близкий мне по духу.

— Такой человек может быть не единственным.

К моему ботинку ветер приносит одинокий тополиный лист — желтый в темных пятнышках, точно в веснушках. Я непроизвольно опускаю на него глаза и замечаю свою толстую ногу, похожую на ствол дерева. Такая точно не ступала в квартиру Макса…

Перевожу взгляд на стройные ноги Милки:

— Слушай, а почему бы тебе не смотаться в Москву? Ты же собиралась пробежаться по картинным галереям? Вот, заодно… И ты — свободный человек, можешь себе позволить.

Изумление Милы выглядит неподдельным, такое действительно не приходило ей в голову. Она часто моргает:

— А я-то здесь каким боком? Меня он точно знать не знает!

— Это и хорошо, — загораюсь я. — Ты сможешь познакомиться с ним как бы случайно… И влюбить его в себя.

— Влюби-ить?! — тянет она. — Насильно?

— Почему — насильно? Он сам влюбится, вот увидишь. Ты же красавица! А в остальном мы ведь похожи, как близнецы! И если уж ты намекаешь на духовную близость, с тобой она у Макса тоже возникнет. Только тебя ему не придется стесняться, понимаешь?

— Глупости, — бурчит Мила. — Кто станет тебя стеснятся? Ты же классная!

Но я чувствую, что моя идея пришлась ей по душе. Более того, она уже обмозговывает ее, иначе левая бровь не поползла бы вверх, как обычно, когда Милка погружается в размышления.

— Я классная, — соглашаюсь, чтобы угодить ей. — Для тебя. Для папы. Для моих учеников. Но не для такого парня, как Макс. Это против законов природы… Принц не может влюбиться в лягушку, если точно знает, что красавицей ей не стать. Мне не стать. А ты уже красавица! Только ты еще и умница, и хороший, порядочный человек. То, что ему нужно. До сих пор ему попадались или дуры, или расчетливые стервы, поэтому он и одинок.

Милка устремляет на меня проницательный взгляд, пытаясь пробуравить мой мозг насквозь:

— А ты разве не влюбилась в него за это время?

— Ты что? — Я выдавливаю смешок. — У меня же есть Гоша. Вроде как есть… А Макс — это… Как лицо с экрана. Никто же всерьез не влюбляется в артистов!

— Не скажи. Бывали случаи…

— Со мной такого быть не может. Я все же не совсем без башки.

— С этим не поспоришь.

Мне кажется или моя подруга действительно улыбается с облегчением? А потом вдруг ежится с виноватым видом:

— Пойдем выпьем чего-нибудь горяченького? Здесь еще работает то кафе? Помнишь, в детстве мы лопали там пирожные? Эклеры.

— И картошку! — вспоминаю я. — Ты знаешь, Макс отлично жарит картошку…

Она корчит гримасу:

— О чем бы мы ни говорили, все сводится к Максу… Ну пошли? Я угощаю!

Легко вскочив, Милка протягивает мне руку, помогает подняться. Так она делает всегда, но почему-то на этот раз я не могу отделаться от ощущения, будто ей хочется отблагодарить меня за что-то. Точнее, я даже знаю за что…

* * *

Вот такой сюр…

Стоило этой Машке послать меня, как я тут же перестал сомневаться, что Саша Котиков — мой сын. Нутром почуял: мой мальчик. Именно поэтому она так и взбеленилась. Просто на раз!

Если б из всего плохого, что может случиться в жизни, со мной у нее была связана единственная ночь, закончившаяся прохладным прощанием (они всегда так заканчиваются), вряд ли эта Маша так взбесилась бы. Ну, может, матюгнулась бы под нос… А потом вспомнила бы, что в постели я был совсем неплох! Я же был неплох? И решила: а если еще разочек… Теперь уже никаких неожиданностей, ведь нет и надежд, все заранее известно и понятно. Идеальный вариант.

Но ее прям взорвало от ярости! Значит, я насолил ей куда сильнее, чем просто не предложил встретиться еще раз… Незапланированная беременность со всеми ее прелестями. Мучительные роды в муниципальной больнице без эпидуральной анестезии (да-да, я уже подначитался!). Не менее мучительное решение сбежать из жизни своего ребенка. И годы без него, но с неотступной памятью, что он ждет. Каждую чертову секунду ждет, когда же мама вернется за ним.

«Пусть мама услышит, пусть мама придет…»

Какого хрена?! Мы же все ревели над этим мамонтенком, сидя на полу перед теликом! Почему взрослая жизнь отшибает память? И мы, здоровые тетки и дядьки, запросто можем бросить своего малыша или как минимум ударить его, отшлепать так, что рука заноет, велеть ему заткнуться, потому что у мамы болит ее пустая башка? Почему нельзя диагностировать эту неизлечимую болезнь «плохой родитель» еще в детстве и вколоть какую-нибудь дрянь, чтобы перекрыть семенные каналы и трубы? Или кастрировать-стерилизовать напрочь…

Пока в моей голове вспыхивали и гасли такие зверские идеи, пальцы уже набирали в поисковике: «Можно ли усыновить ребенка одинокому мужчине?» Подумав, я добавил: «В России».

Выпал целый список статей, махом поднявших мне настроение. Вот что я прочел: «Существуют определенные требования к неженатому мужчине, который выступает кандидатом в усыновители:

— достигнуть совершеннолетия;

— иметь приватизированное жилье, отвечающее предъявленным нормам;

— не иметь алкогольной и наркотической зависимости;

— не иметь психических отклонений;

— не находиться под следствием;

— не иметь серьезных заболеваний, таких как:

— туберкулез;

— СПИД;

— ВИЧ-инфекция;

— рак и т. п.;

— не иметь инвалидности;

— иметь доход выше среднего достатка;

— иметь разницу в возрасте с усыновленным более шестнадцати лет;

— после прохождения стандартных проверок ООП обосновать, почему именно он хочет усыновить (удочерить) малыша, а не завести собственную семью».

— Охренеть! Да я идеальный усыновитель!

В какой момент я вскочил из-за стола и заплясал по комнате?